Йенс Лапидус - Стокгольм delete

Детский крик. Хамон шел первым. Держал биту, как самурайский меч.

Темнота.

Они зажгли лампу. Полосатые обои. Фальшивый камин. Светодиодные лампы: непонятно где – в полу, что ли? Призрачный голубоватый свет от невидимых ламп.

На полу – циклопических размеров стеариновая свеча. Колонна, а не свеча.

Опять заплакал ребенок. Они прошли в следующую комнату. Здесь все было розовое. Несколько плюшевых медвежат на полу. А у стены…

У стены Метим-сука-Тасдемир меняет памперсы младенцу. Он, конечно, не слышал, как они вошли, – стекло вынули почти беззвучно.

Брови Метима полезли к корням волос.

На какую-то наносекунду, как при фотовспышке, Никола увидел изолятор и зарешеченную клетку для «прогулок».

Он опять попадет туда, и на этот раз никакой адвокат ему не поможет. С трудом подавил желание бросить биту и бежать со всех ног.

Поднял биту и замахнулся на Метима.

– Ты, сука…

На лбу Метима выступили крупные капли пота.

– Сбавьте обороты, парни, – сказал он дрожащим голосом, пытаясь сохранять достоинство. – Вы что, не видите – я с младенцем? Тихо, тихо… все можно обсудить.

Ребенок внезапно заплакал. Горький, безутешный детский плач.

Никола растерялся. Что делать? Ребенок…

– Обсудить можно, – сказал Хамон. – Только не пытайся нас кинуть. Садись.

Метим опустился на пуфик рядом с детскими ходунками.

Метим Тасдемир – единственный, кто, возможно, мог бы конкурировать с Исаком в этом городе, – чуть не плакал. Метим Тасдемир!

– Ребенка не трогайте…

– Не тронем, – сказал Никола внезапно осипшим голосом.

Метим положил девочку на матрасик с летающими слонами. Она тут же успокоилась и что-то пролепетала.

Никола изо всех сил ударил Метима кулаком в лицо. Попал в нос.

Полузадушенный крик боли.

Хамон прикоснулся к виску битой.

– Мы видели снимки. Мы не идиоты. Это твои пушки. Те самые, финские.

– О чем ты?

Грозный Метим зажал нос, стараясь унять хлещущую на футболку кровь. Он выглядел довольно жалко.

– Уксбаксгатан. Аброхом ведь твой кореш, или как? Его взяли снюты. И не вешай нам лапшу на уши.

– Ах вы, сучье семя… я же заметил там на одну пушку больше. Одна лишняя, с замотанным магазином. Значит, кто-то из вас стукнул, крысята.

Никола отвесил ему еще один удар. Кровь брызнула на пижаму малышки. Метим сжал зубы, но промолчал.

Девочка опять заплакала.

Хамон поднял мобильник.

– Я записал нашу дружескую беседу. Исак получит пятьсот кусков. Как пластырь на рану. Понял?

Никола положил руку на спину малышки и осторожно погладил. Розовая, запачканная кровью пижама. Малюсенькие позвонки. Он никогда в жизни не прикасался к такому крошечному человеческому существу.

Помогло – девочка замолчала.

А может, вместо этой каши надо было позвонить Мюррею? Сдать Метима полиции? И конец всей этой истории. А теперь… заплатит Метим Исаку или нет – конфликт не решен. Он будет продолжаться годами. Много крови прольется. Раненые, калеки. Трупы.

Гарантировано: боли в животе и кошмары.

Но Метим кивнул. Как показалось Николе, с облегчением.

Через двадцать минут: Никола и Хамон в «О’Лири». Хохочут – не могут остановиться. Ну и ночка! Даже не взяли ничего выпить – только кока-колу со льдом и по три соломинки. Кабак в любой момент закроется – посетителей, кроме них, никого.

Все оказалось куда проще, чем они себе представляли. Меньше чем за десять минут Метим набил бумажный пакет ассигнациями. Малышка после Николиных поглаживаний заснула, как спящая красавица.

– Надо было побольше запросить, – философствовал, давясь смехом, Хамон. – У него наверняка не меньше лимона в схроне.

Пакет с полумиллионом крон висел под стойкой. Надпись: экологически безопасный. Грубая, небеленая бумага. Включена в кругооборот веществ в природе. Интересно, если они закопают его вместе с деньгами, сколько времени уйдет, чтобы включить пятьсот тысяч в естественный природный кругооборот?

Позвонили Исаку. Он хохотал минут пять.

– Значит, памперсы менял? По-большому или по-маленькому?

– Думаю, с какашками, – серьезно сказал Никола.

Опять хохот. На Хамоновом телефоне выскочило предупреждение: осталось десять процентов зарядки.

Наконец Исак успокоился.

– Ты настоящий мужик, Никола. Не Метим, который, как баба, возится со сраными подгузниками. Вы с Хамоном получаете по сто пятьдесят кусков каждый. Желаю приятно провести остаток ночи.

Паулина открыла дверь. Он никак не ожидал, что она согласится принять его в полтретьего ночи, – но она ответила на эсэмэску почти мгновенно.

Паулина: в трениках и мешковатом вязаном свитере. По-домашнему. Никакой косметики. Волосы собраны в хвостик. Он узнал запах ее духов еще на лестничной площадке. Этот запах сопровождал их, пока они шли в ее комнату.

Она сияла.

Спальня родителей на втором этаже.

Крошечная комната. Узкая постель, кресло. Включенный телевизор – какой-то американский сериал.

– Что смотришь?

– «Родину». Чокнулась – каждую ночь смотрю.

– О, дьявол, неужели так клево?

Она молча выключила телевизор и села на кровать.

Хмель окончательно прошел. Он чувствовал себя совершенно трезвым, и, как ни странно, свежим. Единственное, что раздражало: никак не мог избавиться от застрявшей на сетчатке картинки – крошечная девочка в розовой пижамке.

– Ты даже не знаешь, как я обрадовалась, когда тебя оправдали.

Она взяла его за руку. Опять: девочка в пижамке. Он даже захотел рассказать всю историю Паулине: так и так, остался осадок и все такое. Но теперь все будет хорошо.

Сел рядом с ней на край кровати.

Она положила руку ему на бедро.

Его словно ударило током.

И что? Он – свободный человек. Он вернул долг Исаку. Ребенок не пострадал. И он сидит ночью в комнате девушки, которая ему очень нравится.

Кто знает – может, это самый прекрасный миг в его жизни.

Он нагнулся и поцеловал Паулину в губы.

ЭКСПРЕССЕН, 21 ИЮЛЯ

МУЖЧИНА ДВАДЦАТИ ОДНОГО ГОДА ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ НЕИЗВЕСТНОГО

Сегодня предъявлено обвинение мужчине двадцати одного года, который, по мнению обвинения, убил неизвестного человека в Вермдё.

В середине мая работник вневедомственной охраны получил вызов в дом в Энгсвике в Вермдё, где его ждала шокирующая находка – зверски убитый мужчина. Обвиняемый находился в машине неподалеку от дома.

В обвинении указано, что обвиняемый выстрелил в голову убитого разрывной пулей. Личность жертвы до сих пор идентифицировать не удалось. В официальных материалах предварительного следствия указано, что полиция провела анализ ДНК и зубной карты. Несмотря на это, личность пока не установлена.

Районный прокурор Анника Рёлен ссылается на показания работника вневедомственной охраны, врача и криминалистов, обследовавших место преступления.