Наталья Александрова - Демон никогда не спит [litres]

Но есть и третий Петербург — не парадный, неброский, но старый и обладающий своеобразной, пусть и не каждому заметной красотой. Это город Коломны и Песков, Семенцов и Лиговки, Сенной площади и переулков в окрестностях Апраксина двора — город доходных домов и бывших ночлежек, город мрачных пивных и дворов-колодцев. Город, который неслучайно называют Петербургом Достоевского, потому что на его улицах и в проходных дворах и сейчас можно встретить Мармеладова или Раскольникова.

Если жители окраин и спальных районов все же посещают первый, парадный Петербург, то истинным старожилам Лиговки и Сенной делать там совершенно нечего.

И именно этот, третий Петербург, Петербург Мармеладовых и Раскольниковых, Петербург проходных дворов и темных подворотен, был городом Штандартена. Здесь он стал своим, здесь он чувствовал себя как рыба в воде — и покидать этот город он очень не любил. Чистый, свежий, сверкающий воздух парадного Петербурга был ему противопоказан, более того — почти смертелен для него, как разреженный воздух гор для жителей влажных и жарких приморских долин.

Тем не менее он понимал, что если хочет вернуть кинжал — придется совершить вылазку в эти непривычные места.

— Эрмитаж… — бормотал он, отпирая дверь своей квартиры. — Черт его знает, как туда попасть, в этот Эрмитаж… может, туда без галстука не пускают…

Впрочем, вспомнив свое единственное посещение музея, Штандартен сообразил, что туда пускают всех подряд, безо всякого фейсконтроля, достаточно отстоять очередь на входе и купить билет. А там, внутри, он уж как-нибудь разберется…

Штандартен повесил на гвоздь возле двери свое знаменитое пальто, прошел в комнату…

И сразу почувствовал, что здесь что-то не так.

Эта квартира, бывшая дворницкая, его логово, давно уже стала частью его самого, как вторая кожа. Только здесь он был самим собой, только здесь он чувствовал себя в безопасности.

А сейчас квартира смотрела на него какими-то чужими глазами, как изменившая мужу женщина.

В квартире царила тишина — но не такая, как обычно. Чужая, настороженная, враждебная тишина.

Штандартен замер на пороге комнаты, настороженно огляделся, полез в карман за пистолетом…

И тут же сообразил, что «вальтер» остался в кармане пальто.

— Ты случайно не это ищешь? — раздался у него за спиной тихий, холодный, незнакомый голос, и ствол пистолета уперся в спину Штандартена.

Тот хотел отскочить, развернуться, выбить оружие у незнакомца — но предохранитель «вальтера» очень знакомо щелкнул, а холодный голос предупредил:

— Только дернись — пристрелю!

Штандартен сразу и безоговорочно поверил в серьезность этой угрозы.

Его убедила в этом сухая, безжалостная интонация незнакомца, такая же жесткая и холодная, как ствол «вальтера».

— Ты кто такой, мужик? — проговорил он охрипшим от волнения голосом.

— Налоговый инспектор! — отозвался незнакомец насмешливо. — Ты, Штандартен, по счетам не платишь, а это непорядок. Сегодня придется за все заплатить!..

— Тебя что, Славик прислал? — В голосе Штандартена зазвучала надежда. — Но я же с ним договорился! Я часть долга заплатил, а с остальным он согласился подождать…

— Славик здесь ни при чем! — отозвался незнакомец и болезненно ткнул в спину Штандартена пистолетным стволом. — Я к тебе совсем по другому делу…

— Денег у меня нет! — предупредил Штандартен. — Все, что было, я отдал Славику…

Этими словами он не только хотел показать незнакомцу, что грабить его бесполезно, но и намекнул, что связываться с ним опасно, поскольку его связывают некие деловые отношения со Славиком, некоронованным королем здешних мест.

Однако эти слова не произвели на незнакомца никакого впечатления.

— Меня не интересуют твои деньги! — проговорил тот, повысив голос. — И до Славика мне нет никакого дела!

— Но если не деньги, — проговорил Штандартен растерянно, — тогда что тебе нужно?

Догадка мелькнула в его голове раньше, чем незнакомец ответил:

— Кинжал.

Штандартен почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, как стены комнаты плывут по кругу.

— Какой… какой кинжал? — переспросил он дрожащим голосом.

— Не серди меня! — зло, раздраженно оборвал его незнакомец. — Ты прекрасно знаешь, про какой кинжал я говорю!

И тут Штандартен почувствовал неожиданный прилив сил.

— Понятия не имею, о чем ты! — отрезал он решительно. — Не знаю никакого кинжала!

— Вот как? — В голосе незнакомца зазвучало плохо скрытое удивление, он напрягся, и Штандартен почувствовал это напряжение спиной. В ту же секунду он резко пригнулся, поднырнул под руку с пистолетом и, стремительно развернувшись, нанес удар туда, где, по его расчетам, находилась голова незнакомца…

Однако его расчет оказался неверен, или незнакомец успел вовремя отпрянуть. Во всяком случае, удар пришелся в пустоту, и Штандартен потерял равновесие. Он только было перенес вес тела на левую ногу и хотел выпрямиться, как страшный удар отбросил его к стене, и в глазах Штандартена потемнело.

Вскоре он пришел в себя от боли.

Болела голова — ну, это понятно после такого удара. Но почему-то очень болели запястья рук и щиколотки ног.

Штандартен застонал, пошевелился и открыл глаза.

Он находился все там же, в своей комнате, только теперь он сидел в своем любимом кресле. В том самом кресле со свастикой на спинке. Впрочем, на этом приятные моменты заканчивались.

Руки и ноги Штандартена были крепко привязаны соответственно к подлокотникам и ножкам кресла кусками электрического провода. Поэтому-то так болели запястья и щиколотки!

Штандартен попробовал оглядеться, насколько ему позволяли связанные руки и ноги.

Если он надеялся увидеть безжалостного незнакомца, то это ему не удалось. Того не было в поле зрения.

Впрочем, он быстро выдал свое положение.

Как и прежде, холодный презрительный голос донесся из-за спины Штандартена, из-за спинки кресла:

— Ну что, теперь ты будешь вести себя умнее?

— Чего тебе надо, сволочь? — осведомился Штандартен, с трудом разлепив пересохшие губы.

— Ты знаешь чего. Мне нужен кинжал.

— Не знаю никакого кинжала! — ответил Штандартен с удивившим его самого упорством.

— Ответ неверный! — отозвался из-за спины мучитель. — Ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю. Здесь его нет, я обыскал твою конуру. Тебя я тоже обыскал, пока ты был без сознания. Так куда же ты его дел? Неужели продал кому-то?

— Продал. — Штандартен поспешно ухватился за эту подсказку, почувствовав, что она может его спасти. — Я продал его Славику… точнее, отдал ему за долги…

Идея была блестящая: если этот чокнутый гастролер (а это наверняка гастролер) попытается наехать на Славика — дни его сочтены: Славик шутить не любит. А он, Штандартен, будет спасен…