Йенс Лапидус - Стокгольм delete

«Кроме обвиняемого, никого в то время на месте преступления не было, – сказала Анника Рёлен нашему корреспонденту. – Он отказывается дать какие-либо показания, объясняющие его присутствие в непосредственной близости к дому, где было совершено убийство».

Адвокат, Эмили Янссон, отказалась от комментариев.

Экстренное совещание созвали по предложению Магнуса Хассела и Андерса Хенрикссона.

Эмили догадывалась, в чем причина. Мало того что совещание не было запланировано – назначили собраться в конференц-зале на самом верхнем этаже, с фантастическим видом. Понятно, что они хотят. Подчеркнуть серьезность события.

Йоссан уже видела статью на сайте expressen.se – ее выложили сегодня рано утром. Первое, что сказала, когда они увиделись: «Я-то думала, ты умнее».

Эмили повернулась в кресле.

– Я тоже так думала. Но, как видишь, ошиблась. Может, посоветуешь, как держать оборону? Ты же адвокат…

– Понятия не имею. Это как-то связано с Тедди?

– Не напрямую. Дадут пинка?

– Вполне возможно, – Эмили не заметила в голосе Йоссан особого огорчения. – Даже наверное. Но зачем, Пиппа? Зачем?

Эмили глубоко вздохнула.

– Потом поговорим. Хотя сомневаюсь, что у меня есть разумный ответ на этот вопрос.

Мало того – она вряд ли сумела бы ответить и на другой вопрос: почему она вообще выбрала юриспруденцию? Выбрала и выбрала. Когда выбрала, поставила цель: постепенно стать выдающимся гражданским юристом. Она блестяще сдавала экзамены, искала и находила специальные курсы. Послала документы в лучшие адвокатские бюро Стокгольма – и везде были готовы взять ее на работу. Навели справки в университете.

Она выбрала «Лейонс».

Йосефин прыснула.

– Пинок под зад ты получишь, какой бы ответ ни выдумала. Но должна признать: в отваге тебе не откажешь. Дай эсэмэску, когда будет суд, обязательно приду послушать. Если выиграешь – приглашаю в «Матбурдет». Не слышала? Две звезды… Новая затея Матиаса Дальгрена. Готовят прямо при тебе. Говорят, потрясающе вкусно.

Она пришла в конференц-зал первой. На столе поднос с четырьмя кофейными чашками, матовой стали термос и вазочка с шоколадными бомбочками.

Стояла у панорамного окна и массировала плечо. Профессиональное заболевание адвокатов – ежедневный стресс и сидячий образ жизни.

Родители уехали домой. Ей показалось, они разочарованы – им почти не удалось пообщаться. Но ведь она их и не приглашала, сами нагрянули. Она обеспечила их жильем. А самое главное – отец ни разу не сорвался. Хотел, наверное, показать, что может обойтись без спиртного. Мне, мол, ничего не стоит. Хочу – пью, хочу – не пью.

Но куда делся Тедди? Ей показалось, что отношения наладились после поездки в Пальму, хотя они после этого почти не виделись – она все время была занята. Но его телефон почему-то отключен. Обиделся на что-то? На что? Причин обижаться вроде бы нет. Может, разочаровался в ее сексуальных талантах?

А поговорить с Тедди совершенно необходимо. Она изучила, насколько успела, материалы следствия. По-прежнему все непонятно. Хотя ясно одно: убитый – не Матс Эмануэльссон. Беньямин, несмотря на все еще нестабильную психику, был совершенно уверен: на предъявленной ему фотографии кто-то другой. Не его отец. Может быть, Себастьян Матулович?

На этот вопрос у него не было ответа. И, конечно, промашка криминалистов: отсутствовали детальные фото, на которых можно было бы увидеть, к примеру, татуированного тигра. Как бы там ни было, на всякий случай Эмили сканировала все фотографии и послала Микаэле.

Ответ пока не пришел.

