Ирина Грин - Бог счастливого случая

– Так мы это… убийцу искали… Братской. Чтобы вас отпустили, – неуверенно заявил Федор.

– Убийцу? Сыщики, тоже мне! Я вас что – просил? Какого черта! А ты, Ася! Почему трубку не берешь?

– А что? Убийцу мы задержали? – не успокаивался Федор. – Задержали! Ну подумаешь, немного криво получилось. Как говорится, первый блин комом. А знаете, что правильно говорить не комом, а комам. Так на Руси звали медведей. И когда Масленица, медведи просыпались голодные, как волки. И им первый блин. Любили, значит, медведей. Вот и вы, Иван Станиславович, голодный, как медведь. Поешьте, глядишь, полегчает.

– Комам – комом! Ты мне, Федор, зубы не заговаривай. Из пистолета зачем стрелял?

– Так ее, – Федор кивнул в сторону Аси, – спасал. От убийцы.

– Не было же убийства. Самоубийство чистейшей воды. Бардак в квартире сыщиков с толку сбил. Думали, что убийство с ограблением. А потом, когда очередь дошла до экспертизы, выяснилось, что это обыкновенное самоубийство.

– У нее был шанс выжить? – тихо спросила Ася. – Если бы «Скорая» приехала сразу.

– Откуда я знаю? Может, и был, а может, и не было.

– А Веня? Что с ним случилось?

– Не знаю я никакого Веню. И знать не хочу. Сейчас нужно это чудо выручать, – Иван кивнул на Федора. – Ты что, не соображаешь, что за незаконное хранение и стрельбу тебе статья светит?

– Я же Асю спасал!

– Спаситель нашелся! Ладно. Попробуем что-нибудь сделать. Дома. А сейчас – пять минут вам на сборы, я внизу в машине жду.

– Но мне сказали не уезжать, – заметил Федор.

– Я уже переговорил с кем надо. Хочешь – можем заехать в отделение, они подтвердят. А не хочешь – оставайся здесь.

– Хочу, хочу! – радостно закричал Федор и принялся складывать ноутбук в рюкзак. Казалось, грубость Рыбака нисколько его не задела. – Кстати, Ася, тут у меня телефончик, который дали попутчики наши, помнишь? Ксюши, собаководческой председательши. Позвонить ей насчет Джона?

«НЕТ!» – закричало Асино сердце.

– Конечно звони, – сказала она тихо. Но Федор услышал.

Они проехали по Френчманс-роуд и, свернув на Каррингтон-роуд, встали в пробке. Кристина чувствовала, как нервничает сидящий рядом мужчина. Нет, внешне он выглядел абсолютно спокойным, машину вел без показного лихачества, маленькие, напоминающие женские руки держали руль уверенно. Но жилка у него на виске слегка подрагивала, и лоб, во всяком случае ту его часть, которая была видна Кристине, покрывала испарина.

«Этот человек – мой брат». – Мысль не укладывалась в голове. Как-то очень давно Кристина смотрела с бабушкой телешоу о поиске родственников. Два человека, которые никогда в жизни друг друга не видели, встретились в большой, полной зрителей студии, упали друг другу в объятия и заплакали. Плакали все – зрители, ведущая, бабушка. Кристина не плакала. Она не представляла, как можно вот так броситься на шею абсолютно незнакомому человеку. Сколько же должно пройти времени, чтобы она смогла просто обнять Коллинза? Нет, когда она будет улетать, он с матерью, разумеется, будет ее провожать. Она помашет ему рукой, скажет: «До встречи!» Но рыданий на груди и жарких объятий точно не будет.

И в этот момент впереди показался океан. Неспокойный, ярко-бирюзовый, в барашках белой пены, он был прекрасен.

– О! – вырвалось у Кристины. – Красота какая!

Сказала она это по-русски, но Коллинз понял:

– Да, это один из лучших районов Сиднея. Отличный пляж, не уступает Бонди-Бич, но здесь гораздо спокойнее, нет такого наплыва туристов.

– Вот бы поплавать, – мечтательно произнесла Кристина. – Ты любишь плавать?

– Не очень. – Коллинз отрицательно покачал головой и после короткой паузы добавил: – Да и не умею я.

«Не умеет? Как же это? – мысленно возмутилась Кристина. – Ладно бы он жил в сердце Красной пустыни и не имел возможности оттуда выбраться. Но живя практически на берегу океана, не уметь плавать… Какой он после этого мне брат? У нас же практически ничего общего!»

В салоне «Форда» повисло тягостное молчание.

«И что мне – объяснять ей, почему я не научился плавать? – размышлял Оливер. – Рассказать, как на соседнем пляже утонул врач, спасший мне жизнь? А смысл? Она скоро уедет и вряд ли когда-нибудь вернется сюда. Зачем мне выглядеть хорошим в ее глазах? Разве мне нужно, чтобы она меня любила? Любила… – Ему вспомнился рассказ матери о тренинге для нелюбимых женщин, на который она записалась по приезде из России. Значит, вот чьей любви ей не хватало – этой самоуверенной женщины, ее дочери. И что? Дочь здесь. Значит, тренинг помог? Помог на расстоянии? Ведь мать точно не пыталась связаться со своей русской дочерью. Или это просто совпадение? Скорее совпадение. Хотя…»

Доктор Оливер Коллинз был слишком материалистом, чтобы поверить в магическое влияние тренинга. Можно было, конечно, выяснить у Кристины, зачем она приехала в Сидней. Но не хотелось. Он понимал, что одной из причин этого нежелания, причем основной, была сыновья ревность.

Видя, что Коллинз с головой ушел в свои мысли, Кристина решила не тратить силы на поддержание вялотекущей беседы.

Улица, по которой они ехали, была абсолютно безлюдна. Аккуратные белые дома без архитектурных изысков, присущих домам российских пригородов. Невысокие изгороди, отделяющие зеленые дворики от идеально чистых обочин. Припаркованные автомобили без водителей, пустые автобусные остановки из прозрачного пластика. Ни собак, ни вездесущих котов – просто город-призрак какой-то.

Дом Арнольда Эдгертона был сложен из красного кирпича. Бурая покатая черепичная крыша делала его похожим на большую мудрую черепаху, а два высоченных эвкалипта, обнимавших дом раскидистыми ветвями, создавали атмосферу умиротворения и уюта. Впрочем, атмосфера эта мгновенно испарилась, стоило Оливеру нажать на кнопку звонка. Дверь распахнулась, на пороге стояла Мэрион Хайнс. В голубых брюках и свободной белоснежной рубашке, довольно привлекательная, если не обращать внимания на злобное выражение лица.

– Что вам здесь нужно? – спросила Мэрион. При этом левая бровь ее резко изогнулась. Кристине даже показалось, что раздался характерный щелчок спускаемого курка.

– Здравствуйте, миссис Хайнс! – Оливер был рафинированно вежлив.

– Я не собираюсь с вами разговаривать. Убийца!

– Может, мы войдем в дом? – Оливер вопросительно склонил голову набок.

– Это еще зачем?! – взвизгнула Мэрион, вновь «выстрелив» бровью.

Но Оливер не ответил. Он просто шагнул вперед и, не успела Кристина понять, что, собственно, происходит, уже оказался за порогом. Кристина шмыгнула следом.

Они попали в просторный холл, освещаемый большим, в пол, окном, выходящим на террасу. Окно было открыто, позволяя морскому ветру листать разложенные на столе бумаги. С улицы доносилось мерное дыхание океана. Очевидно, он был совсем рядом, и Кристина с трудом сдержалась, чтобы не подойти к окну и не удостовериться в этом.