Анатолий Ромов - Декамерон по-русски

— Эвелин, простите… но если это так, я в самом деле не вижу мотива убийства.

— О мой бог… — Встав, Эвелин подошла к перилам лоджии. — Понимаете, Пол… понимаете, весь ужас в том… весь ужас в том, что Инна любит Джейсона.

Пытаясь осмыслить услышанное, он вдруг понял: из всего, что он знал об Инне, ничто не может опровергнуть этих трех слов: «Инна любит Джейсона».

Эвелин стояла неподвижно, и он переспросил:

— Инна любит Джейсона? Вы уверены?

Не оборачиваясь, сказала глухо:

— Да. Давно.

— Давно?

— Да. С момента, когда она увидела его три года назад. И он тоже любит ее. Инна хотела быть вместе с Джейсоном больше жизни. Да, мой дорогой друг. — Сказав это, старая леди подошла к окну. Грустно усмехнулась: — Поэтому она и убила Стива. Убила так, чтобы все, в том числе и Джейсон, были уверены, что это сделала не она. Ведь если бы Джейсон знал, что это сделала она, у них бы ничего не получилось. И не получилось бы, если бы был жив Стив — даже если бы он дал ей развод. — Повернувшись и не глядя на него, села за стол. Размяла сигарету, уже вторую при нем. Прикурив от поднесенной им зажигалки, сказала: — Пол, а вам Инна говорила что-нибудь о своих отношениях с Джейсоном?

— Она говорила, что эти отношения очень плохие. Из ее высказываний можно было понять, что Джейсон, как и вы, не признает ее за свою родственницу и, в общем, относится к ней отрицательно. Как и вы.

— А Джейсон что-нибудь говорил вам о своих отношениях с Инной?

— Говорил. Он сказал, что он относится к Инне так, будто ее нет. Причем подчеркнул это.

— Все правильно. — Затянулась. — Они всем так говорят. Знаете, Пол, у меня к вам есть одно предложение. Вы сказали, ваш договор с Инной уже не имеет силы?

— Да, не имеет.

— И вы сейчас не заняты никакой работой?

— Пока нет.

— Тогда я предлагаю вам заключить договор со мной — договор на расследование обстоятельств убийства моего сына Стива. При этом вы можете назвать любую сумму гонорара.

Она хочет одного, подумал он: чтобы он нашел улики, доказывающие, что ее сына убила Инна.

— Что вы скажете на это, Пол? Мы подписываем договор?

— Эвелин… видите ли… — Он не знал, что ей сказать. Просто не знал. — В моей профессии существует определенная этика. Согласитесь, если я подпишу с вами такой договор, это будет поступком в высшей степени неэтичным.

Эвелин подняла ладони:

— Но, но, но, дорогой Пол! Он был бы неэтичным, если бы я просила вас любыми путями достать улики, изобличающие Инну. Но я этого не прошу.

Он промолчал. Убедившись, что он не собирается возражать, она продолжила:

— Я прошу вас провести независимое расследование. Но действительно независимое, то есть такое, в котором участие любого человека в убийстве Стива, даже меня, не будет отметаться с порога. Если вы найдете доказательства, неопровержимо свидетельствующие, что Инна не убивала моего сына, ваша работа будет считаться выполненной. Как?

Он опять не знал, что ей ответить.

— Эвелин… ну хорошо…

— То есть вы обещаете, что проведете расследование обстоятельств убийства моего сына абсолютно независимо?

— Обещаю.

— Ну что ж… Это уже кое-что… И все же… Слушайте, Пол… сделаем вот что… Подождите, я сейчас вернусь. — Эвелин ушла, чтобы через пару минут вернуться с ручкой и несколькими листами бумаги. Сев в кресло, протянула ему один листок и ручку: — Пол, сделайте одолжение, напишите здесь полностью ваше имя, вашу профессию, а также название вашего детективного агентства, как оно пишется по-английски. Пожалуйста.

— Но…

— Напишите. Вам ведь нетрудно?

— Нет, нетрудно.

Взяв листок, он написал по-английски свое имя, отчество и фамилию и название агентства. Подтянув листок к себе, Эвелин взяла чистый лист и стала писать. Закончив и размашисто подписавшись, протянула листок ему:

— Прочтите. И оставьте себе. — Сказав это, она достала чековую книжку и стала заполнять чек.

Взяв листок, он прочел:

Я, Эвелин Джордж Халлоуэй, урожденная Киркланд, находясь в здравом уме и твердой памяти, поручаю подданному России Павлу Александровичу Молчанову, директору и совладельцу частного детективно-охранного агентства «Охранник», расположенного в Москве, провести полное и независимое расследование обстоятельств убийства моего сына, Стивена Ричарда Халлоуэя. В случае успешного расследования обстоятельств этого убийства обязуюсь выплатить Павлу Александровичу Молчанову 250 000 (двести пятьдесят тысяч) долларов США. В случае моей смерти эта сумма должна быть перечислена на его счет из денег, оставшихся после меня, независимо от того, будет ли внесен пункт об этом вознаграждении в мое завещание или нет.

Написано в «Тринити тауэр», город Шелтаун, штат Виргиния, США.

Эвелин Халлоуэй».

Прочитав все до конца, он посмотрел на Эвелин. Она протянула ему чек:

— Возьмите, это аванс. Сто двадцать пять тысяч долларов.

— Но, Эвелин…

Остановив его движением руки, грустно улыбнулась:

— Пол, не нужно ничего говорить. Я ведь знаю все, что вы скажете. Вы честный молодой человек, именно поэтому вас привлекла к работе Инна. И именно поэтому сейчас вас привлекаю к работе я. Бумага, которую вы держите в руках, составлена без свидетелей и должным образом не оформлена юридически. Но я сейчас хочу дать вам хоть какую-то, но гарантию, что вы будете работать не зря. В ближайшие дни я оформлю официальный договор с вами и вышлю его вам туда, куда вы скажете. Кроме того, в ближайшие дни я вызову сюда своего юриста и попрошу внести то, что написано в этой бумаге, в свое завещание. А пока спрячьте этот листок. И чек. И не смотрите на меня так. Спрячьте бумаги, Пол, прошу вас. Пожалуйста.

— Хорошо. — Сложив листок вчетверо и присовокупив к нему чек, он спрятал бумаги в карман куртки. — Вы так просите, что я не могу вам отказать.

— И не надо. Теперь, когда вы взяли этот листок и чек, у меня наверняка станет спокойней на душе. Вы понимаете меня, Пол?

— Понимаю. Хорошо, Эвелин. Обещаю сделать все, чтобы беспристрастно довести расследование до конца.

Эвелин смотрела на него, ничего не говоря и улыбаясь. Помедлив, он спросил:

— Я вам еще нужен?

— Нет. Идемте, я провожу вас до двери.

Когда он вышел на лестничную площадку, миссис Халлоуэй сказала:

— Всего доброго, Пол. Прошлый раз я протянула вам на прощание руку и вы ее поцеловали. Не скрою, мне было очень приятно. Но потом я подумала, что этот поцелуй, поцелуй моей руки, такой, какая она у меня сейчас, вряд ли доставил вам удовольствие. Поэтому сейчас я просто желаю вам удачи.

Мгновение поколебавшись, он сказал:

— Мне было приятно поцеловать вашу руку, Эвелин.

— Нет, вы обманываете. Но уверяю вас, когда я была молодой, все было иначе. — С этими словами она закрыла дверь.