Наталья Александрова - Демон никогда не спит [litres]

Все, кроме Вернера Раушенбаха.

— Рудольф, что с вами? — проговорил тот озабоченно, вглядываясь в лицо хозяина квартиры. — Я вас сегодня просто не узнаю!..

Барон потер виски, огляделся таким растерянным взглядом, как будто мучительно пытался понять, где находится. Потом позвонил и попросил у беззвучно возникшего в дверях дворецкого две чашки чая — для себя и Раушенбаха.

Когда дворецкий принес чай и удалился, Раушенбах, понизив голос, проговорил:

— Барон, я действительно вас не понимаю. Зачем вы отдали священный кинжал этому баварскому мужлану?

— Простите, Вернер, — смущенно отозвался Зеботтендорф. — Я сам не знаю, что на меня нашло. Я почувствовал вдруг, что не могу противиться его воле. Мной как будто руководила какая-то высшая сила. Но я думаю, Вернер, что все случилось по воле судьбы. И в самом деле, я уверен, что за ними будущее, что именно им, этим мужланам из НСДАП, суждено возродить Германию…

— Это ошибка, Рудольф! — воскликнул Раушенбах. — Это большая, страшная ошибка! Помните, мы с вами говорили о мистическом значении этой реликвии? Начертанные на рукоятке кинжала древние рунические письмена однозначно говорят о том, что кинжал станет оружием последней, решающей битвы между великими армиями Запада и Востока, битвы, в которой решатся судьбы мира, битвы, за которой последует Рагнарек…

— Конец света? — переспросил барон удивленно.

— Да, конец света, предсказанный мертвой провидицей Вельвой! — В голосе Раушенбаха зазвучало воодушевление, его красивое бледное лицо озарилось странным светом. — Конец этого мира, насквозь прогнившего, полного тлена и мерзости, утопающего в низости и разврате! Этот мир будет до основания выжжен огненным мечом великана Сурта, и на его пепелище возникнет новый мир — чистый и сверкающий, населенный новыми людьми, людьми истинно арийского духа!

— Но этот человек, Гиммлер, он говорил о том же самом — о торжестве арийской расы…

— Вы видели его лицо?! Это лицо мелкого чиновника, бухгалтера, налогового инспектора! Что может понимать такой жалкий человечишка в великих тайнах мироздания? Нет, будущее арийской расы должно быть в руках подлинных аристократов духа — таких, как мы с вами! Фон Зеботтендорфы, Раушенбахи, фон Третновы, потомки крестоносцев и гордых рыцарей Запада — вот кто должен вести арийскую расу к сияющим вершинам будущего… ведь именно для этого мы с вами создали общество «Туле»!

— Успокойтесь, Вернер! — перебил барон своего собеседника. — Думаю, вы не правы, и этот Гиммлер не хуже нас с вами знает, что нужно Германии. Оставим все как есть и предоставим судьбе решить за нас, кто прав в этом споре.

— Воля ваша, Рудольф! — Раушенбах развел руками. — Сдается мне, что этот бухгалтер вас околдовал. Но я не оставлю попыток вернуть священный кинжал королей-священников…

— Я боюсь за вас, Вернер! Мне кажется, вы затеваете слишком опасную игру…

— Не нужно бояться за меня! — Раушенбах встал и направился к двери, однако на пороге остановился и закончил фразу: — Бойтесь лучше за себя… за себя и за Германию!

Штандартен вернулся домой, но его мучило смутное, тяжелое беспокойство. Он ходил по комнате взад-вперед, как зверь в клетке, и не мог понять, что же его так гнетет.

Раньше у него был проверенный способ борьбы с депрессией: хорошая дорожка кокаина.

Может, и сейчас этот способ сработает?

Штандартен сел в свое любимое кресло (то самое, со свастикой на спинке), достал серебряный портсигар, высыпал на его отполированную до зеркального блеска крышку горку заветного порошка, свернул в трубочку купюру в десять рейхсмарок… словом, выполнил в точности раз и навсегда заведенный ритуал.

Разровняв кокаин, он осторожно, тщательно втянул его через свернутую купюру, стараясь не потерять ни крошки.

Почувствовав в носоглотке знакомый веселый холод, сладкое волнующее онемение, он ждал, что сейчас придет божественная легкость, все узлы развяжутся, скучная, утомительная реальность отпустит его, и на смену ей придет ледяная величественная пустота. Он ждал, что унесется в мир своей мечты, в мир, где властвуют Кровь и Почва, в мир, где он — сверхчеловек в черном мундире СС, как ангел смерти, решает человеческие судьбы, взвешивая их на весах высшей справедливости, точнее — на весах собственной воли…

Но нет, на этот раз свобода не приходила. Реальность не хотела его отпускать, какая-то тоскливая, мучительная забота тяжким грузом висела у него на шее.

И вдруг он понял, что это за забота.

У нее было имя — Сергей Куницын.

Как он, Штандартен, мог доверить этому зазнайке, этому убогому книжному червю самое дорогое, самое значительное в своей жизни — священный кинжал?

Штандартен взглянул на серебряный портсигар, который все еще держал в руках.

В его полированной крышке отражалось лицо — бледное, нездоровое, с темными мешками под глазами, с влажной пористой кожей и лихорадочно блестящими глазами. Разве таким должно быть лицо сверхчеловека, властителя судеб? Нет, это лицо жалкого неудачника, доверчивого неудачника, которому один-единственный раз улыбнулась судьба, но он сам, своими руками оттолкнул свою удачу! Отдал бесценную находку сомнительному человеку!

Вот так всегда они, эти ученые людишки, эти интеллектуалы, обманом втираются в доверие, обволакивают умными словами и выманивают у простых людей все самое дорогое…

Штандартен не помнил уже, что сам пришел к Куницыну, сам, своими руками вручил ему кинжал, попросив как можно больше узнать о нем. Сейчас, под действием кокаина, бывший одноклассник казался ему злобным, пронырливым интриганом, представителем тайных сил, злобной мировой закулисы.

Штандартен вскочил, отбросил портсигар, застегнул пальто и бросился прочь из своей квартиры.

Он не разбирал дороги, не узнавал знакомых улиц и сам не понимал, как оказался возле дома Куницына.

Здесь он пришел в себя и огляделся. Из подъезда вышла женщина средних лет, ведя на поводках трех французских бульдогов. Увидев Штандартена, она испуганно взглянула на него, что-то сказала своим собакам и припустила прочь.

Штандартен придержал дверь подъезда, чтобы она не захлопнулась, и вошел внутрь.

Поднявшись на третий этаж, позвонил в дверь квартиры Сергея Куницына.

Звонок гулко и безнадежно раскатился за дверью. Каким-то образом по самому этому звуку Штандартен понял, что пришел напрасно, Сереги нет дома. Однако он позвонил еще и еще раз.

Окончательно убедившись, что в квартире никого нет, он воровато огляделся по сторонам и достал из кармана хитрую железную закорючку, которую ему как-то отдал за долг мелкий квартирный воришка.

Воришка уверял, что закорючка запросто открывает любой замок.