Анна Данилова - Куклы на чердаке

— Он мог перелезть через забор.

— Мог теоретически. Только зачем? К тому же, в саду накопилось много работы… Сад, в отличие от твоего, страшно запущен…

— Да я все понимаю… Никакой он не садовник. И комбинезон носит для отвода глаз… Для тебя, Роза, старается… Чтобы ты не догадалась, что они любовники… Как все это глупо, честное слово… Но почему ты так нервничаешь? Я же слышу по твоему голосу, что ты взволнованна…

— Я устала ото всего этого, Катлин… А еще мне страшно… Кроме того, я так до сих пор и не поняла, зачем Софи вызвала к себе эту русскую девушку. Не видно, чтобы они были хорошими подругами. У меня такое впечатление, словно она, каждая в отдельности, присматривается к другой…

— Бросай все и увольняйся… — Перебила ее Катлин. — И не засоряй себе голову какими-то догадками и предположениями, тем более, что они не имеют никакого отношения к тебе лично. Переезжай ко мне, наконец. Сколько уже можно прислуживать, Роза?! Вот увидишь, как изменится твоя жизнь… Мы будем читать вслух, ухаживать за садом, путешествовать…

— И еще… — Вдруг вспомнила Роза. — Перчатки. Резиновые перчатки, которые я надеваю, когда мою полы. Так вот. Они — мокрые… Словно ими пользовались. Это не одноразовые, а плотные хозяйственные перчатки, ты знаешь…

— И что?

Вместо ответа Катлин услышала всхлипы…

Мюнхен, октябрь 2008 г.

Никогда еще я не чувствовала себя такой одинокой, брошенной и никому не нужной, как в ту ночь. Я была рада, что никто не слышит, как я поскуливаю и завываю под одеялом, как брошенная собака.

Конечно, я сама была виновата в том, что попала в такую невозможную и опасную ситуацию, оказалась втянута в авантюру, главный смысл которой мне так пока еще и оставался не ясен. Вот убьет меня Соня или просто свалит на меня вину за смерть своего садовника, и никто не узнает, где я, что со мной, в какой тюрьме я сижу…

Я с острым ностальгическим чувством вспоминала Страхилицу, ее туманные теплые вечера, густые дожди, мутные зеленоватые пейзажи, низкое, усыпанное крупными звездами брильянтовые звезды, соседского ишака, меланхолично жующего фиолетовые цветы на холме за моим домом, моих пугливых козочек, которых я с трудом приручила к себе (почему-то вспомнилась коза Лиза, которая носилась от меня по двору с раздутым красным воспаленным выменем и не давалась доить, так ей было больно) … Даже комнату свою вспомнила с широкой кроватью и постельным бельем, подаренным мне Нуртен — с вышивкой и широким, ручной работы кружевом по краю…

Когда же я представляла себе симпатичную крупную морду Тайсона, его широкую улыбку, какой он всегда встречал меня, когда я только появлялась во дворе, сердце мое сжималось, словно я тосковала по близкому и любимому человеку…

Это как же надо одичать, чтобы место возле сердца занял беспородный Тайсон!

У меня оставались еще деньги, причем, немалые, и я решила, что самое разумное, что можно сделать в моей ситуации — это бежать. Подальше от этого дома, от этой ненормальной Сони, от заколдованного ее воспаленным воображением макета… Напрасно я приехала, это становилось ясным. Но Соня? Разве она не понимала, что я могу сбежать? Она же понимала, что от тех денег, что она мне выслала, у меня не могло ничего не остаться… Да, вот, кстати, вопрос денег. Пять тысяч евро — немалая сумма. Зачем ей пришлось так раскошеливаться, если я ей была, по сути, и не нужна. Совершенно. Она с таким же успехом могла бы приблизить к себе Розу, поделиться с ней, попросить посочувствовать ей, принять участие… Дешевле бы оказалось.

Наташа Вьюгина. Кто же она такая, что меня с ней перепутали? Или не перепутали? Но тогда, тем более, ничего не ясно…

Около пяти утра я поняла, что мне совсем худо, и что я готова к очередному безумному поступку: если не поб е гу, то, во всяком случае, какому-то радикальному поступку, способному встряхнуть мои мысли и направить их в нужную мне сторону…

Я умылась холодной водой, оделась, спустилась вниз, нашла телефон и устроилась с ним в уютном кресле в холле так, словно собиралась оставаться там несколько часов в ожидании чуда…

Я набрала домашний номер Германа Кифера. Почему бы и нет? Ну и что, что разбужу его? Мало ли кто кого будит…

А если он, к примеру, спит с женой или девушкой? Как он объяснит столь ранний звонок?

Я резко отключила телефон. Нет, звонить в пять утра — это не то, чтобы невежливо, это просто свинство… После такой выходки я уж точно не смогу рассчитывать на помощь и без того постороннего мне человека. В сущности, шансов каким-то образом повлиять на ситуацию с помощью Германа у меня тоже было мало, ничтожно мало… Но чего только не бывает в жизни? Если уж я прикатила в Мюнхен к посторонней мне девушке в надежде, что этот визит хоть каким-то образом поможет мне в решении моих проблем, то чем это мое знакомство с Германом отличается от знакомства с Соней? Разве что он не темнит, не делает вид, что мы с ним старые и добрые друзья, да и денег он мне в отличие от Сони не ссужал, не давал, не дарил…

Но я не могла и дальше бездействовать. Настроение у меня было такое… А потому я поднялась и постучалась в дверь к Розе… Подумалось почему-то, что она простит мне столь ранний стук в дверь…

Мюнхен, октябрь 2008 г.

Она смутно представляла себе, как будет действовать дальше. И это не смотря на то, что большая часть плана уже сработала. Пожалуй даже, самое главное было сделано — и эта русская была в ее руках. Куда она теперь денется? Даже при условии, что у нее есть деньги, куда она может подастся? Обратно, в Болгарию? Как товар, среди ящиков в душной фуре? Конечно, с нее станется. Она такая. Она все может.

Ночь прошла в кошмарах. Сна, конечно, не было. Но не было и Уве. Он в последнее время вел себя дерзко, этот Уве… И кто бы мог предположить, что ее четко продуманный план даст трещину в самом, казалось бы, спокойной участке звена — личности Уве? Да, она знала, что он подонок, мерзавец, что деньги для него много значат, в сущности, как и для всех… Но разве могла она предположить, что та слабинка, что она допустила в их отношениях, обернется для нее настоящей проблемой? Что Уве воспылает к ней чувствами?!

Это случилось незадолго до приезда этой дурочки Наташи. У Розы был выходной, и они с Уве напились. Уж слишком все хорошо складывалось. Он и девчонку какую-то нашел, которая надев на себя зеленое платье, пришла сюда, чтобы спросить, не продается ли он. Да и вообще, видно было, что он старается, делает все, чтобы только она заплатила ему положенное…

Они вместе покупали этих кукол, специально ездили в Платлинг, подальше от Мюнхена… Это Уве нашел в одном из магазинов комплект одежды для кукол, среди которой был и синий комбинезон. Перебрав водки, они, как идиоты, играли в куклы, разобрав макет и хохоча во все горло… Включили громкую музыку и, забыв обо всем на свете, валяли дурака. Ей тогда показалось, что, если так пойдет и дальше, то она сможет поручать Уве еще и не такие делишки…