Открылась дверь. Магнус Хассел, Андерс Хенрикссон и с ними – кадровичка Алис Стрёмберг. Они вошли друг за другом, чинно и медленно, словно направлялись на священный церемониал.

Впервые в истории «Лейонс» увольняют сотрудника. Адвоката. Скорее всего, так и есть. Увольняют. Вышвыривают.

Они расселись по местам. Улыбаются, продолжают начатый еще в коридоре разговор о погоде. Что-то небывалое: сначала жарит солнце, засуха, потом неделю проливной дождь, потом опять жара.

– Погода и в самом деле экстремальная. Парниковый эффект, чем еще объяснить, – сказал Андерс Хенрикссон голосом мышонка Джерри из мультфильма.

Магнус Хассел почесал голову.

– Я все думал об этом, когда мы помогали «Форсфаллю» продать немецкую электростанцию на угле. Их совершенно достало Энергетическое управление. «Зеленая энергия, зеленая энергия…»

Алис Стрёмберг разлила кофе – на всех. И для Эмили тоже. Магнус взял шоколадку.

– Итак, – сказал он. – Не так давно мы говорили о твоих перспективах в бюро, Эмили… в июне? Да? И решили, что все у тебя о’кей, хотя ты и пробыла несколько дней на больничном. Потом я тебе предложил полуторамесячные курсы в Нью-Йорке за счет бюро. А теперь мы читаем в газетах, что ты защищаешь подозреваемого в убийстве преступника.

Эмили как можно более незаметно набрала в легкие воздух и выдохнула.

– Да, это правда. К сожалению.

Бровь Магнуса дернулась, как при тике.

– А почему ты не поставила в известность бюро?

– Я звонила вам и пыталась получить разрешение. Думаю, вы помните этот разговор.

– Нет… не помню.

– Это было в мае… рано утром. Наверное, я вас разбудила. Судя по голосу.

– Я не помню… не знаю, о чем ты…

– Неважно, – Эмили взмахнула руками, словно отгоняя подлетевших с обеих сторон мух. – Все равно вы дали отрицательный ответ.

– Вот именно, – вмешался в разговор Андерс Хенрикссон. Нет, пожалуй, не Джерри. Скорее, евнух из гарема. – Вот именно – отрицательный. Мы, к сожалению, не можем одобрить такого рода деятельность. И тем более не можем примириться с тем, что кто-то у нас за спиной… В общем, у нас есть предложение. Алис? – он повернулся к кадровичке.

– Эмили, твой проступок очень серьезен, – у Алис был такой вид, будто она любуется очаровательным котенком: голова набок, сладкая улыбка. – Ты навредила репутации адвокатуры. Наши клиенты будут интересоваться, с чего это уважаемое бюро взялось защищать убийцу…

– Он не осужден за убийство. Вина пока не доказана.

– Знаю, знаю… Все равно, наши клиенты сочтут это по меньшей мере странным. Мы же не занимаемся такого рода юридической деятельностью, и ты это знаешь. К тому же есть правило: все проходящие через бюро дела должны получить одобрение совладельцев. Никакая самодеятельность не допустима. И это ты тоже знаешь.

– Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, Алис. И прошу прощения, что не сообщила в бюро. Но я занимаюсь этим в свободное время, как частное лицо. И абсолютно не в ущерб работе, которую я выполняю в бюро. Это могут подтвердить и Магнус, и Андерс. За исключением двух дней на больничном… когда я стала свидетелем потрясшего меня события, не имеющего никакого отношения к моей работе. Я приложила все усилия, чтобы мое имя никоим образом не ассоциировалось с «Лейонс». Ни в одном письме, ни в одном документе я не упоминала бюро, в котором работаю. И если вы заметили, в газете адвокатура тоже не упомянута. Я адвокат, и по уставу Общества адвокатов всю ответственность за свои профессиональные действия несу я. Я, а не бюро, в котором я работаю.