Александр Коренюгин - Не помогайте мне. Я сделаю все сам

Сон, пусть короткий, но отдых, о котором так мечтал Тимофей, оказался несбыточной мечтой. Тимофей взял в руки телефон, но набирать номер пока не спешил. Возможно, Никита уже спит, завтра ранний подъем, затем лекции в институте. Зачем тревожить парня? Но телефон вдруг завибрировал в руке Тимофея, звонил Никита.

— Я не разбудил Вас, Тимофей Сергеевич? Если уже разбудил, то давайте обсудим один вопрос. Я тут подумал, что как-то нехорошо получается, я друг Артема, вернее был другом, — совсем запутался Никита.

— Да, Никита, я это знаю. Поэтому сам сейчас хотел тебе звонить, — ответил Тимофей, — мне нужна твоя помощь. Я сегодня обнаружил свой диктофон со странными записями.

— Какие записи? — заинтересовался Никита.

— Записи очень личного характера, поэтому их содержание не хотелось бы обсуждать, — уклонился от ответа Тимофей, — они касаются мамы Артема. У тебя хотел бы уточнить, Тем тебе что-нибудь рассказывал о своей матери или о ее друге по имени Эндрю?

— Нет, — ответил Никита, не раздумывая, — никогда. Кроме диктофона Вы еще что-то нашли?

— Практически ничего. Клочок бумаги и две пустые флэшки.

— Пустые флэшки? — удивился Никита, — Они где лежали?

— Рядом с диктофоном, — уточнил Тимофей, — на столе, на самом видном месте. Я уже их проверил. Они пустые.

— Они не могут быть пустыми по умолчанию. Артем не мог где-то, пусть даже дома, оставить пустые флэшки. Там должно быть что-то записано. Иначе Артем бы их не оставил. Если Вы не возражаете, то я сейчас к Вам приеду. И вообще, я бы хотел Вас попросить об одолжении. Я хотел бы быть возле Вас все то время, которое Вы будете в нашем городе. В институте я договорился. Пожалуйста, разрешите! Мне это очень нужно! Иначе, какой же я друг!

— Хорошо, оставайся рядом со мной. Твое присутствие рядом пойдет только на пользу. Но я не хотел бы втягивать тебя в историю с моей семьей, может случиться так, что я вольно или невольно преступлю закон. А у тебя вся жизнь впереди. Ты подумай, надо ли тебе это.

— Я уже давно подумал, сразу после смерти Артема, — ответил Никита, — сейчас я считаю, что получил Ваше согласие, еду к Вам. И с Вашего позволения остаюсь у Вас. Ну, а дальше мы вместе.

Через час Никита постучал в дверь. Собрался он основательно, при нем была большая дорожная сумка с полным комплектом необходимых вещей и техники.

— Ты располагайся вот в этой комнате. Постельное белье я положил на кровать. Пока отдыхай, а завтра разберемся, чем нужно заняться в первую очередь. Я думаю, что мы обследуем наш загородный дом. Там большой фронт работы, хоть бы за день управиться.

— У меня есть другое предложение, — не согласился на отдых Никита, — мы сейчас посмотрим флэшки Артема. Вернее, я посмотрю. А далее вы принимаете решение и можно действовать по результатам. Пока я буду разбираться с флэшками Вы полежите, можно даже придремнуть. Если будет что-то интересное или полезное, я Вас немедленно разбужу.

Тимофей с предложением Никиты согласился и прилег на диван. Силы нужны, впереди еще три дня напряженной работы. Как только голова коснулась подушки, глаза непроизвольно закрылись и снова то ли явь, то ли сон — Бася с младенцем на руках. «Бася, это мой сын? Ответь, Бася, это мой сын? Дай мне его подержать. Почему он такой маленький?» Тимофей пытается приблизиться к Басе, но ноги налиты свинцом, тяжелые, непослушные и неподвижные. Тимофей хочет сделать шаг, но остается на месте. А Бася начинает таять, удаляться, исчезать. «Стой, Бася, стой! — кричит Тимофей, — Не забирай моего сына. Дай мне ребенка. Почему он такой маленький?» Но Бася уже растаяла, рядом ее нет, только ее голос доносится из гулкой пустоты — нет у тебя сына, ты убил его. И эхо многократно повторяет: ты убил его, ты убил его, ты убил его… Тимофей просыпается в холодном поту, через минуту снова погружается в страшный сон, где есть Бася, ребенок и эхо: ты убил его, ты убил его…

Утром Никита за столом не обнаружился, он сладко посапывал в соседней комнате. За завтраком он сообщил Тимофею:

— Ну, что прочитали?

— Что прочитал? — удивился Тимофей.

— Флэшки Артема содержали скрытые файлы, а там были ссылки на облачное хранилище, без права доступа и пароля. Пришлось повозиться. Я взломал пароль доступа в облачное хранилище, который установил Артем. Там обнаружились два файла, оба адресованы Вам. Я их скачал на диск, но не читал. Они названы «для папы», верняк, что-то личное. Правда, содержимое одного файла я знаю — там видеозаписи, те, что мы уже нашли в почте Артема. Во втором файле какое-то текстовое сообщение. Вы прочитайте, возможно, что-то срочное. Хотя, что я говорю — что может быть срочным через три года после смерти Артема. Но все-равно, прочитать надо.

— Конечно, конечно, — заторопился Тимофей и вздрагивающими от волнения руками открыл крышку ноутбука.

