Джон Макдональд - Смерть в конце тоннеля

Слабость в ногах не позволила ему вскочить, как он того хотел. С трудом поднявшись, он сделал два шага вперед, споткнулся о бордюр и вновь рухнул плашмя на траву. Потом, открыв глаза, увидел у корней травы солнце и тени. Вспомнил, что в детстве любил вот так растянуться где-нибудь в саду и разглядывать маленький мир, представлял себя муравьем, а стебли травы — гигантскими стволами тропических деревьев. В траве краснела маленькая ленточка. Дэв долго смотрел на нее, прежде чем сообразил, что это полоска от целлофановой обертки с пачки сигарет.

Ему хотелось, чтобы на глаза попалось еще что-нибудь, какая-нибудь непонятная мелочь, ребус, способный отвлечь его от мыслей о своем теле, ощущениях и от того, что он должен был увидеть на шоссе.

Он лежал и прислушивался. Шум автомобилей доносился издалека, но поблизости все было тихо. Потом услышал приглушенные голоса. Кто-то вскрикнул. Коротко взревела сирена. Захлопали дверцы машин. Раздался громкий хруст, сильно потянуло горелым. Последний осколок стекла пронзительно звякнул о бетон.

Берт Шолл наблюдал стремительный полет большого голубого автомобиля, который приближался сбоку. Видел, как выбросило водителя. Машину развернуло под таким углом, что за миг до столкновения Берт успел разглядеть ее кожаные внутренности и руль. Когда он ударил по тормозам, девочек на заднем сиденье швырнуло вперед. Одна тяжело давила ему на плечи и шею.

Какую-то долю секунды Берт горько жалел об испорченном отпуске, о разбитой машине. Прощайте, Уайтфейс-Маунтин и Северный полюс, Фронтьер-Таун, Озабл-Чазм и Стримлайн-Ферри.

Едва сожаление начало уступать место страху — на что ушли микросекунды, — как машины столкнулись с невероятным грохотом.

Он ждал удара. Даже напряг мощные руки и кисти, чтобы противостоять ему. Но удар был несилен, а скорее мягок. Берт увидел маленькую яркую белую фигурку человека, сидевшего за рулем. Это был он. Фигурка стремительно удалялась, не меняя положения, становясь все меньше и ярче. Она была похожа на звездочку, которая вспыхивает на экране, когда выключаешь телевизор. Потом исчезла вдали навсегда.

Корпус лязгнул о бетон, колеса подвернулись внутрь, под днище, Черрика швырнуло на ветровое стекло, большой кусок стены, не выдержав давления, отвалился и стал падать вместе с грузовиком. В момент падения сердце у него в груди тоскливо сжалось. Он чувствовал, как тонны груза наваливаются сверху. Тягач содрогнулся и опрокинулся. Наступила темнота.

Он открыл глаза. Откуда-то доносились голоса. Кабина накренилась влево. Внутри ее было не узнать. Все углы сместились. Ветровое стекло подалось вверх. Сквозь него виднелся почему-то красный кусок крыши. Стекло все было покрыто трещинами, а в некоторых местах зияли дыры. Черрик был зажат в переднем левом углу кабины, и его нос не доставал нескольких дюймов до острого края стекла. Левое боковое окно было открыто. Примерно в футе под ним чернела вспаханная земля. Черрик попробовал повернуть голову вправо. Получалось плохо, но он увидел, что правого бокового окна нет. С той стороны кабину сплющило, как блин. Он слышал далекие голоса и старался вспомнить, что он вез, куда ехал и что произошло.

Дышать было больно. Груз, давивший на грудь и спину, не позволял как следует вдохнуть. Он мог делать только маленькие глотки воздуха, дыша самыми верхушками легких. Хотел кашлянуть, но вместо кашля вышло какое-то шипение, как от лопнувшей камеры.

Его левая рука была зажата где-то внизу, между телом и дверью. Черрик попробовал пошевелить ею, но двигались только пальцы. Правая рука была подвижна, но чертовски болела. От малейшего движения искры сыпались из глаз. Он облизал губы. «О чем вы там болтаете, ребята, пока я тут сижу? Хватит трепаться, вытаскивайте меня отсюда», — подумал он. Потом вспомнил о ногах. Ног Черрик совсем не чувствовал, как будто их не было. Он не мог бы даже сказать, в каком они положении. Но не поддался панике. Подумаешь, ноги. Его так сдавило, что они онемели, только и всего.

В шею упиралось что-то твердое и гладкое. Проведя по нему подбородком, Черрик понял, что это руль. Он никак не мог вспомнить, куда ехал. Удивительные вещи случаются иногда на дороге. Едешь себе едешь, а потом вдруг бац — и все забудешь. Сейчас Черрик не помнил даже, один он ехал или с напарником… От страха ему стало дурно. Если в люльке спал напарник, то его наверняка раздавило всмятку.

Услышав рядом звяканье металла, он решил подать голос. Но ничего не вышло. Для того чтобы крикнуть, требовалось набрать воздуха в легкие, а этого он не мог, хотя и попытался трижды. Вдруг в окне снизу показалось лицо незнакомого молодого человека. Тот лежал на земле.

— Эй, папаша, мы хотим снять трейлер у тебя со спины. Как ты себя чувствуешь? Я уже приходил сюда, но ты вроде спал.

— Тяжело… давит…

— Послушай, мы зацепили твой трейлер тросом. Два тягача на шоссе держат его, чтобы он не упал. Сейчас мы его подтянем, возьмем автогены и вырежем тебя отсюда. А ты не двигайся. Сиди смирно, папаша.

— Подожди… подожди минутку. Что случилось?

— Один парень, который все видел, говорит, что ты упал в канаву, когда перед тобой выскочила легковушка. Ну и глубокую же канаву ты себе выбрал, папаша! Потерпи, я, может, сейчас притащу к тебе врача. Им почему-то не нравится здесь ползать.

— Я… в порядке. Только быстрее… Быстрее уберите его.

— Конечно. — Лицо исчезло.

Теперь память вернулась к нему. Он вспомнил и груз, и расписание, и место назначения. Надо было спросить у парня, что с легковушкой. Вспомнил лицо девушки, увиденное в последнюю секунду перед аварией. Приятное лицо, хоть и до смерти напуганное. Хоть бы они с ее дружком выбрались живыми!

Снова звякнул металл, и потом тонко заскрипела лебедка. Они там, наверху, знают, что надо делать. Его плечи затряслись мелкой дрожью, когда груз подвинулся на сотую дюйма.

Вот неудача. Тягач, наверное, разбился. Да и трейлер тоже. Первый грузовик, с которым ему так не повезло. Несколько лет назад он довольно сильно покорежил одну фуру. Тогда на крутом спуске у него полетел гидравлический привод. Тормоза отказали, а у подножия холма был поселок. Черрик так и ехал, пока не увидел разрыв в ограждении и не свернул туда. Но прежде чем остановиться, его грузовик снес не меньше сотни железобетонных столбов и испортил километр железной проволоки. Это не было расценено как нарушение правил, старик даже выдал ему премию.

Хорошо еще, что он ехал без напарника. Внезапно в памяти у него опять возник провал, и он забыл, куда ехал. Облизав губы, пытался вспомнить. Нельзя быть таким безмозглым. Потом снова подумал о ногах. В такой давке их могло к черту переломать, а он — истечь кровью, даже не зная об этом.