Марина Серова - Русская мышеловка

— Скажем так, я вышел в отставку, — ответил Розенблюм.

— Тогда что вы здесь делаете?! Зачем приехали в «Шварцберг»? Зачем задавали все эти вопросы?

Толстяк молчал. Я заметила, что по его виску стекает капля пота, и цвет лица у него землистый.

— Вы кого-то искали? — догадалась я. — Ваша цель, как я понимаю, — господин Доплер?

— Я давно мечтаю о встрече с ним, — кивнул Давид Розенблюм, — и вот наконец я узнал, что он приезжает в «Шварцберг». Тогда я поспешил сюда. С нетерпением жду встречи. Мне нужно многое сказать этому господину.

— Я бы тоже добавила пару ласковых, — кивнула я, — так что давайте действовать вместе. Мне очень не хватало союзника, особенно такого…

— Вооруженного? — подсказал комиссар.

— Я хотела сказать, решительного и профессионального, — улыбнулась я и подняла автомат, проверила магазин.

— Эх, зачем ты расстрелял все патроны, дебил, — в сердцах бросила я Хромому. Тот глядел на меня с отвращением — да, признаю, крови я ему попортила изрядно. И ведь это еще не конец!

— Вы позволите? — вежливо спросила я Розенблюма. Толстяк кивнул и опустил пистолет, а я примерилась и толкнула охранника так, что он упал прямо в гобеленовое старинное кресло.

Я огляделась и вскоре нашла то, что нужно, — нейлоновый шнур, на котором висела занавеска для душа. Ее вполне хватило, чтобы привязать Хромого.

Розенблюм наблюдал за моими действиями с доброжелательным интересом, а вот Хромому происходящее явно не нравилось — охранник косил глазами, нервно сглатывал. Кровь стекала по его лицу, превращая его в кошмарную маску.

Только в низкопробном голливудском кино герой получает то, что ему нужно, все, на что он рассчитывал, — чудесное спасение от неминуемой смерти, девушку, ничейный миллион в кейсе — путем стечения неправдоподобных обстоятельств. В жизни, чтобы получить то, в чем ты нуждаешься, приходится потрудиться.

Я принесла жуткий чемоданчик и устроила его на кровати рядом с нашим пленником. Щелкнули замочки, и содержимое засияло хайтековским шиком под светом ярких ламп. Хромой позеленел и засучил ногами.

Я выложила на кровать пилу. До чего же острая! Такой штукой даже дилетант вроде меня может за несколько минут отпилить, скажем, ногу. А скальпели с алмазным блеском? А какой-то мерзкого вида бур или коловорот — не знаю, как эта штука называется, да и знать не хочу.

Своей цели я добилась быстрее, чем рассчитывала. Когда я с коловоротом в руках повернулась к Хромому, тот обмочился. Видимо, мы с комиссаром выглядим страшнее, чем мне кажется. Со стороны, как говорится, виднее.

— Я скажу! Я все скажу! — прохрипел мужчина, тараща на меня искренние глаза.

Комиссар одобрительно кивнул. Между прочим, я не шутила. Если бы Хромой не заговорил добровольно, я бы применила к нему что-то из чемоданчика. Потому что там, в подвале, сидят девять человек, чьи жизни для меня важнее, чем комфорт этого ублюдка, который, кстати, еще не заплатил мне за смерть Инги.

— Отлично. Тогда отвечай по порядку и не вздумай лгать. Вопрос первый — где твой босс?

Хромой дернул башкой куда-то вверх:

— Он в своем номере, на третьем этаже.

— Верю. Давай дальше. Как вы собирались выбраться из «Шварцберга»?

— Вертолет! За нами должен прилететь вертолет!

Я подняла пилу и взвесила ее на руке, потом повернулась к охраннику:

— Вот только не надо мне врать! На здешних склонах ни одна машина не сядет.

Хромой побагровел, выпучил глаза и забормотал:

— Да ему и не надо садиться. Босс заказал машину, которая подберет пассажиров на трос.

— Пилот вертолета — ваш человек? — Я наклонилась почти к самому лицу амбала. Тот сглотнул, будто его тошнило, и замотал головой:

— Нет, просто наемный водила, который хорошо знает эти горы. Босс заказал вертолет подальше отсюда, за перевалом.

— Хорошо, — я отложила пилу, — а теперь расскажи все, что знаешь, про эту вашу глушилку. Ту, которая создает помехи и подавляет сигнал мобильного?

— Я в этом не разбираюсь, — прохрипел охранник. — Знаю только, что босс велел поставить ее на крыше, над своим номером.

— Молодец! — Я потрепала Хромого по щеке ладонью, стараясь не замечать исходившей от него вони. Это дало неожиданный эффект — наш пленник решил, что я задумала что-то особенно мерзкое, какую-то изощренную пытку, и взвыл:

— Мальчишка! Вам нужен мальчишка?

Я задумалась. А нужен ли мне мальчишка? И вообще, о чем речь? Но не могу же я показать этому дебилу, что не имею ни малейшего понятия, о чем это он! Поэтому я на всякий случай кивнула.

Хромой, захлебываясь, торопился выложить все, что знает:

— Он в Берлине! В Берлине, точно! Кёнигштрассе, десять! Только обещайте, что не убьете меня. Я вам все рассказал.

— Ладно, урод. Обещаю, что не стану тебя убивать. Но от твоего босса, знаешь ли, всего можно ожидать. Так что давай договоримся так: пока живы заложники, ты дышишь. Лады?

Хромой кивнул. Надо же, как быстро сдулся этот крепкий тренированный мужик! Думаю, все дело в отсутствии мотивации. У нас на кону стоят наши собственные жизни, у Доплера его шкура и бизнес, а у наемника что? Исключительно бабло. Кому понравится умирать за бабло, да еще и не очень крупное?

— Ладно, верю тебе, — кивнула я, закрывая чемоданчик, — но учти, если мальчишки не окажется в Берлине по этому адресу…

— Да я правду сказал! Эта баба на сноуборде, она бы что хочешь отдала, лишь бы заполучить эту информацию, — хромой приободрился и вроде бы даже слегка обиделся, что я ему не доверяю.

Что ж, понятия не имею, о каком мальчишке идет речь. Но раз это так важно, раз Инга хотела это узнать, значит, Хромой и впрямь дал ценную информацию.

— Посторожите этого дебила, я быстро, — сказала я Розенблюму и вышла из номера.

Теперь я могла почти свободно передвигаться по отелю. У Доплера остался всего один охранник — Резвый. А сам барон, похоже, не привык пачкать своих белых рук оружейной смазкой. Его я не боялась, но на кону были жизни заложников.

Резвый не пойдет искать меня и не станет мне мстить за напарника. Босс не позволит ему и на шаг отойти от заложников. Они — его главный капитал. Доплеру нужно продержаться до утра, когда за ним прилетит вертолет. Что ж, у нас точно такие же планы.

Мы подняли такой грохот этой стрельбой, что Доплер давно уже догадался, что я начала действовать. Но, полагаю, он не знает о «комиссаре». А значит, у меня есть лишний козырь в рукаве.

Точнее, даже два. Покидая кинозал через вентиляционную шахту, я заложила еще одну мину в основание плана Доплера, и она давно уже должна была сработать.

Я проскользнула на кухню и тихо свистнула. Скрипнула духовка. Из чугунной старинной плиты показалась растрепанная голова Леона. Точнее, Леодегранса. Мошенница вымазала лицо копотью, и теперь никто бы не заподозрил, что облик придурковатого тинейджера — всего лишь маскарад.