Йенс Лапидус - Стокгольм delete

– Что ты задумал, Тедди? Может, расскажешь?

– Если ты посидишь в машине, я очень быстро вернусь.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Ты адвокат.

– Вот именно.

– Вот именно… вот именно поэтому тебе лучше не знать.

– Почему?

– Адвокат не должен поощрять нарушения закона… разве нет такого правила?

– Такое правило есть, но есть правило еще главнее: лояльность к клиенту. Записано черным по белому: главный долг адвоката – лояльность к клиенту. А Беньямин – мой клиент. А ты помогаешь мне представлять его интересы…. Хорошо, я переформулирую вопрос: принесет ли твоя затея пользу Беньямину?

– Как посмотреть…

Они замолчали. Пахло кожей и ее духами. Интересно, что это за вечеринка, где она была? С кем веселилась?

Часы на дисплее показали двенадцать.

Эмили издала странный звук, будто простонала сквозь зубы.

– А представь, что он виновен. Что он убийца.

– Этого мы не знаем.

Тедди открыл дверцу и вышел из машины.

Забор: два метра высотой, не меньше. В руке у Тедди яркий пластиковый пакет из супермаркета.

Он остановился в двух метрах от забора. Камеры настроены так, чтобы видеть то, что происходит внутри ограды. Мало ли кто проходит мимо, а вот перемахнуть ограду – другое дело. Камеры должны зафиксировать, кто на это решился.

Он почмокал губами, поцокал языком.

Тишина.

Свистнул.

Через минуту они появились. Собаки. Они молча наблюдали за ним из-за ограды.

Желтые, спокойные глаза.

Наконец одна из них тихо, едва показав зубы, зарычала. Он открыл пакет и кинул им большие, сочные антрекоты, купленные несколько часов назад в супермаркете. Мраморные антрекоты – еда для богатых. Сделал несколько надрезов и пропитал мясо пропофолом – тем самым препаратом, которым вырубил филера у ворот собственного дома. Тедди не знал, как рассчитать дозу для собак. Ориентировался на лошадь.

Собаки стояли неподвижно и смотрели, чуть пошевеливая бровями и время от времени показывая зубы. Прямые ноги, великолепно посаженные головы. Прекрасные животные – Тедди ничего против них не имел.

Что будет дальше? Мясо в нескольких метрах, но собаки не проявляют никакого интереса. Тедди отошел в сторону и отвернулся – подумаешь, собаки. Главное, чтобы они сообразили: чужак не собирается проникать в их владения.

Один из доберманов все же заинтересовался мясом. Потом подошел и второй – Тедди с трудом их различал. Первый вроде немного покрупнее. Должно быть, сержант, а тот, второй, – рядовой. Рядовой обнюхал мясо, полизал, но куснуть не решался. Может, ждал указаний от начальника. Прошло не меньше минуты. Черные с желтыми подпалинами псы внимательно изучали, не таит ли подвоха свалившееся на них богатство.

Неужели не сработает? Это же классика…

И как раз в эту секунду первый пес подхватил кусок, рванул, и не прошло и пяти секунд, как антрекот исчез в белозубой пасти. Второй последовал его примеру.

Оставалось только ждать.

Попытался помочь Николе.

Он видел только одну возможность. Его давний опыт подсказывал: возможность только одна.

Шип устроил встречу с черным маклером в парке на Лильехольмене. Что еще ждать – квартирный рынок был в руках давно и печально известных фигур.

Странное место. Все горки и стенки для лазания сделаны в виде экзотических плодов: ананасов, груш и арбузов. Тропическое настроение поддерживала химическая круглогодичная зелень искусственного газона.

– Извините, у меня сегодня выходной по уходу за ребенком, поэтому и выбрал парк для нашей встречи.

Человек, протянувший ему руку, выглядел совсем не так, как Тедди представлял черного маклера.

Лысый, как колено. И полное отсутствие бровей. Может, он болен и прошел курс химиотерапии? И забавно – одет точно так же, как и сам Тедди. Не намеренно, конечно, но кто их знает, маклеров.

Новый знакомый показал на малыша, карабкающегося на горку в виде банана.

Тедди попытался привлечь его внимание, но маклер не отводил взгляд от этого проклятого банана. Наверное, хороший отец.

– Что вы хотите?

– Не я. Мой племянник.

– А что интересует вашего племянника?

– Ему надо где-то жить. Не очень далеко от Сёдертелье, там живет его мать.

– Значит, пригороды годятся? Все между Стокгольмом и Сёдертелье?

– Конечно. Флемингсберг, Тумба…

Маклер подошел поближе. Неестественно бледное лицо, кожа на шее поцарапана бритвой. А черт его знает, может, и не болен – просто решил брить все, что попадется под руку. Голова, брови, шея… Добровольная эпиляция.

– Процесс несложный, и я все беру на себя. Сначала мы ставим его в очередь и прописываем в квартиру, например, в Веллингбю. Там у меня хорошие контакты. Это будет его официальный адрес, и, поскольку он уже записан в очереди, никто не будет спрашивать, откуда что взялось. Через несколько недель меняем квартиру на то, что он хочет, – чистый и прозрачный обмен, никаких вопросов. И продавец должен быть официально вписан по тому адресу, где он дожидался. Запомните: через несколько недель, не сразу. Хотя бы две. Правдоподобность в моем деле – альфа и омега.

– О’кей. И сколько времени это займет?

Маклер показал белые зубы – наверное, такая улыбка.

– Полегче на поворотах. Сначала сто кусков в конверте. Чтобы начать процесс.

– Что вы сказали?

– Мне показалось, вы слышали, – маклер продолжал ухмыляться. – Чтобы вам помочь, мне нужно сто тысяч крон. ПВК. Прямо в карман.

Темно. Один из псов, тот, что поменьше, улегся и положил голову на передние лапы. Насторожил уши, когда Тедди подошел к ограде, но промолчал. Тедди подождал еще пару минут. Доберман поморгал, голова свесилась на траву – уснул.

Большого нигде не видно.

Тедди пошел вдоль ограды, обогнул дом и увидел, что сержант улегся у входной двери в сарай. Спит? Нет: увидел Тедди, поднял голову и заворчал.

Тедди быстро отошел от ограды: ему вовсе не хотелось, чтобы среагировали камеры. Долго ждать не пришлось: через три минуты доберман повалился на бок и уснул как мертвый.

Тедди вернулся к машине и взял сумку.

– Ты закончил? – спросила Эмили.

– Еще пять минут.

– Что ты задумал?

Тедди не ответил.

Эмили вышла из машины и загородила ему дорогу.

– Рассказывай, что ты задумал.

Времени на разговоры нет. Надо действовать быстро.

– Потом. Не волнуйся, у меня свои методы.

Ограда из металлической сетки. На это есть болторез. Хороший инструмент – половина дела. Двухмиллиметровая металлическая проволока показалась не прочнее швейной нитки. Пролез в дыру, поглядывая на спящего добермана.

Симпатичный, вообще говоря, щен.

Через пять минут он отодвинул тяжелую и широченную, больше двух метров, дверь в сарай и посветил фонариком. Тускло блеснул металл. «Феррари Калифорния», «Роллс-Ройс Фантом», старинный «Порше», «Мерседес Макларен».