«Привет, папа! Ты прочитаешь мое письмо только в одном случае — ты освободился, а я погиб. Я уверен, что ты найдешь флэшки и догадаешься, что это не пустой хлам. А Кит тебе поможет. Он сможет взломать пароль доступа в хранилище, ведь я его придумывал из наших общих секретных слов и паролей. Сначала я расскажу тебе почему, и как я погиб. Все очень просто: живет себе в нашем доме моя маман с неким альфонсом по имени Эндрю — это мама его так величает, а в народе этого чела знают, как Андрей Гуляев. Где работает, и работает ли вообще, этот Эндрю непонятно. То он продюсер, то помощник какой-то ответственной личности в правоохранительных органах, то просто офигенно успешный предприниматель — владелец чуть ли не крупных золотых приисков. А в целом он никто. Живет за деньги маман, т. е. за твои, папа, деньги. Но не только сам живет, но еще и содержит некую девицу, которая спит и видит себя поп-звездой. Для ее раскрутки был придуман план мероприятий. Трудился Эндрю и его кукла. Первым пунктом там значился клип, но не совсем обычный, не рядовой. От клипа у зрителей должна кровь в жилах стыть и волосы пеплом покрываться. Тогда и положили они глаз на мое увлечение паркуром. Это значит, что Эндрю со своей протеже выбрали меня в качестве каскадера для съемок клипа. В это время, папа, ты уже был арестован и сидел в сизо. Против маман возбуждено уголовное дело, ее вот-вот арестуют, а я остаюсь как бы сам по себе — бродячий щенок, без защиты и поддержки. Были дедушка с бабушкой, да кто ж их признает защитниками. Именно поэтому Эндрю со своей девкой придумали меня снять на крыше девятиэтажки. На карнизе сальто вперед, сальто назад и что-то мне подсказывает, что мой вольный полет с крыши прямо на асфальт, ими тоже запланирован. Жутко интересно будет выглядеть со стороны, когда на видео или фото моего свободного падения с крыши, подружка Эндрю будет в микрофон хриплым голосом орать свои песни. Эндрю мне даже деньги предложил за съемку, но, ты сам понимаешь, папа, я отказался. И не просто отказался, а послал этого Эндрю далеко в болото. Но на этом наша история не закончилась. Для раскрутки своей подружки Эндрю нужен был masterpiece (перевожу в читаемую форму — шедевр). Отступать Эндрю не планировал. Вскоре мне предъявили ультиматум: или меня снимают для клипа, или Эндрю передает компромат на мою маман в следственный комитет или прокуратуру. Мне показали твой диктофон, на который, как мне пояснил Эндрю, была записана интимная встреча моей маман и ответственного чиновника из облисполкома. Этот чиновник помогал маман (прости, папа, язык не поворачивается назвать ее мама) проворачивать сделки с недвижимостью и землей, за которые она получала хорошие деньги. Маман тоже знала про компромат, наверное, Эндрю постарался ее запугать. Ей грозила серьезная статья за групповую коррупцию и значительное увеличение срока. Папа, я все правильно изложил? Именно групповая коррупция? Маман тоже начала меня просить, и не только просить, но и плакать, мол, чего тебе стоит попрыгать на этой крыше. А за это нам отдадут компромат и маман получит чисто условный срок. Ей якобы официальный представитель следственного комитета об этом говорил. Разве у нее были знакомые в следственном комитете? Я не верил ей, но и проверить не смог. Вот, если бы ты был рядом! Тогда бы все было понятно и про маман, и про ее знакомых. Обсудить свою проблему с кем-то из друзей я не мог — маман на самом деле моя мама, она дала мне жизнь. Ты бы, наверное, сказал, что выносить ее похождения на суд чужих людей — аморально и безнравственно. Набить Эндрю морду и отобрать диктофон тоже не самое лучшее решение, потому что мне на почту уже приходили письма с угрозами от некой Anastasija-muzz. Возможно, она подруга Эндрю, или как вариант — это ник самого Эндрю? Может быть какое-то третье лицо? Мошенники и аферисты, и маман среди них. Папа, у меня не было выбора, я принял их ультиматум! Но при одном условии: компромат мне передадут до съемок клипа. Эндрю согласился. Конечно, согласился, ты же понимаешь, что у него могли остаться копии, он ничем не рисковал. А мне было важно, чтобы Эндрю вернул твой диктофон. Я боялся, что диктофон и на самом деле передадут в следственный комитет, а там начнутся разборки откуда ноги растут — кто владелец, для каких целей был предназначен, где хранился, и в конечном итоге выйдут на тебя. Ну, а дальше сочинители напишут историю про бывшего судью и его диктофон, который он использовал для слежки за своей женой. Эндрю что-то лопотал про интимную связь маман с неким государственным чиновником и мне стало страшно, что и тебя туда впишут, обмажут грязью и выставят на показ любопытному, падкому на сенсации обывателю. Газеты и телевидение захлебнутся в восторге от новых разоблачений „а судьи кто?“ Не мог я допустить, чтобы твое имя снова стало главным событием новостей дня, сенсацией. А дедушка и бабушка? Они до сих пор каждый день ждут тебя на обед и поверить не могут, что это будет через долгие восемь лет. Новый скандал, связанный с твоим именем, они просто не перенесут. Забрал я диктофон, но матери не отдал, сказал, что спрячу в надежное место, до которого ее альфонсы не доберутся. Она сначала взвилась и пыталась даже меня ударить. Пришлось ей напомнить, что это ее любимый Эндрю у нас в доме, из письменного стола украл диктофон и использовал его для записи компромата против нашей семьи. Тогда она согласилась, что, да, я прав и диктофон пусть остается у меня. Так он появился в твоей квартире, и ты его нашел. Я стал ждать звонок от Эндрю с сообщением, что все готово, и я должен прийти в назначенное место. Что произошло потом ты, конечно, знаешь. Иначе не читал бы мое письмо. В заключение прошу, чтобы ты одобрил меня и сейчас сказал: „Ты молодец! Я горжусь тобой“. Во всяком случае надеюсь, что так и будет».