Анна Князева - Прощальный поцелуй Греты Гарбо

Он огляделся:

— Дело в том, что одежда вся обгорела.

— Полетишь в больничной пижаме. Сейчас лето.

— Ну нет, нужно заехать и купить что-нибудь из одежды.

— Некогда. Если хочешь, я тоже полечу в пижаме.

— Дура ты, Машка…

Но Лионелла уже была в коридоре и набирала номер Фирсова:

— Здравствуйте!

— Лионелла?

— Я.

— Прошу меня извинить, сейчас говорить не могу, — заявил он.

— Что такое?

— Потом расскажу.

— Что с Марго?

— Допрошена и отпущена под подписку.

— Петухов?

— Он арестован. Брюс Уиллис и чеченец дают признательные показания, — Фирсов говорил очень скоро, не вникая в ее вопросы. — Чего вам еще?

— Нам нужно лететь в Москву.

— Вот и летите.

— Я сказала — нам.

— Слышал… — сделав паузу, Фирсов наконец вник в суть ее слов и спросил: — Кому это нам?

— Вам, мне и Кириллу. Вылетаем бизнес-джетом из аэропорта Пулково-три.

— Вздор! С чего вы взяли, что я полечу с вами?

— После того, что услышите, не сможете не полететь.

— Да знаете ли вы, чем я сейчас занимаюсь? — с вызовом в голосе спросил у нее Фирсов.

— Чем?

— Смотрю записи с камер наблюдения. И здесь, между прочим, есть вы.

— Что-то криминальное?

— Нет, ничего.

— Тогда что в этом срочного?

— Дело в том, что это записи с камер наблюдения — из отеля Терскова.

— Там не было камер, — возразила она.

— Да-да… — следователь хитро усмехнулся. — Милый семейный отель для своих… — И, сделав недолгую паузу, продолжил другим, жестким голосом: — В котором даже в туалетах было установлено наблюдение!

— Неужели?! — ужаснулась Лионелла. — И у меня?

— И у вас, — подтвердил следователь.

— Надеюсь, вы сейчас смотрите не одну из этих… интимных записей? — поинтересовалась она.

— За кого вы меня принимаете?

— За глупого сыщика…

— Что-о-о-о?! — взревел Фирсов. Но взревел не сразу, потому что две секунды не мог поверить своим ушам. — Как вы смеете… Кто вам позволил…

— Что еще сказать о следователе, который отказывается взять преступника с поличным?

— Что это значит?

— Это значит, что, пока мы с вами говорим, Петр Терсков хозяйничает в доме Ольшанского.

— Кто сказал?

— Я.

— Это понятно. Откуда вы узнали об этом?

— Ночью наш охранник видел каких-то людей возле дома Кирилла.

— Это может быть кто угодно.

— Не может.

— Вы говорили с Ольшанским?

— Только что. Он летит с нами.

— Что, по-вашему, Терсков делает в доме?

— Ищет эфемерные драгоценности.

— Что?!

Лионелла повторила, четко выговаривая каждое слово:

— Он ищет драгоценности Инессы Ольшанской.

— Но вы говорили, что их растащили родственники после ее смерти.

— Может быть. Но возможно, и нет.

— Вы говорите загадками. И после этого рассчитываете, что я приму всерьез всю эту чушь.

— А что еще вам останется?

— Бросьте! У вас есть более или менее весомые аргументы?

— Думаю, что нянька Марфуша рассказала Терскову про то, что Инесса прятала свои драгоценности в разных местах.

— Помню. А потом куда-то записывала.

— Вот видите.

— Ничего не вижу. Вы мешаете мне работать.

Пришел черед последнего аргумента, и Лионелла спросила:

— Как вы думаете, для чего Терскову был нужен именно этот дом? Ради чего он решился на преступление?

— У меня записи наблюдений… — Сопротивление Фирсова было почти сломлено.

— Они в ноутбуке?

— Да.

— Ну так возьмите его с собой.

В Пулково-3 прибыли практически одновременно. Лев — на «Роллс-Ройсе» приятеля, Лионелла и Кирилл на арендованном «Мерседесе», Егор Петрович — на такси.

Перед посадкой в бизнес-джет Фирсов позвонил московским коллегам и вызвал к дому Ольшанского оперативную группу, с условием, что оперативники дождутся его.

Когда самолет взлетел, Лионелла спросила у Фирсова:

— Что там за история? Расскажите.

Недоверчиво покосившись на Кирилла, он все же сказал:

— В рамках следственных мероприятий по факту пожара в гостинице Терскова были проведены задержания и обыски у ответственных лиц, в частности у специалиста по обеспечению пожарной безопасности.

— Его задержали?

— Обязательно. Как говорится, до выяснения обстоятельств. Тем более что сам Терсков сбежал. Однако дело совсем не в том.

— В чем же? — заинтересованно спросил Лев.

— Этот самый специалист…

— По обеспечению пожарной безопасности, — нетерпеливо подсказала Лионелла.

— Он по совместительству был айтишником. — Для ясности Фирсов пояснил: — Сигнализация, Интернет, компьютеры и, как выяснилось, тотальная система наблюдения за постояльцами.

— Это недоказуемо, — сказал Кирилл. — Все сгорело.

— Не скажите, — Фирсов намеренно интриговал и тянул с подачей самой ценной, на его взгляд, информации. — Представьте себе, коробки с накопителями хранились у этого перца дома. Компромат на сотни людей, когда-либо проживавших в отеле Терскова.

— Может быть, просто записи? — спросила Лионелла.

— Компромат, — сказал будто обрубил Фирсов. — Айтишник дал показания. Терсков сам отсматривал материалы, выбирая самое ценное. И тратил на это по многу часов в день.

— Теперь ясно, как в его лапах очутился этот бедняга, — сказал, усмехнувшись, Лев.

— Кто? — уточнил Фирсов.

— Ваш игрун, этот Шмельцов. Петр Терсков — профессиональный шантажист и, судя по всему, в совершенстве владеет своим ремеслом.

— Вот здесь, — Фирсов показал информационный накопитель, — здесь заключены ответы на все наши вопросы. — Он перевел взгляд на Ольшанского, который расположился в кресле напротив. — А также ваша, Кирилл, судьба.

В течение всего полета Фирсов изучал записи камер наблюдения на своем ноутбуке. И когда самолет приземлился в московском аэропорту, ему позвонили из Питера. Он долго разговаривал. Остальные буквально сверлили его взглядами.

Закончив разговор, Фирсов сказал:

— Звонил второй следователь. Шмельцов узнал об изъятии записей и прибыл в управление с двумя адвокатами. Дал первые показания. Речь идет о сделке со следствием.

— В чем его обвиняют? — спросила Лионелла.

— В соучастии.

— Виновен в смерти альфонса?

— Терсков использовал его как пособника. Шмельцову поручили вызвать Ольшанского в Санкт-Петербург, получить его отпечатки на оружии и, при обнаружении трупа, вызвать полицию. Но все изначально пошло не так.

И едва только Фирсов закончил последнюю фразу, послышалось трехголосое:

— Что?

Он усмехнулся:

— С таким изысканным джентльменом случилась прозаическая и нелепая вещь. На ужин он съел мидий, и у него началось расстройство желудка. Всю игру Шмельцов промучился и, как только появилась возможность, рванул в свой номер. Но там на пути к туалету возник Ольшанский. Шмельцов по-быстрому передал обещанные деньги и, вместо того чтобы пройти в спальню, увидеть мертвеца и вызвать полицию, сиганул в туалет.