Линкольн Чайлд - Багровый берег (ЛП)

— Вы здесь из-за Пендергаста?

— Да.

Он поколебался.

— Боюсь, это может занять несколько часов.

Констанс недоумевала, и почему, во имя всего святого, Пендергаст до сих пор не воспользовался своим званием агента ФБР.

— Я подожду.

Офицер удалился. Констанс заметила, что леди за стойкой регистрации смотрит на нее с любопытством. Казалось, она хотела поговорить, и Констанс, которая обыкновенно закрывалась от разговоров с той же легкостью, с которой люди закрывают входные двери, вспомнила, что занимается расследованием, и решила, что это послужит для нее неплохой возможностью разузнать положение дел в городе. Она одарила леди тем, что — она надеялась — выглядело как дружественная улыбка.

— Откуда вы? — поинтересовалась женщина.

— Из Нью-Йорка.

— Я не знала, что в Нью-Йорке есть Амиши [12] Амиши — религиозное движение, зародившееся как самое консервативное направление в меннонитстве (разновидность анабаптизма) и затем ставшее отдельной протестантской религиозной деноминацией. Амиши отличаются простотой жизни и одежды, нежеланием принимать многие современные технологии и удобства. .

Констанс уставилась на нее.

— Мы не Амиши.

— О! Прошу прощения! Я просто предположила... понимаете, тот мужчина в таком строгом черном костюме и вы… в этом платье... — ее голос резко затих. — Надеюсь, я не оскорбила вас.

— Ни в малейшей степени, — Констанс изучила женщину более внимательным взглядом. Ей было около пятидесяти. Жадный взгляд говорил о скучной рутинной работе и о жажде сплетен. Пожалуй, она была тем самым человеком, кто знал обо всем, что происходит в городе. — Мы просто несколько... старомодные, — смиренно произнесла Констанс, вымучивая очередную улыбку.

— Так вы здесь в отпуске?

— Нет. Мы расследуем дело о пропавшей винной коллекции Персиваля Лейка.

Тишина.

— Значит, человек в черном костюме — частный детектив?

— В некотором роде. А я его ассистентка.

Женщина занервничала.

— Так-так, — протянула она, переложив на стол стопку бумаг и начав перетасовывать их, снова имитируя занятость.

Возможно, не следовало так быстро раскрывать причину своего прибытия в город. Констанс решила попробовать пойти иным путем?

— Вы давно работаете здесь? — спросила она.

— Уже двадцать шесть лет.

— И вам нравится?

— Это хороший городок. Дружелюбный.

— А преступления у вас здесь часто совершают?

— О, нет! Почти никогда. Последнее убийство здесь произошло в 1978 году.

— А другие преступления?

— Ничего необычного. В основном дети хулиганят. Вандализм, кража из магазинов, незаконное употребление спиртного — что-то в этом роде.

— Стало быть, это — необычно? Арестовать кого-то за то, что он просто бродит вокруг и тем самым нарушает покой?

Женщина нервным движением поправила прическу.

— Ничего не могу сказать. Простите, но мне надо работать, — и она вернулась к своим бумагам.

Констанс почувствовала огорчение. Как же это делает Пендергаст? Пожалуй, надо было уделять больше внимания его методам.

Было уже далеко за полдень, когда молодой офицер полиции вернулся и положил еще несколько бумаг на стол леди за стойкой регистрации.

— Мисс Грин? — обратилась женщина.

Констанс поднялась.

— Залог был установлен. Он составляет пятьсот долларов.

Когда Констанс выписала чек, женщина объяснила ей условия и передала необходимые бумаги, дождавшись, пока она их подпишет.

— Осталось еще совсем немного, — пообещала женщина.

Осталось и впрямь немного: пятью минутами позже в дверном проеме появился Пендергаст в на удивление благостном расположении духа. Сумка с гавайскими рубашками словно испарилась.

— Превосходно, все просто превосходно, — возвестил он. — Пойдем.

Констанс ничего не ответила и сохраняла молчание на протяжении всего пути, пока они шли к машине.

— Как тебе удалось добраться сюда на машине? — спросил Пендергаст, заметив свой автомобиль на парковочном месте.

Она объяснила.

Пендергаст нахмурился.

— Я бы хотел, чтобы ты не забывала, какие опасные персонажи скрываются в этом городке.

— Поверь мне, он не был одним из них.

Когда они сели в машину, Констанс ощутила стремительно нарастающее раздражение. Пендергаст потянул руку за ключами, но она не предприняла никаких действий, чтобы вручить их ему.

— Алоизий.

— Да?

— Что, по-твоему, во имя всего святого, ты творишь?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ведь осознанно спровоцировал шефа полиции арестовать тебя несколько часов назад. И я полагаю, ты не сказал ему, что являешься агентом ФБР.

— Нет.

— Так каким же образом это должно помочь нашему расследованию?

Пендергаст положил руку ей на плечо.

— К слову сказать, хочу поблагодарить тебя за твою сдержанность с шефом полиции. Он весьма неприятный человек. А теперь, отвечая на твой вопрос: это непосредственно поможет нашему расследованию.

— Не потрудишься ли это объяснить?

— Пожалуй, нет. Скоро все станет ясно, обещаю.

— Твоя загадочность выводит меня из себя.

— Терпение! Теперь, пожалуй, вернемся в гостиницу. Персиваль Лейк ведь приглашал нас. Возможно, ты захочешь присоединиться к нам за ужином? Полагаю, ты проголодалась.

— Я поужинаю в своем номере, благодарю.

— Как скажешь. Будем надеяться, что ужин окажется менее разочаровывающим, нежели завтрак.

Они ехали по узкой дороге между старинными каменными домами Новой Англии. Вскоре деревья расступились, открыв вид на гостиницу «Капитан Халл» — массивный неряшливый викторианский дом морского капитана, отделанный белым и серым камнем, стоящий на отшибе на широкой лужайке, плотно усеянной кустами каролинской розы с тяжелыми бутонами. Гостиницу предваряло большое крытое крыльцо с белыми колоннами, на котором покоилась дюжина кресел-качалок для желающих насладиться видом на море и маяк Эксмута, располагавшийся в полумиле от берега. На парковке, усеянной устричными раковинами, стояло несколько машин. Когда автомобиль остановился, Констанс уже не терпелось направиться в свой номер, который она осмотрела накануне вечером и нашла его приятно старомодным.

— Когда состоится твое слушание? — поинтересовалась она. — Я так понимаю, в столь небольших городках жители предпочитают вершить правосудие в кратчайшие сроки.

— Суда не будет, — Пендергаст посмотрел на нее, его взгляд буквально поглощал каждый оттенок эмоций на ее лице. — Констанс, я не пытаюсь быть умышленно капризным. Поверь, я лишь стараюсь наилучшим образом обучить тебя моим методам работы. Нагляднее всего ты обучаешься, будучи свидетелем естественного хода развития событий. Ну что ж, пойдем? — с этими словами он вышел из «Родстера» и открыл ей дверь.