Питер Свенсон - Все ее страхи

Но ответа не прозвучало. Он нажал еще раз, на этот раз держа палец дольше. Наверху никого не было.

Корбин все равно поднялся по лестнице. За лестничной площадкой был короткий слабо освещенный коридор и три двери. «МЕЛАНИ ГЕЛЛАР, ТЕРАПЕВТ». «ДЖОЗЕФ ХАН, АУДИТОР». И ПРОСТО «ГЕНРИ ТОРРЕНС». Дверь была заперта, но ручка, за которую схватился Корбин, показалась ему хлипкой, как жестянка. Он решил ворваться в кабинет, чтобы узнать, где живет Генри, но вдруг услышал звонок в другом кабинете и мужской голос, ответивший на него. Корбин убрал руку от двери. Нет, сейчас он знает, где Генри работает, а если вломится в кабинет, то он затаится. Лучше сегодня уйти, а завтра вернуться и наблюдать с другой стороны улицы — ждать, пока Генри явится.

На улице Корбин понял, что у него нет возможности вернуться в отель. Ньютон хотя и считался окраиной Бостона, но все же оставался провинцией, и поймать там такси было не самой простой задачей. Он заметил через дорогу бар «Таверна Эдмандса». На мягких кожаных стульях вокруг подковообразной стойки разместилась небольшая группа работяг. Корбин облокотился о стойку, заказал себе пива «Лагунитас пилс» и попросил барменшу вызвать такси. Молодая, максимум студенческого возраста, с татуировкой на затылке в виде загадочного символа, она посмотрела на Корбина так, словно он требовал предоставить ночлег его лошади.

— Я потерял свой мобильник, — объяснил Корбин.

Она вытащила телефон, проворно большим пальчиком отыскала службу такси и, набрав номер, передала телефон Корбину. Он назвал адрес бара, и его попросили подождать десять минут.

— Советую пользоваться «Убером» [41] «Убер» — мобильное приложение для вызова такси или частных водителей. , — сказала барменша, когда он отдал ей смартфон.

— У меня есть, на моем телефоне.

— Ладно, — засмеялась она и повернулась к двум бородатым мужчинам в теннисках, которые только что вошли и изучали меню.

Вместо того чтобы ехать в отель, Корбин назвал таксисту адрес: Бери-стрит, 75. Откинувшись на потертую спинку заднего сиденья из искусственной кожи, он закрыл на мгновение глаза и попытался расслабиться. Начал с лица, пытаясь освободить мышцы челюсти, потом поработал с остальными частями тела. Он подобрался к Генри так близко, что позволил себе мимолетные фантазии — одна посещала его несколько раз. Если бы он смог убить Генри и остаться живым и на свободе, то вернулся бы к прежней жизни. Во всяком случае, к некоторому подобию жизни. Может, спустя какое-то время он смог бы себя простить за то, что сделал с Клер и Линдой, и за то, какую роль сыграл в смерти Рейчел и Одри. Нет, он никогда не сумеет по-настоящему простить. Но может хотя бы как-то загладить свою вину. Он точно не знал, что надо сделать, но его иногда посещал волшебный образ, мечта, в которой он вместе со своей семьей, своими дочерьми, которых любит и оберегает. Как только недостижимый образ возникал в его голове, он прогонял его прочь — уж слишком оптимистично. Нет, если он убьет Генри, самое большее, чего можно ожидать от остальной жизни, — это прожить ее так, чтобы больше никому не принести боли и благополучно пройти сквозь оставшиеся дни и годы. Этого будет достаточно.

Он вышел из такси, не доехав квартал до своего дома. Уже стемнело, ветер стих, но и температура упала. Он натянул на голову капюшон. Пошел, засунув руки в карманы, в сторону дома номер сто один, но, чуть-чуть не доходя до входа, перешел через дорогу, не желая столкнуться лицом к лицу с кем-нибудь из жильцов. Он медленно шагал по тротуару, выискивая место, откуда можно было бы незаметно следить за домом. Если Генри уже наведывался к Кейт, то может снова прийти. Наблюдать за своим домом Корбину было комфортнее, чем сидеть до утра в отеле.

