Анна Князева - Прощальный поцелуй Греты Гарбо

— О чем ты?

— О том, что очень перед тобой виноват.

Они оба замолчали. Первой молчание нарушила Лионелла. Ее вопрос упал веско, словно тяжелое яблоко на рыхлую землю:

— В чем твоя вина?

— Ты и сама знаешь.

— Скажи.

— В том, что я поверил ей, а не тебе. Знаю, все было неправдой.

Лионелла пораженно застыла:

— Когда ты узнал?

— Уже после того, как ты вышла замуж.

— Кто рассказал?

— Какая теперь разница.

— Никакой. — Она грустно кивнула. — Я уже давно простила тебя, Кирилл.

— Я сам себя не простил. С тем и живу.

Лионелла взяла его за здоровую руку, но Кирилл отдернул ее:

— Не нужно меня жалеть. Я — подлец.

— Ты меня спас.

— Я уже сказал: любой бы на моем месте…

— Перестань! Ты все переводишь в шутку. А мы говорим о серьезном.

— Ну, если о серьезном, хочу поделиться с тобой одной мыслью.

— Что такое?

— Ты же хорошо помнишь Марфушу?

— Еще бы.

— Она была доброй, незатейливой старухой. Когда умерла Инесса, я говорил — оставайся, но она вернулась в свою деревню. Представь себе такую ситуацию…

— Ну?

— Вот сидят они вечером. Марфуша, ее дочь и этот урод.

— Терсков?

— Ведь он ее внук.

— И что?

— Вот и рассказывает им Марфуша, как жила в доме у знаменитого режиссера Ефима Ольшанского. Что ели, пили, куда выезжали…

— Что было в доме, — Лионелла начинала догадываться, к чему он ведет.

— Могла Марфуша рассказать про драгоценности Инессы? — спросил у нее Кирилл.

— Могла и приврать.

— Она ведь доброй старухой была, иначе не отдала бы мне то, что осталось от Инессы.

— А что, если Марфуша рассказала про то, что Инесса перед смертью прятала и перепрятывала свои украшения?

— Во-о-о-от… — Кирилл закивал головой. — И этот урод, иначе не назовешь, решил, что драгоценности Инессы Ольшанской до сих пор спрятаны в доме.

— Но ведь считается, что их украли ее родственники.

— Это официальная версия. Но кто знает, как было на самом деле?

— Никто.

— А еще Марфуша рассказывала, что Инесса записывала, куда прячет шкатулку, чтобы потом не забыть. Думаю, ее дочь и внук знают.

— Ты сам никогда не думал об этом?

— Думал. Но все как-то лениво. Толчка, что ли, не было.

— А теперь есть?

— Теперь есть.

— Значит, ты считаешь…

Кирилл продолжил за нее:

— Терсков решил завладеть домом, чтобы отыскать драгоценности Инессы Ольшанской. Дом втихаря переоформили, а меня, как ненужный атрибут, решили устранить.

— И я понимаю зачем, — сказала Лионелла.

— Скажи.

— Из тюрьмы сделок не оспаривают. В тюрьме сидят тихо.

— Да нет… — Кирилл грустно усмехнулся. — Я имел в виду более радикальный метод устранения — убийство. Фирсов же сказал…

— Но если смотреть шире… — Лионелла ненадолго задумалась и снова продолжила: — Мне кажется, вся эта кутерьма с убийством альфонса была специально подстроена, чтобы засадить тебя в тюрьму. Уверена, что Терсков подговорил Шмельцова…

— Что ты несешь! Как можно подговорить человека на такие дела?

— Ну, не подговорил, пусть — шантажировал.

— Чем?

— Я не знаю.

— Вот видишь.

Лионелла не хотела соглашаться с Кириллом и гнула свою линию:

— Когда не получилось с тюрьмой, тебя решили убить. Все для того, чтобы заполучить твой дом.

— И все из-за эфемерных драгоценностей великой Инессы.

— А может, все так и есть.

Кирилл удивленно поднял голову, потом сел на кровати:

— Что ты имеешь в виду?

— Может быть, они существуют.

— Блеф, — он снова лег. — Не будешь же ты перекапывать все двадцать соток. И, кстати, в те времена участок был значительно больше.

— Я далека от мысли, что старая и больная женщина станет рыть котлован, чтобы спрятать свою шкатулку.

— В любом случае ее не найти. Прошло столько лет.

— В отличие от тебя, Терсков не отчаивается. Ты только представь, сколько он предпринял усилий.

— Все — ерунда. Сказка для таких идиотов, как он.

— В конце концов, Инесса записывала…

— И где эти записи?

— Возможно, в архиве.

— Ты видела эту гору? — Кирилл рассмеялся, потом спросил: — Не знаешь, киношники съехали?

— Ключ от дома хранится у нашего охранника.

— За это — спасибо. Завтра уезжаю домой.

— Тебе нужно лечиться.

— Дома долечусь. Дома и стены помогают.

В палату вошла юная медсестра, зыркнула любопытным взглядом и начала устанавливать капельницу.

Лионелла встала:

— Приду позже.

— Приходи, — сказал ей Кирилл и стал закатывать рукав пижамы на здоровой руке.

Лев позвонил, когда Лионелла дремала перед обедом. Горло продолжало саднить, и ей вкололи какое-то лекарство, от которого захотелось спать.

— Я улетаю, — сказал Лев.

— Регулярным рейсом? — у нее еле-еле ворочался язык.

— Что с тобой?

— Сплю…

— Прости, я перезвоню позже.

— Нет-нет, говори, — Лионелла сделала усилие, чтобы казаться бодрее.

— Хотел спросить. Со мной полетишь? Дома долечишься.

— Дома и стены помогают… — пробормотала она, засыпая.

— Летишь или нет?

— Регулярным рейсом? — снова спросила Лионелла.

— Бизнес-джетом [7] Административный самолет для перевозки официальных лиц и представителей коммерческих организаций. , — ответил Лев.

— Лечу…

— Машину присылать?

— Присылай.

— Послушай, тебе нужно передать Ольшанскому…

— Что? — встрепенулась Лионелла.

— Мне позвонил охранник. Он видел на соседнем участке каких-то людей. Насколько я понял из того, что сказал твой Черенцов, съемки клипа закончились.

— Да-да, — она села на кровати.

— Тогда непонятно, кто там шарахается. Спроси у Кирилла, может, сказать охраннику, чтобы он сходил и проверил?

— Нет! — вскричала Лионелла. — Ни в коем случае! Пусть даже носа туда не сует!

— Ну, хорошо. — Было ясно, Лев не понимает, что вдруг случилось. — Я пришлю за тобой машину.

— Присылай, но мне что-то подсказывает, что мы полетим не одни.

После разговора с мужем Лионелла заявилась к Ольшанскому с одним только вопросом:

— Ты давал кому-нибудь ключи от своего дома?

Он ответил:

— Только киношникам.

— Значит, кроме тебя и них на территории дома никого быть не может?

— Нет. Никого. — Кирилл обеспокоенно поднялся с кровати. — В чем дело? Что случилось?

— В твоем доме кто-то есть.

— Откуда ты знаешь?

— Наш охранник их видел.

Кирилл предположил:

— Может, киношники?

— Я тебе говорила: они уже съехали.

— Тогда — кто?

— Не догадываешься?

— Терсков? — Кирилл нащупал ногами больничные тапочки. — Мне нужно ехать!

— Лететь…

— Что? — он обернулся.

— Тебе нужно лететь. Собирайся, за нами едет машина. Мы полетим на бизнес-джете со Львом. Там во всем разберемся.