Нельсон Демилль - Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами

Адрес был мне знаком. Я помнил этот маленький, тесный магазинчик и однажды, много лет назад, даже заходил внутрь из любопытства. Там продавалась популярная литература – криминальные романы, детективы, мужские журналы. Я такого не читал, поэтому больше туда не возвращался.

– Вы знали отца? – спросил я.

– Хотел свести знакомство, – ответил Лу Каледония, – однако это желание не было взаимным.

Тут до меня дошло.

– Собираетесь предложить сделку? Весьма бестактно с вашей стороны. Ведь это церемония прощания с отцом. Если желаете купить его книги, позвоните через неделю.

Лу Каледония обиделся. Улыбка сошла с его лица, и казалось, он был готов расплакаться.

– Умоляю, – произнес он. – Вы неверно меня поняли. Я не из таких. Простите, если чем-то оскорбил вас или вашу семью. Позвольте откланяться.

Выставив ладони в жесте извинения, он попятился.

Что-то заставило меня остановить его. Быть может, то, что он поспешил ретироваться, и при этом вид у него был как у побитого пса. А может, мне просто стало любопытно, чего же хотел этот человек от моего отца.

– Постойте, – сказал я. – Я на вас не сержусь.

Лу остановился и просиял.

– Вижу, вы джентльмен. – И он снова подошел ко мне. – Вы правы, я не должен использовать столь печальный повод в деловых целях, но поймите, для меня это чрезвычайно важно. Я неоднократно обращался к вашему отцу, прежде чем… в общем, раньше, но он всегда отвечал категорическим отказом.

– Почему?

– Вы не можете сейчас оставить мать и родных, я и не прошу вас об этом, – заявил Лу Каледония, указывая на свою карточку, – но окажите мне любезность и загляните на минутку в мой магазин, когда закончатся траурные мероприятия. Поговорим там. Хорошо?

Я вновь бросил взгляд на визитку. Магазин был как раз по пути из города.

– Ладно, – согласился я. – Похороны завтра, а послезавтра я уезжаю. Заеду к вам по дороге.

Лу тут же зажмурился и замотал головой, да так, что даже складки на шее заколыхались. С закрытыми глазами он был похож на буддийского монаха.

– Сегодня, – произнес он. – Приходите сегодня.

– Сегодня не получится. Не могу оставить маму. Вся родня ночует у нас. Да и время уже позднее, восемь вечера.

– Я всю ночь буду в магазине, – настойчиво сказал Лу. – Умоляю, приходите. – И побрел к выходу.

– Да в чем вообще дело?

Ничего не ответив, книготорговец вышел, и последним, что я увидел, был его мелькнувший в дверях зад в потертых и выцветших вельветовых брюках.

– Ты когда-нибудь встречала того мужчину, с которым я говорил в похоронном бюро? – спросил я маму.

Мы ужинали на кухне. Был десятый час вечера, и мы успели порядком проголодаться. Кто-то любезно оставил нам целый противень лазаньи, и мама разогрела ее в духовке. Мы оба любили хорошенько поесть, и я приступил к вопросам только после того, как одолел первую порцию и принялся за вторую.

– Какого мужчину? Там было полно народу. Куда больше, чем я ожидала.

– Его зовут Лу Каледония, – ответил я. – Он пришел под конец.

– Лу Каледония? – нараспев произнесла мама и покачала головой. – Никогда о нем не слышала. Уж такое имя я бы запомнила. Откуда он знал твоего отца?

– Не уверен, что они были знакомы.

– Как так?

– Лу – хозяин книжного магазина в даунтауне. Торгует подержанными книгами.

Мама прекратила жевать и вытерла губы салфеткой.

– Тогда понятно. Дело в книгах. Ох уж эти книги. Знаешь, сколько коробок я собрала, пока твой отец болел? Заметив это, он впал в настоящую ярость.

– В ярость? Он же был прикован к постели.

– Узнав, чем я занимаюсь, он столкнул со столика стакан с водой и произнес: «Прекрати». Только одно слово, но я поняла, о чем он. Хотел, чтобы я не трогала его книги, хотя там еще было навалом. В этом вы с ним похожи. Оба одержимы книгами.

– Ну, сравнила, – обиделся я.

– А что, – возмутилась мама, – разве я не права? У вас обоих нездоровый интерес к литературе. Отец весь дом завалил книгами, да и ты скоро его догонишь – я же была у тебя в Кентукки!

– Я преподаю литературу, – взвился я. – Посвятил этому всю свою жизнь. А отец читал всякий ширпотреб. В отличие от него, я… – И чуть было не сказал «ученый».

Кого я хотел обмануть? Моя степень и мои статьи о литературе не делали меня ученым. По правде говоря, мой вклад в образование и культуру был ничтожным.

– Кто? – спросила мама.

– Забудь.

Мама отставила тарелку и взяла меня за руку. Ее кожа была мягкой и гладкой, но я заметил на ней несколько возрастных бляшек. Обручальное кольцо мама не сняла.

– Как жизнь в Кентукки? – спросила она.

– Работаю не покладая рук.

– Ты с кем-нибудь встречался после Ребекки?

– Нет, – ответил я.

– А я как-то раз тебе звонила, в субботу утром, и мне ответила девушка.

– Мама, не начинай.

– Судя по голосу – молоденькая. Если не ошибаюсь, сказала, что ты в ду́ше.

– Мама, прекрати.

– Я волнуюсь. Ты ведь мой единственный ребенок. Не хочу, чтобы ты был одинок. Тебе уже сорок. Пора бы и детьми обзавестись… Не каждая женщина захочет жить в доме, доверху заваленном книгами. Что ты оставишь после себя, если у тебя не будет семьи? Вот у нас с отцом был ты.

– Мама, у меня есть работа. И она приносит плоды.

Она кивнула:

– Понимаю. Статьи, лекции.

– Я учу студентов, – упирался я. – Оставляю в их жизни след.

Мама улыбнулась. По лукавому выражению ее лица я понял, что она собирается меня подколоть, и не ошибся.

– Бьюсь об заклад, ты неплохо наследил в жизни той девушки, что ответила на мой звонок.

– Мама, как тебе не стыдно?!

Она расхохоталась, да и сам я не смог удержаться от смеха.

– Я выйду ненадолго, – сказал я.

Мама взглянула на часы.

– Хочешь повидать старых друзей?

– Нет, заглянуть в магазин Лу Каледонии.

– Это еще зачем? – Она поднялась, чтобы помыть посуду.

– Мистер Каледония хотел со мной поговорить, – ответил я. – Кажется, он знает что-то интересное об отце.

– Сынок, что он может знать, кроме того, что твой отец любил сидеть в кресле и читать куда больше, чем работать? Какие у него могли быть секреты? Уже десятый час, нам завтра рано вставать. Вдруг этот Лу – псих? Или маньяк-убийца?

– Маньяк-убийца? – удивился я. – Он больше похож на хоббита.

– На кого?

– Не важно. – Я поставил тарелку в раковину. – Он простой торговец подержанными книгами. Ничего не случится, если я с ним поговорю.

Я подъехал к магазину Лу Каледонии без пятнадцати десять. На улице было тихо и безлюдно. Ни одной машины. Фонари уныло мигали желтым светом. В помещении стоял сумрак. Я сверился с визиткой – названия магазина на ней не было. Над стеклянными витринами мерцала выложенная золотыми буквами вывеска: «Книги» – и больше ничего. Она словно перенеслась в наши дни из далекого прошлого.