Боб Томас - Преступный маскарад

Эдит удивленно взглянула на него. Откуда такой тон? Что ему известно?

— Маргарет, — горячо заговорил Пол, — мы давно знаем друг друга, поэтому я полагаю, что могу быть откровенным с тобой, и надеюсь, что ты отплатишь мне той нее монетой. Будучи адвокатом вашей семьи и близким другом Фрэнка, я, естественно, не мог не знать, что ваш брак далеко не идеален. Думаю, что вы поженились слишком поспешно, на крыльях любви, так сказать. Фрэнк только что вернулся с войны, ему хотелось иметь семью, наследника для продления рода де Лорка. Увы, этого не произошло, и страстная любовь, которую вы поначалу испытывали друг к другу, постепенно угасла. Стараясь заполнить душевную пустоту, вы бросились в вихрь светской жизни. Полагаю, если бы Фрэнк не был таким верующим, ваш союз распался бы давным-давно. Зная религиозность Фрэнка, не думаю, что он когда-либо допускал мысль о разводе. Он занялся делами семьи, спортом, благотворительностью. А ты занялась мужчинами.

Эдит отвернулась, пораженная его резкостью. Она не знала, как реагировать на его слова.

— Не хочу обидеть тебя, Маргарет, — поспешно добавил Харрисон, — но, как я уже сказал, пришло время правды. Я не виню тебя за твой образ жизни. Будучи адвокатом, давно перестал осуждать людей за их несовершенства.

— Не надо читать мне мораль, Пол, — перебила его Эдит.

— Хорошо, буду краток. Ты ведь не одна едешь в Европу?

— Не одна.

— Ты едешь с человеком по имени Энтони Коллинз, верно?

— Да.

— Поскольку я твой адвокат, мой долг — предупредить тебя о возможных последствиях такого шага. Во-первых, состояние твоего мужа так велико, что процесс оформления наследства продлится довольно долго. Любые поступки, которые можно расценить как аморальные и безнравственные, поставят под вопрос твое право наследования. Почти всегда, когда речь идет о таких крупных суммах, объявляются дальние родственники, а также лица, утверждающие, что они являются незаконнорожденными детьми покойного. Кроме того, те, кто упомянут в завещании, начинают претендовать на большую долю наследства. Если они докажут, что ты ведешь себя неподобающим образом, то выиграют дело.

— Я понимаю, чем рискую.

— Далее… Ты можешь стать объектом вымогательства и шантажа со стороны Энтони Коллинза. У него очень сомнительная репутация.

— Ты наводил о нем справки?

— Я чувствовал, что это необходимо сделать для твоего же блага. Так вот, его настоящее имя — Антонио Количек. Родился в Сан-Педро. Отец — портовый грузчик. Количек закончил среднюю школу в Сан-Педро. Потом начал работать в гольф-клубах Лос-Анджелеса: подносил мячи игрокам. Научился играть и выступать в соревнованиях. Чемпионом не стал, но сумел устроиться инструктором в гольф-клуб «Каньон-Кантри». Основной источник дохода — жены богатых членов клуба.

— Я не питаю иллюзий на его счет.

— Тогда попытайся взглянуть на ситуацию его глазами: ведь ему представляется возможность безбедно жить за счет женщины, которая старше его.

Эдит гневно сверкнула глазами — Пол задел ее за живое.

— Тебе неприятно это слышать, — продолжал Харрисон, — прошу меня извинить. Но я готов на все, чтобы удержать тебя от роковой ошибки. Прислушайся к моим словам. Маргарет, умоляю. — Он схватил ее за руку.

Эдит поразила страстность его призыва. Ей почудилось, что он говорит с ней не как адвокат…

— Я подумаю над тем, что ты сказал, — смягчилась она.

Пол отпустил ее руку и встал.

— Послушай, ты поможешь мне добиться увеличения ежемесячного содержания, чтобы я могла позволить себе путешествие в Европу?

— Я подам прошение в суд. — Пол подхватил свой портфель и пальто и двинулся к двери.

— Пол!

— Да?

— Фрэнк знал?..

Пол отрицательно покачал головой.

— Думаю, нет.

Эдит неподвижно лежала на кровати. Тоска и страх терзали ее. Она попала в паутину, сплетенную Маргарет, — паутину неизбежных отношений с Тони. Сошлась с ним, покоренная его животным обаянием, его искушенностью в любовных делах. Теперь, узнав правду о нем и Маргарет, Эдит не испытывала ничего, кроме всепоглощающего ужаса, и жила в постоянном страхе. Когда он предложил поехать в Европу, она не нашла в себе сил отказаться. Разговор с Полом Харрисоном, его искренность и настойчивость вернули ей ощущение реальной угрозы.

Зазвонил телефон, и бесстрастный голос Генри произнес:

— Пришел мистер Коллинз.

Страх вернулся.

— Скажите ему, что я плохо себя чувствую. Сейчас я не могу его принять.

— Да, мадам.

Эдит положила трубку дрожащей рукой. Как же она ненавидит этого подонка! Да и что, кроме ненависти, можно испытывать к человеку, который вместе с ее сестрой убил Фрэнка?

Дверь с шумом распахнулась. На пороге стоял Тони. Глаза его сверкали. Из-за его широкой спины выглядывал испуганный Генри.

— Отошли своего дворецкого, — процедил Тони.

— Генри, вы можете идти, — сказала Эдит, запахнув пеньюар и поднимаясь с постели.

Генри поклонился и исчез. Тони захлопнул дверь.

— Никогда больше не делай этого, — угрожающе сказал он. — Не заставляй своего лакея заявлять мне: «Мадам нездорова, мадам не может вас принять». Мне не нравится, когда меня выпроваживают паршивые слуги. Совсем не нравится. Понятно?

— Да, Тони, — еле слышно ответила она.

— Так-то лучше. — Тони развалился в глубоком кожаном кресле и с любопытством уставился на Эдит.

— Что это ты так нервничаешь, дорогая? — насмешливо спросил он. — Ты должна радоваться. Мы же собираемся в чудесное путешествие. Посетим европейские столицы, будем обедать в лучших ресторанах, увидим Лило, «Фоли-Бержер», Монмартр. Конечно, если у тебя разболится голова и ты захочешь остаться в отеле, — ради Бога. Я и один с удовольствием поброжу по злачным местам Парижа.

— Тони, я не поеду с тобой в Европу.

— Потом Рим, красотки на Виа-Венето. Ля дольче вита!

— Тони, я серьезно.

— Какая же ты зануда, Мэгги… Или Эди? Черт, почему я никак не могу запомнить? Должно быть, все-таки Эдит. Милая, кроткая Эдит. Мэгги любила развлечения. Она бы рвалась в путешествие, горя желанием вихрем пронестись по старушке Европе. Нет, ты — Эдит, маленькая серая мышка, старая дева, любящая старичков.

— Прекрати! — не выдержала Эдит.

— В чем дело, дорогая? Правда глаза колет? А вот мне плевать. Я знаю, кто я, мне это не раз говорили. Я негодяй и мошенник. Только, играя в гольф, стараюсь не обманывать партнеров, и то не из принципа, а потому, что боюсь, что морду набьют. Да, я мошенник. Но надо отдать мне должное: я обаятельный мошенник. А вот ты, Эдит…

— Я не желаю тебя слушать. Можешь ты это понять?

— Не перебивай меня, пожалуйста. Я говорил о тебе. О-о, я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.