Анна Чиж-Литаш - В обличии человека

– Я не совсем владею информацией, но явная неприязнь к присутствующим была видна на его лице. Мне он показался очень странным.

Сергей Васильевич посмотрел на часы, стрелки показывали почти семь часов вечера.

– Петрович, мне уже нужно бежать на работу. Я сегодня же займусь этим делом. Дай мне координаты врача, я хочу, чтобы они провели дополнительную экспертизу.

– Да, конечно, беги. Я все понимаю, работа, – с грустью в голосе сказал полковник и посмотрел в окно.

– Не грусти, дружище, я думаю, что мы еще поработаем вместе. Я сейчас созвонюсь с доктором и, надеюсь, завтра мозаика начнет складываться.

Поднявшись из-за стола, Сергей Васильевич крепко обнял полковника и нежно похлопал его по плечу.

– Не переживай, все будет хорошо, – добавил он.

На полпути к выходу Беляк обернулся и произнес:

– Знаешь, Петрович, что самое ужасное? Это то, что мы в любом случае окажемся на твоем месте, только неизвестно, когда и как. Может завтра, а возможно и через год… Не жизнь, а пороховая бочка.

После этих слов Сергей Васильевич развернулся и уже через несколько секунд растворился в толпе шумного проспекта.

В зале на полу были разложены фотографии. Возле дивана стояла аккуратная стопочка фотоальбомов, на каждом из которых был написан год. Посреди комнаты на ковре сидел Александр Петрович и внимательно рассматривал фотографии.

– Папа, у нас что, были грабители? – спросила Настя, которая только что вернулась домой.

Полковник с озадаченным видом продолжал пристально вглядываться в фотографии, не обращая внимания на дочку.

– Все понятно, он опять никого не слышит, – усмехнувшись, сказала Настя. – Я думаю, что если бы сейчас на самом деле в дом ворвались грабители, он и не заметил бы.

Настя стояла, прислонившись к двери, и с нежностью наблюдала за отцом. Трепетная любовь разливалась по ее сердцу, когда она находилась рядом с ним. Эта любовь была безгранична. Она была готова на все, только чтобы папе было хорошо.

Улыбнувшись, Настя вспомнила, как мама рассказывала ей историю ее рождения. Когда она появилась на свет, Александр Петрович неделю никому не говорил о том, что стал папой. Полковник не мог поверить, что у него снова девочка. Как и любой мужчина, он безумно хотел сына, хотя бы одного, и вот снова дочка.

Сейчас полковник гордится дочерьми и ни капельки не жалеет, что стал счастливым обладателем двух девчонок. Хотя Настя в детстве не совсем походила на девушку, скорее – наоборот. Да и сейчас, выбрав не совсем женскую работу, ей было легче найти общий язык с мужчинами, нежели с представительницами ее пола.

– Папа, – вновь позвала она, – неужели ты меня слышишь!

– Привет, ты давно пришла?

– У меня нет слов, вообще-то я уже здесь минут десять стою и жду, когда ты обратишь на меня внимание.

– Извини, солнышко, я задумался, – с грустной улыбкой на лице сказал полковник.

– Я смотрю, ты снова формируешь семейный архив? Какой год?

– Да, что-то я позабросил это направление. Смотри, сколько уже накопилось, – Александр Петрович показал рукой на разложенные на полу фотографии.

– Да уж, нашел ты себе работу.

– Это не работа, а сплошное удовольствие. Настя, распечатай мне, пожалуйста, две таблички на фотоальбомы, сейчас скажу какого размера.

Взяв в руки линейку, полковник аккуратно приложил ее к альбому и снял размеры:

– Так, ровно пятнадцать с половиной сантиметров, а лучше пятнадцать сантиметров и три миллиметра.

– А давай лучше пятнадцать сантиметров и тридцать две сотые, – пытаясь сдержать улыбку, сказала Настя.

– Не умничай, а то я посмотрю, как ты будешь потом это измерять на компьютере, – сказал Александр Петрович.

– Слушаюсь, товарищ генерал, разрешите выполнять, – через смех сказала дочка.

– Разрешаю, – ответил полковник и тоже рассмеялся.

– Папа, а какой год печатать?

– Текущий, – раскладывая фотографии по стопочкам, ответил он.

На полу, прислонившись к стене, стояла стопка фотоальбомов. Сбоку, на каждом из них была приклеена бирка с определенным годом. В самом низу лежали большие, красного цвета и немного потрепанные от старости альбомы, на которых золотыми буквами были напечатаны названия городов: Брянск, Ленинград, Череповец и другие. У каждого альбома была своя история жизни. Жизни, которую прошел полковник.

Открыв альбом с надписью Ленинград, Александр Петрович на первой странице увидел себя в форме лейтенанта.

– Как давно это было, как недавно это было, – с печалью в голосе сказал он.

Сергей Васильевич сегодня еще сильнее всколыхнул воспоминания, которые и так каждый день не давали ему спокойно засыпать. Как разбитую чашку, полковник попытался по кусочкам собрать мозаику тех ужасных недель его жизни.

Не сказав никому ни слова, Александр Петрович набросил на плечи ветровку и вышел из квартиры. Медленными шагами полковник спустился к Свислочи и тихонько побрел вдоль набережной.

Его тридцати шестилетняя служба оборвалась в один момент. Весь смысл жизни рухнул в одночасье.

– Господи, да я и сам бы уволился, мне оставалось всего полтора года до конца контракта, – думал про себя полковник. – Меня выкинули, как ненужную вещь! И ради чего? Ради кого? Я великолепно вел дела, все было просто замечательно.

В последние полгода до увольнения на Александра Петровича неожиданно стало поступать давление от высшего руководства, совершенно не причастного к его работе. Намеки на то, чтобы он освободил должность, изначально были ненавязчивыми и звучали больше, как шутка. В скором времени Виноградов понял, что это далеко не шутки, а запланированная «игра» неизвестных ему людей. Через несколько недель в его управление с внезапными проверками нагрянули неизвестные в штатском, которые перевернули с ног на голову всю документацию. Так ничего и не обнаружив, проверяющие ушли, но напоследок ясно дали понять, что они еще вернутся и обязательно докопаются до правды. Только вот какую правду они собирались искать, так никто и не понял.

Полковник понимал, что он ставит под угрозу безопасность своих подчиненных, а играть жизнями своих людей он не хотел. Вспоминая последний разговор с руководством, Александр Петрович осознал, что помощи и поддержки со стороны людей, на которых он раньше мог рассчитывать, он не получит, а предъявляемое требование немедленно покинуть должность и передать ее другому человеку – стало «устным» приказом.