Ирина Грин - Бог счастливого случая

– Интересно, – согласилась Ася. – Но если мы скажем, что нашли их, сразу последует вопрос, что мы искали в системном блоке. А и правда, что мы там искали?

– Да ничего не искали. Жесткий я хотел забрать…

– Что забрать?

– Жесткий! Жесткий диск. Присоединить к своему ноуту и почитать секретные файлы Братской.

– Час от часу не легче! – Ася сокрушенно хлопнула ладонями по полу. – Ты хотел унести жесткий диск? Чужой?

– Почему чужой? Он бесхозный, с одной стороны. С другой, может помочь вызволить Ваню из тюрьмы. Или после встречи с Робертом для тебя это уже не актуально?

– Актуально, – Ася закусила губу и опустила голову.

– Мы сыщики. А настоящие сыщики так и работают: собирают улики и исследуют их. Так?

– Так, – отозвалась Ася.

– Значит, забираем ноты, жесткий, отдаем ключи хозяйке и сматываемся. Купим жратвы побольше, газировки всякой и нырнем в Паутину на всю ночь. Уверен, нам удастся узнать историю этой штуковины.

С этими словами Федор кое-как собрал системный блок, засунул его под стол, ловко вскочил с пола и помог подняться Асе.

– Ася, ну пожалуйста, постарайся сделать лицо попроще, а то хозяйка сразу заподозрит, что дело не чисто.

Но хозяйка не заподозрила. Чрезвычайно довольная, что квартиру избавили от страшных следов, она списала Асину озабоченность на усталость.

Выезд был назначен на раннее утро. К путешествию Тимур подготовился основательно. Заправил полный бак и дополнительно купил три канистры бензина, пять шестилитровых бутылей с водой и несколько здоровенных пакетов с едой. А также небольшой мангал, дрова и угли для него.

– Мы точно едем втроем? – спросила Кристина, глядя, как Тимур заботливо накрывает брезентом припасы, занявшие почти полкузова.

– Я же не знаю ваших аппетитов, – отшутился Тимур, но лицо у него было серьезным. – Взял на всякий случай. Не понадобится – отдадим кому-нибудь.

– Я же не против, – сказала Кристина, устраивая поудобнее Леночку. Полусонная девочка крепко сжимала в руках розовый рюкзачок, в котором лежали платье феи и волшебная палочка.

– А долго ехать до волшебной горы? – спросила она Тимура.

– Долго, но вообще – смотря какая дорога, – сказал Тимур.

Ответ Леночку не удовлетворил.

– И днем, и еще ночью? – попыталась уточнить она.

– Завтра к вечеру должны быть на месте. – Тимур повернул ключ в замке зажигания, и путешествие началось. Покинув Сидней, пикап понесся по хайвею в направлении Брокен-Хилл со скоростью, никак не вязавшейся с его внушительными габаритами, оставляя позади придорожные поселки.

С каждой милей их становилось все меньше, а после полудня о наличии цивилизации говорили лишь дорожная разметка да редкие дорожные указатели. Пейзаж за окном разнообразием не баловал: невзрачные кустики и красный песок. Кристина, которой наскучило сидеть без дела, потребовала, чтобы Тимур уступил ей место за рулем. Вечером они поужинали разогретыми на костре мясными консервами с овощами, а затем Кристина с Леночкой, завернувшись в спальники, устроились на ночлег в кузове пикапа, а Тимур лег спать в кабине. Кристина предложила было ехать ночью, но Тимур отказался, потому что аварии в ночное время, вызванные наездом на животных, не покрывались страховкой. Кристина настаивать не стала.

Ночное небо потрясло ее. Было в нем что-то завораживающее, вызывающее первобытный ужас и одновременно восхищение. Это было чужое, инопланетное небо – другие звезды складывались в узоры других созвездий. Ни с детства знакомой Большой Медведицы, ни Малой. И даже луна была другой. Круглой, желтой, пятнистой – но другой. Вместо привычной, с небольшими участками суши на фоне безбрежных лунных морей, на них смотрела более «заселенная» планета, словно в противовес бесконечной красной пустыне в сердце Зеленого континента.

Рядом заворочалась, застонала во сне Леночка.

– Спи, маленькая, – обняла ее Кристина и подумала с нежностью: «Скучает, наверное, по матери. А Лина? Как там Лина? Тоже скучает?»

Лине скучать было некогда. Волшебное пробуждение Пенелопы Гриффин добавило ей хлопот.

Пробуждение это казалось Лине каким-то ненастоящим. То есть, с точки зрения медицинского персонала госпиталя и Оливера в частности, все шло своим чередом. Единственное, что не вписывалось в клиническую картину, – попытка Гриффин заговорить в первые минуты после выхода из комы. Больше этих попыток она не повторяла, и возвращение к обычной жизни шло по классическим канонам: стадия фиксации взора, стадия узнавания – едва заметное изменение мимики, учащение пульса и другие эмоциональные реакции.

Но, с точки зрения Лины, все продвигалось ужасно медленно. Словно сон, в котором пытаешься бежать, а тяжелые неуклюжие ноги отказываются повиноваться. Она, конечно же, понимала, что ожидать от только что вернувшегося к жизни человека спортивных успехов рано. Но хоть почаще открывать глаза и начинать потихоньку разговаривать Пенелопа же могла! Однако не открывала и не начинала. И лишь чуткие приборы свидетельствовали о переменах, происходящих в состоянии больной.

На рассвете Лина с Живкой, как обычно, готовили своих подопечных к встрече с новым днем. Пенелопа лежала с закрытыми глазами и, казалось, спала.

– Доброе утро, миссис Гриффин, – сказала Лина, подходя к ее кровати. Эту фразу она уже научилась говорить по-английски. На этом ее словарный запас закончился, и она перешла на русский: – Сейчас мы с вами переоденемся…

И осеклась. Взгляд Пенелопы, устремленный в потолок, был наполнен такой отчаянной тоской, что у Лины мурашки побежали по спине.

– Что она может такое видеть? – обернувшись к Жив-ке, тихо спросила Лина.

– Да вряд ли что-то видит. Дороти сказала, что у нее еще пока все словно в тумане. Представь: мы – как два двигающихся темных пятна. Да еще говорим как попало. То по-английски, то по-русски. Каша, одним словом. Вот она и думает, что это у нее слуховые галлюцинации. От такого точно волком завоешь.

Лина была не совсем согласна со словами Живки, но выводы сделала. Выпросив в приемном отделении тетрадь и ручку, она с помощью безотказной Живки принялась составлять свой русско-английский разговорник. К концу дня Лина уже выучила несколько фраз: «Вы сегодня замечательно выглядите, миссис Гриффин», «Пора обедать, миссис Гриффин», «На улице отличная погода, и совсем скоро мы отправимся гулять».

Особняком стояли фразы «Все будет хорошо» и то же самое, но в удлиненном варианте: «Доктор Коллинз – замечательный врач, и у нас все будет хорошо». К этим фразам шло еще предложение: «Если согласны, закройте глаза».

Какова же была радость Лины, когда после десятикратного повторения оптимистичной фразы «Все будет хорошо» Пенелопа закрыла и сразу же открыла глаза.