Нельсон Демилль - Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами

– Вы переоцениваете мое влияние на людские умы, – возразил Фрейд, покачав головой. Он не проглотил наживку. – Я даже не уверен, способна ли эта тоненькая книжечка, которую вы держите в руках, хоть кого-то взволновать.

– Автор далеко не всегда может предугадать прием, который встретит его книга. – Зауэрвальд усмехнулся и откинулся назад, оторвав ноги от пола. – Тем не менее я приветствую ваше решение двигаться дальше. Когда ждать публикации?

– Нужно еще перевести книгу на несколько языков и отредактировать. Мой американский издатель планирует выпустить ее будущей весной.

– Wunderbar [31]. – Улыбка на губах Зауэрвальда погасла, как вспышка. – Извините, доктор Фрейд, но я хочу задать вам нескромный вопрос.

– Вы вдруг вспомнили о приличиях?

– Ни для кого не секрет, что ваше здоровье за последние месяцы значительно ухудшилось и вы жестоко страдаете. – Гость поджал свои губы кирпичного цвета. – Рассчитываете ли вы дожить до выхода книги в свет?

Наступила тишина. Сперва ее заполнили птичьи трели, потом они стихли. Послышался шум воды в уборной. На улице заплакал ребенок.

Всю жизнь он изучал эмоциональные реакции пациентов, отчего выработалась привычка как можно объективнее отслеживать и анализировать собственные отклики на происходящее. Однако на мгновение он превратился в маленького мальчика с венской улицы, пылающего гневом, когда какая-нибудь грубая скотина, ненавидящая евреев, сбивает новую меховую шапку с его кроткого отца, а он не может дать отпор.

– Говорить так подобные вещи – мерзко и бесчеловечно, – спокойно ответил Фрейд. – Если бы не мои сестры, я указал бы вам на дверь.

– Но вы так не поступите.

– Что же вам от меня надо? Говорите наконец, ради всего святого.

Зауэрвальд вальяжно развалился в кресле, заложив руки за голову.

– Я нуждаюсь в вашей помощи, чтобы стать писателем.

– Вы серьезно.

– Больше, чем когда-либо. – Гость открыл свой чемоданчик и достал тоненькую книжечку в кожаной обложке, с золотым тиснением на корешке. – Я отдал рукопись лучшему в Вене переплетчику и заплатил ему из своих денег.

«И забрал их обратно, арестовав беднягу», – мрачно подумал Фрейд.

Зауэрвальд улыбнулся, и кожа на его скулах натянулась, как колбасная оболочка. Он отложил чемоданчик, поднялся, бодрым шагом пересек комнату и протянул книгу Фрейду.

Доктор взял ее, положил на колени и на секунду прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.

– Вы сами ее написали?

– В некотором роде, – кивнул Зауэрвальд.

– Вы хотите, чтобы я прочитал ее и высказал свое мнение?

– Не совсем так.

– Я не понимаю… – прищурился Фрейд.

– Откройте книгу.

Негнущимися шишковатыми пальцами Фрейд перевернул обложку и прочитал заголовок: «Украденное первородство». Набрано шрифтом «Гарамон» размером в четырнадцать пунктов. Тут взгляд доктора скользнул к строке с указанием имени автора, и его сердце на миг замерло.

– Как это понимать?

Он поднял голову. Перед глазами все плыло.

– Вам должно это льстить.

– Мне должно льстить то, что мое имя стоит на чужой книге?

– Многие писатели мечтают, чтобы другие делали работу за них, – ответил Зауэрвальд, шаловливо двигая бровями. – Я ожидал от вас благодарности.

Дрожащими руками Фрейд стал переворачивать тонкие страницы в поисках мыслей и слов, свойственных его стилю. Как и у большинства писателей, у него имелись страстные поклонники и ярые критики, и доктор всегда испытывал удовольствие, находя в чужих работах следы своего влияния. Однако в этой он значился автором, а между тем ее стиль повергал в шок. Буквально каждый абзац изобиловал примитивными фразами и умонастроениями: «Этот самодовольный, так называемый „избранный“ народ… Пример ложной, вводящей в заблуждение отваги, повторяющейся на протяжении всего искаженного хода истории… самая ужасная ложь, произнесенная с муравьиной мудростью… ханжеская законность паразитического воровства…»

– И вот это вы хотите приписать мне? – Фрейд закрыл книгу, положил на край стола и, ощущая головокружение и тошноту, рухнул на свой скрипучий стул. – Зачем вы это сделали?

Зауэрвальд вернулся в зеленое кресло.

– Просто я взял идею, высказанную вами в «Книге Моисея», и довел ее до логического завершения. Даже вам, господин профессор, не хватает храбрости, чтобы сказать всю правду.

– Какую еще правду?

– О том, что вся эта религия, весь этот народ, вся его культура, вопреки мнению многих, основаны на лжи гораздо большей, чем умолчание об убийстве пророка и сокрытие своего преступления. Все началось с вопиющего обмана и предательства. И с тех пор положение становится только хуже.

Фрейд схватил себя пятерней за палец, так, будто бы держал сигарету.

– Объяснитесь.

– Будет лучше, если вы сами прочтете на досуге. Я весьма горжусь этим трудом.

– Увольте. Я уже слишком стар. Думаю, вас не затруднит пересказать мне краткое содержание книги.

Зауэрвальд вздохнул.

– Что ж, если вы настаиваете… – согласился он обиженно; уголки его рта разочарованно опустились. – Я постарался, насколько мог, перенять ваш стиль и ваш подход к работе. Подобно вам, я взял за основу Библию, положил ее на кушетку, как пациента, а затем препарировал, решительно и бесстрастно.

– Я не препарирую пациентов, а подвергаю анализу.

Фрейд стал водить языком во рту, пытаясь избавиться от тошнотворного привкуса.

– Разница не слишком существенная, – самодовольно ухмыльнулся Зауэрвальд. – Начну с легендарного события, которое произошло задолго до истории с Моисеем. Вам, разумеется, знакомо жизнеописание Авраама в Книге Бытия.

– Полагаю, речь идет о его попытке принести в жертву своего сына Исаака? – с беспокойством спросил Фрейд. – Я уже писал о чем-то подобном в книге «Неудовлетворенность культурой».

– Пожалуйста, не гадайте. Желательно, чтобы вы восприняли эту книгу без предубеждения. Мы коснемся того, что предшествовало упомянутому вами эпизоду. Итак, Аврам, как его тогда звали, покинул землю Ур вместе со своей бесплодной и сварливой женой Сарой и поселился в Ханаане. Затем они оказались в Египте, где Аврам испугался, что его убьют, и в приступе постыдного малодушия солгал фараону, назвав Сару своей сестрой. Фараон все равно узнал правду и поступил с ними как порядочный человек.

– Занятный случай, – заметил Фрейд, пожав плечами, – и не более.

– Это лишь первый пример, дальше все становится хуже. В последующих главах Бог обещает Авраму произвести от него великий народ и расселить потомков от Нила до Евфрата. У Аврама родился сын, не от бесплодной Сары, а от рабыни-египтянки по имени Агарь. Измаил, сильный и способный мальчик, обещал стать достойным наследником.