Стивен Хантер - Честь снайпера

— Ничего, — пробормотал Свэггер. — И это все?

— Вы спрашивали о картинах, — ответил старик. — Да, картины все. Но есть и другие предметы с изображениями. Так называемые народные ремесла, в социалистическом реализме для них не было места. Понимаете, простые крестьяне рисовали на чем угодно. На ткани, на керамике, на дереве. Кое-что у меня есть. Совсем немного.

— Если вам не трудно, нам бы хотелось посмотреть.

Старик принес старый кожаный чемодан, весьма потрепанный, скрепленный ремнями. Ему потребовалось какое-то время, чтобы отпереть замки, расстегнуть ремни и открыть чемодан. Он начал доставать предметы и класть их на стол. Это была коллекция грубых и убогих поделок, выполненных любителями. Свэггеру даже показалось, что от них веет духом американских индейцев, вроде картинки, изображающей битву у Литтл-Бигхорна [28] Битва на реке Литтл-Бигхорн — прошедшее в штате Монтана 25 июня 1876 вооруженное столкновение, в ходе которого индейцы племен тетонов и шайеннов разгромили 7-й кавалерийский полк во главе с генералом Дж. Кастером. , но только с точки зрения сиу, по-детски наивной и в то же время изобилующей кровью.

Две пахнущие плесенью вышивки, на которых партизаны и немцы стреляли друг в друга. Фарфоровый горшок с горящим немецким танком. Героический триумвират трех штурмовиков Ил-2, летящих в плотном строю, на тарелке, рисунок неважный. И наконец, еще одна тарелка.

Свэггер долго смотрел на нее, стараясь отыскать смысл в запутанных линиях и сумбурной композиции, нарушающей все законы перспективы, и, наконец, ему удалось найти нужный ракурс. Он увидел, что на тарелке был изображен стрелок, припавший на колено среди деревьев, пригнувшийся, сосредоточенный, полностью отдавшийся своей нарисованной схематически винтовке, а где-то вдалеке, у какой-то сетки, стояли три фигуры, и над всем этим парили пушистые облака. Локи стреляет в Тора [29] Локи — в скандинавской мифологии бог-обманщик; Тор — бог-громовержец. в Вальгалле? Вильгельм Телль, сменивший лук на винтовку, убивает в Швейцарии австрийского наместника Гесслера? Что это могло быть?

— Кто-то в кого-то стреляет, — пробормотал Боб.

Он мысленно отметил, что все пропорции были нарушены, а художник совершенно не разбирался в строении человеческого тела, и если хорошенько присмотреться, ствол винтовки не совмещался с целью, которая, как Свэггер теперь разглядел, представляла собой пешеходный мостик.

Так, тут что-то знакомое. Где он это уже видел? Глубоко в подсознании Боб совмещал точки, проводил параллели, устанавливал связи.

— Это случайно не?.. — начал было спрашивать он, и тут его осенило. Сетка изображала подвесной мост, перекинутый через Прут у водопада, над которым поднимались облачка тумана, и все это там, где раньше была Яремча. Три фигуры — цели на мосту. Свэггер перевел взгляд обратно на снайпера, разглядел на голове светлое пятно и в то же мгновение сообразил, что это должны быть светлые волосы.

— Это Мила, — уверенно произнес он. — Господи Иисусе, она все-таки сделала свой выстрел!

Гостиница «Берлин»

Станислав

Июль 1944 года

— И правильно ли я понимаю, мой дорогой гауптштурмфюрер, что хотя вы считаетесь признанным знатоком хороших вин, сами вы капли в рот не берете?

— Совершенно верно, господин генерал, — подтвердил Салид бригаденфюреру Мюнцу, командиру 12-й танковой дивизии СС, — это действительно так. Моя вера запрещает употреблять спиртное. Такова воля Аллаха. С другой стороны, для любого араба обязанность принимать гостей — почетная. Так как же совместить эти кажущиеся противоречия? Моему отцу, человеку могущественному и влиятельному в Палестине, пришла в голову блестящая мысль: он поручил своему сыну узнать о вине все, что только можно, и тем самым получить возможность принимать искушенных европейцев в нашем доме так, как они привыкли, чтобы они при этом также чувствовали тепло палестинского гостеприимства. Я взялся за порученное дело со всей ответственностью. Когда в восемнадцать лет я приехал в Германию, чтобы учиться и еще больше укреплять связи между нашими народами, я смог выкроить время, чтобы продолжать заниматься любимым делом.

Молодой офицер был душой общества. Даже нацистов тянет к звездам, а Салид был самой настоящей звездой. Худощавый и привлекательный, в элегантном черном мундире с двумя молниями в петлице рядом с изображением ятагана, символом 13-й горнострелковой дивизии, в наглаженных бриджах, сапогах, начищенных до блеска, в белоснежных перчатках, с церемониальным кинжалом, сверкающим в свете свечей, озаряющих сад гостиницы «Берлин», лучшей в Станиславе, он являл собой образец мужской красоты и экзотики, но в первую очередь его выделяла феска. Кроваво-красная, со стилизованным орлом, распростершим крылья и сжимающим свастику, над белым эсэсовским черепом с костями, украшенная щегольской красной кисточкой, она придавала Салиду сходство с восточным владыкой, воином-принцем из страны великой белой пустыни. И тот факт, что на его счету имелось множество убитых евреев, определенно являлся большим плюсом.

— Значит, сегодня вечером вина выбирали вы? Это было до или после того, как вы уничтожили в горах отряд бандитов Бака?

— На самом деле после. Мы вернулись с задания, я вошел в гостиницу и обнаружил винный погреб, до сих пор не тронутый превратностями войны. Не могу сказать, что собранная здесь коллекция представляет собой что-то из ряда вон выходящее: неплохо представлены красные французские вина, белые немецкие — похуже, и есть кое-что весьма интересное. Полагаю, вкусовые рецепторы подарят вам своеобразные ощущения.

— Ганс, Ганс! — окликнул бригаденфюрер доктора Гределя. — Где ты нашел этого парня? Он просто прелесть!

Здесь присутствовало все руководство комиссариата, разодетое в соответствии с последней нацистской модой. Это были могущественные люди, администраторы и военачальники, повелители всего того, что осталось от принадлежавшей рейху Украинской империи. Рядом с черными парадными мундирами СС можно было увидеть безукоризненно скроенные смокинги, естественно, белые, поскольку на дворе стоял разгар лета.

— У этого парня самый образованный нос в Европе, — заметил кто-то, и гауптштурмфюрер Салид скромно кивнул, принимая комплимент.

— Особенно хорош этот нос для того, чтобы вынюхивать евреев! — подхватил кто-то другой, и его слова были встречены общим смехом, к которому примешивалась доля грусти, поскольку все понимали, что те дни, когда можно было открыто говорить о самой священной миссии рейха, подошли к концу.

— Вы даже сами не представляете, насколько это верно! — с гордостью заявил обергруппенфюрер СС Гредель, с моноклем, а также с элегантным мундштуком из слоновой кости. — Салид один из самых целеустремленных и деятельных проводников нашей политики в особой группе «Д». Он трудится без устали, не жалея себя. Всегда и везде двигаться вперед и только вперед! Воистину им движет его Аллах!