Боб Томас - Преступный маскарад

Эдит бросилась к секретеру и вытащила пачку бумаги и ручку. Изучив затейливую, с росчерками и завитушками, подпись сестры, она попыталась скопировать ее. Первая попытка оказалась неудачной. Эдит исписала целый лист, выводя ненавистное имя: Маргарет де Лорка, Маргарет де Лорка, Маргарет де Лорка…

Сто раз, двести раз… Вооружившись лупой, она сличила оригинал с копией. Разница бросалась в глаза.

Эдит пришла в ярость. Неужели из-за такого пустяка все пойдет прахом? Скомкав исписанные листы, она швырнула их в тлеющие угли камина. Комок закатился в угол и никак не загорался. Эдит схватила кочергу и подвинула листки к огню.

Кочерга нагрелась, и тут Эдит пришла в голову неожиданная мысль. Она засунула кочергу как можно дальше, и через несколько минут металл порозовел, а затем раскалился докрасна. Глядя в огонь как зачарованная, Эдит вынула кочергу и, зажмурившись, схватилась правой рукой за раскаленный конец. Страшная боль пронзила все ее существо. Кочерга покатилась по паркету. Эдит истошно закричала и потеряла сознание.

Пол Харрисон пришел в ужас:

— Этого могло не случиться, если бы не потревожил тебя своим звонком.

На столе в кабинете были разложены документы. Эдит, неловко держа ручку в левой руке, медленно выводила на последнем листе «Маргарет де Лорка». Правая рука у нее была забинтована и висела вдоль тела.

— Ну что ты, Пол, — запротестовала она. — Ты тут ни при чем. Просто в последнее время мне не везет.

Харрисон собрал бумаги и аккуратно убрал их в портфель.

— У тебя трудный период, Маргарет, — сочувственно сказал он. — Сейчас тебе кажется, что все ужасно, но пройдет какое-то время, раны затянутся, и ты начнешь новую жизнь.

Эдит вытащила сигарету из серебряной сигаретницы и попыталась чиркнуть спичку одной рукой. Пол услужливо поднес ей золотую зажигалку. Заметив его удивленный взгляд. Эдит объяснила:

— Да, Пол, я снова начала курить.

Пол убрал зажигалку в нагрудный карман пиджака.

— Суд распорядился выдавать тебе по три тысячи долларов в месяц, пока не закончится официальное оформление наследства. Полагаю, этого достаточно?

— Три тысячи? Конечно.

— Между прочим, Фрэнк завещал твоей сестре Эдит пятьдесят тысяч долларов.

Эдит вздрогнула. Значит, Фрэнк не забыл ее? Неужели он чувствовал угрызения совести и решил таким образом загладить свою вину? А может, сохранил воспоминания об их недолгой любви?

Харрисон продолжал говорить, но она почти не слушала его.

— Любопытно, не правда ли? Если бы Эдит знала об этом, возможно, она была бы сейчас жива. Эти деньги решили бы все ее проблемы.

— Фрэнк как-то объяснил в завещании, почему он принял такое решение?

— Нет. Об этом говорится я одном из приложений без всяких комментариев. Если ты не заявишь свои права на эти деньги, как ближайшая родственница, они вернутся в наследство.

— Нет… не заявлю.

— Я так и думал. Ты и так получишь большую часть всех денег. Конечно, это приличная сумма, но она ничто в сравнении со всем наследством. — Харрисон захлопнул портфель и собрался уходить. — Что сказал врач? Когда твоя рука заживет?

— Что? Ах да, месяца через два. А пока я не смогу играть в гольф.

«Еще одно преимущество», — добавила она про себя.

— Не думаю, что тебе этого захочется в ближайшее время. Что касается подписи, она абсолютно законна. Я ее засвидетельствовал. Но тебе следует уведомить банк о своей травме. Хочешь, я им сообщу?

— Если тебе нетрудно. Пол. Я так рада, что есть кому позаботиться о подобных вещах.

— Всегда рад помочь, Маргарет. Сообщи, если тебе еще что-нибудь понадобится. Это моя работа.

— Спасибо, Пол.

Харрисон удалился. Вошел Генри и объявил, что пришел сержант Хобсон. Эдит поморщилась, Джим напоминал ей о прошлом, которое она хотела похоронить вместе с сестрой. Почему он так настойчиво ищет с ней встреч? Неужели подозревает, что дело нечисто?

— А что ему нужно?

— Он мне не сказал, мадам. У него к вам личное дело.

— Ну что ж, — нетерпеливо проговорила Эдит. — Просите его.

В гостиной появился Джим. Его крепкая неуклюжая фигура выглядела особенно нелепо на фоне элегантной обстановки. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Если бы его спросили, зачем он пришел, он не смог бы ответить. Ему не давало покоя поразительное сходство хозяйки дома с Эдит. Наверное, поэтому его так тянуло сюда. Видя миссис де Лорка, он на минуту забывал, что его возлюбленная умерла.

— Что у вас с рукой? — спросил он.

— Обожгла, — коротко ответила Эдит. — Чем могу служить? — сухо продолжала она, давая понять, что не расположена долго беседовать. И вместе с тем ей хотелось поговорить с ним, снова испытать головокружительное чувство опасности: ведь Джим лучше других знал ее.

— Я только хотел сообщить вам, что мы закрыли вчера бар Эди. Собрались все завсегдатаи и друзья. Помянули ее, я думаю, ей бы понравилось. Никто не плакал. Эди не любила предаваться унынию. Она ценила хорошую шутку и веселый смех. Ей нравилось видеть вокруг счастливые лица. Музыканты сыграли всю свою программу, Дэн вспомнил разные забавные случаи. Эди была добра ко всем, кого знала. Ее все очень любили, миссис де Лорка.

Простые, безыскусные слова Джима растревожили Эдит. Ей все труднее было сохранять высокомерное спокойствие. Еще чуть-чуть, и она выдаст себя.

— Я кое-что принес вам, — продолжал Джим. Он протянул ей небольшую рамку со вставленным в нее бумажным долларом, под которым было написано: «Осталось 999 999. 31 декабря 1957 года». — Это первый доллар, который Эди заработала в своем баре. Я был с ней в тот вечер.

Эдит взглянула на доллар. Да, Джим был тогда в баре. Народу набралось много: рабочие из прачечной филиппинца, пенсионеры из соседних домов, разносчик газет, уличный художник и несколько приятелей Джима из полиции. Они все вместе встретили Новый год, было очень весело, и первый тост был за успех предприятия, в которое Эдит вложила все свои сбережения.

— Забавно, — сказала она. — Пусть останется вам на память.

Джим беспомощно заморгал и засунул рамку в карман.

— Еще что-нибудь, сержант?

— Да, мэм. Мы знаем, что у Эди не было денег. Поэтому мы вчера пустили шапку по кругу, и каждый дал сколько мог. Набралось достаточно на приличный памятник.

— Это очень мило с вашей стороны, сержант, но я сама закажу своей сестре памятник.

Она встала, давая понять, что беседа окончена. Джим неловко поднялся на ноги. Он явно был обижен, и Эдит почувствовала жалость к этому человеку, которого, увы, никогда не любила.

— Моей сестре очень повезло, что она встретила вас, сержант. Вы были ей настоящим другом, — порывисто произнесла она.

— Спасибо, мэм. Я никогда ее не забуду.