Дома на Бери-стрит в основном из красного кирпича, подъезды хорошо освещены. В доме номер сто шесть остались старые массивные немного утопленные двери, так что Корбин мог сесть на нижнюю ступеньку лестницы. Не самое укромное местечко, конечно, но оно находилось где-то посередке между уличными фонарями, как бы в тени. Самое главное, что отсюда удобно наблюдать за входом в дом сто один, а также за окнами гостиной его квартиры. В окнах горел свет, шторы были наполовину задернуты. Корбин подтянул ноги, прижавшись спиной к дверям, и попытался стать как можно более незаметным.

В течение двух часов он увидел нескольких людей, заходящих в здание и выходящих из него. Почти всех узнал. Среди них была старушка, подруга Вэлентайнов, выгуливающая своего астматичного мопса. Она вывела собаку за ворота, к короткой изгороди, граничащей с соседним участком. Мопс понюхал все вокруг и помочился прямо на тротуаре. Женщина взглянула в сторону Корбина. Он немного приподнял голову, чтобы продемонстрировать, что он европейского происхождения. Иначе она могла позвонить в полицию. Немного позже показалась миссис Хиткот. Она вышла из такси у самого дома, и водитель помог ей отнести две большие сумки с продуктами в фойе. Через двор в разных направлениях прошли еще какие-то люди, он их не узнал, но кузины Кейт или Генри Вуда среди них не было.

Когда стемнело, оказалось, что уличные фонари отбрасывают более яркие и широкие круги света, и Корбин стал опасаться, что кто-то из параноидальных соседей вызовет полицию, увидев бродягу, сидящего на ступеньках. Если полиция приедет, он может просто сказать, что отдыхает, или использовать голландский акцент и предоставить документы Брэма. Его прогонят, но вряд ли заберут. По крайней мере, он на это надеялся.

Корбин услышал громкие неровные шаги и заметил, как перед двором остановился молодой мужчина, на вид его ровесник. Он слегка качнулся, как пьяный, потом посмотрел вверх, прямо в окна квартиры Корбина, где теперь жила Кейт. Генри? Со спины не похоже — слишком высокий и крепкий. Однако все может быть. Парень повернул голову, и в свете луны и уличного фонаря Корбин узнал Алана — соседа из другого крыла. Он еще однажды интересовался, не встречается ли Корбин с Одри Маршалл. Почему он смотрит в окна Кейт? Может, он просто извращенец — любитель заглядывать в чужие окна? Видимо, таким образом Алан и узнал об их с Одри отношениях. Корбин подтянул ноги поближе к себе и опустил голову, как будто пытаясь согреться. Алан, шатаясь, прошел через ворота. Каждый шаг давался ему с трудом — казалось, бедняга вот-вот упадет. Но Алан успевал выставить ногу вперед и таким образом передвигался.

На улице снова стало спокойно, и Корбин чуть-чуть приподнялся, чтобы помассировать ноги, как вдруг увидел еще одну фигуру, повернувшую к дому с Бриммер-стрит. Он быстренько присел, прижавшись к двери.

Теперь это точно Генри.

Корбин был почти уверен. Все тело начало пульсировать в такт с сердцем. Он не мог видеть его лица, но то, как он шел — размашисто, плечи назад, было до боли ему знакомо. Он был настолько убежден, что это Генри, что слегка растерялся, когда тот прошел мимо входа, даже не взглянув в сторону дома, и продолжил путь в направлении реки. Корбин встал. Мужчина — теперь он уже не был уверен, что видел Генри, — миновал следующее здание, затем вдруг метнулся вправо и исчез из виду. Корбин буквально трусцой перебежал через дорогу, нащупывая нож, который лежал в кармане толстовки. Он замедлился, когда добрался до места, где испарился тот человек. Там была узкая, едва проходимая дорожка между двумя домами, и лунного света хватало, чтобы увидеть, что тропинка пуста. Корбин шагнул в этот проход — такой узкий, что плечи терлись о стены. Отмостка под ногами была скользкой, и от нее исходил запах прокисшего молока. Не задумываясь над этим, Корбин немного развернул плечи, быстренько протиснулся между зданиями и вышел на другую дорожку, гораздо шире предыдущей. Никаких следов того человека, которого он преследовал, не обнаружилось, но, видимо, надо поворачивать направо, так как слева тупик. Корбин медленно и осторожно пошел в направлении своего дома. Он никогда не заходил с тыльной стороны и был удивлен, когда обнаружил широкую металлическую дверь, встроенную в кирпичную стену. Дверь, скорее всего, вела в подвал. Камера видеонаблюдения, установленная на стене, была направлена на вход в переулок.