Линкольн Чайлд - Багровый берег (ЛП)

Персиваль Лейк остановился в дверях ресторана «Штурманская рубка», тут же обнаружив Пендергаста среди группы посетителей. Он выделялся из толпы болезненным пятном: черно-белый, словно сошедший с ленты старого кино посреди всех этих жителей Новой Англии в одежде из мадраса и жатого ситца. По опыту Лейка даже самые эксцентричные и необычные местные жители тщательно следили за своим обликом. Мало кого по-настоящему не заботило, что о них подумают другие. Однако Пендергаст был одним из таких.

Лейку это нравилось.

Пендергаст хмуро изучал исписанную мелом доску: в ресторане «Штурманская рубка», как и в гостинице «Капитан Халл» отсутствовали печатные меню. Когда Лейк приблизился к столику агента, Пендергаст поднял взгляд и встал. Они пожали друг другу руки.

— Мне нравится этот зал, — сказал Лейк, заняв свое место, — старый дорогой сосновый паркет на полу, навигационные инструменты, украшающие интерьер, каменный очаг. Здесь очень уютно, особенно сейчас, осенью. Когда становится холоднее, они разжигают камин.

— Это место напоминает мне гроб, — отозвался Пендергаст.

Лейк усмехнулся и обратил свое внимание на доску.

— Вино здесь отвратительное, но в отеле хороший выбор крафтового пива. Есть местное, которое я весьма рекомендую...

— Я не пью пива.

Официантка — молодая женщина с коротко стрижеными волосами, почти такая же светловолосая, как Пендергаст — подошла, чтобы принять заказ.

— Что вам принести, джентльмены? — мягко спросила она.

В тишине Пендергаст взглянул на бутылки, расположенные за барной стойкой, и его светлые брови приподнялись.

— Я вижу, что у вас есть абсент.

— Я думаю, это своего рода эксперимент нашего бармена.

— Пожалуй, я бы принял в нем участие. Удостоверьтесь, что вода, которую вы принесете, будет чистой родниковой, а не водопроводной, абсолютно ледяной, но безо льда. И будьте добры подать также несколько кубиков сахара. Если бы вы могли принести вдобавок специальную ложку с прорезями и стеклянный стакан, это было бы просто прекрасно.

— Стеклянный стакан, — пробормотала официантка, записывая заказ. — Сделаю все возможное.

— Что мы закажем на ужин? — спросил Лейк. — Жареные моллюски — местный деликатес.

Пендергаст снова взглянул на доску.

— Возможно, позже.

— А мне, пожалуйста, пинту эля «Пиппид».

Официантка ушла, и Лейк повернулся к Пендергасту.

— Поразительная девушка. Она новенькая.

Если Пендергаст и заинтересовался, то никоим образом этого не показал. У Лейка сложилось впечатление, что он и вовсе ничего не услышал.

— Говорят, вас арестовали сегодня, — прочистив горло, заметил Лейк. — Новость, разумеется, уже распространилась по всему городу. Вы произвели настоящий фурор.

— В самом деле?

— Полагаю, у вас были причины дать арестовать себя.

— Разумеется.

Молодая официантка вернулась с напитками, поставив перед Пендергастом все перечисленное ранее: стакан, ложку — без прорезей; блюдо с кубиками сахара, небольшой стеклянный кувшин с водой и абсент в высоком стакане.

— Надеюсь, вас все устраивает? — спросила она.

— Попытка, заслуживающая доверия, — ответил Пендергаст. — Спасибо.

— Похоже, вы собираетесь провести химический эксперимент, — заметил Лейк, пока Пендергаст тщательно занимался соответствующими приготовлениями.

— На самом деле, в каком-то смысле, это и есть химический эксперимент, — ответил агент, положив кубик сахара в ложку, затем уравновесив ее на стакане с абсентом, а потом осторожно полив ее водой.

Лейк наблюдал, как внутри зеленой жидкости зарождается мутное облако. Над их столиком разнесся стойкий запах аниса, и скульптор вздрогнул.

— В абсенте содержатся определенные растительные экстракты на основе масел, которые растворяются в спирте, но почти не растворяются в воде, — объяснил Пендергаст. — Они проявляют себя, когда вы добавляете воду, создавая опалесценцию [13] Опалесценция — оптическое явление, заключающееся в резком усилении рассеяния света чистыми жидкостями и газами при достижении критической точки, а также растворами в критических точках смешения. Причиной является резкое возрастание сжимаемости вещества, сопровождающееся усилением флуктуационной плотности (в том числе и микрочастиц в растворах), на которых и происходит рассеяние света. . Иными словами, слабое свечение.

— Я бы попробовал его, если бы не ненавидел ликеры. К слову, разве полынь не способствует значительным повреждениям мозга?

— Сам акт жизни способствует значительным повреждениям мозга.

Лейк засмеялся и поднял свой стакан.

— В таком случае: за Эксмут и тайну закованного скелета.

Они чокнулись. Пендергаст сделал глоток и поставил свой стакан.

— Я заметил, что у вас несколько рыцарское мироощущение, — сказал он.

— В смысле?

— Вы только что потеряли очень ценную коллекцию вина. Как правило, после кражи со взломом люди чувствуют себя дискомфортно и тревожно. Но вы, похоже, пребываете в хорошем настроении и сохраняете бодрость духа.

— Если за дело взялись вы, то почему бы и нет? — Лейк потягивал свое пиво. — Наверное, я отношусь к жизни слишком легко. Я научился этому там, где вырос.

— А где вы выросли?

— Аутпост [14] Outpost — в переводе это значит «аванпост», «сторожевой пост», «отдаленное поселение», «застава». , Миннесота. Хорошее название, не правда ли? Всего в двадцати милях к югу от Интернашенал-Фолс. Население — сто двадцать человек. Зимы были, как у Кафки. Чтобы справиться с этим, вы либо спиваетесь, либо сходите с ума, либо учитесь принимать жизнь такой, какая она есть, — Лейк рассмеялся. — Большинство из нас выбирало последний вариант, — он сделал еще один глоток пива. — Недалеко от города располагалась каменоломня. Там я и начал работать с камнем. Так и проводил уйму свободного времени в периоды с ноября по апрель.

— А потом?

— Что ж, будучи мальчишкой со Среднего Запада, я решил перебраться в Нью-Йорк, чтобы сделать себе имя в мире искусства. Это было вначале 80-х, и каким-то образом моя работа пошла в гору. Возможно, я привнес в искусство что-то новое… Хотя все новое — это хорошо забытое старое. Боже, этот город казался мне настоящим бедламом! Когда я стал популярнее, все свалилось на меня, как снег на голову: деньги, слава, вечеринки, весь этот ужасный претенциозный мир в центре города-галереи, — он покачал головой. — Как и все остальные, я подсел на кокаин. Но, в конце концов, я прозрел. Я понял, что если ничего не сделаю, то выпаду из этой среды и потеряю свою музу.

— Как же вы выбрали этот город?

— Я познакомился с удивительной девушкой, и она устала от Нью-Йорка так же, как и я. Детство она провела в Ньюберипорте. Мы купили территорию маяка, восстановили дом смотрителя, а остальную часть истории вы уже знаете. У нас была прекрасная жизнь — у меня и Элизы. Боже, как я любил ее! Мне не хватает ее каждый день.