Юлия Михалева - Невидимые

На следующий день Червинский снова наведался к ней — и тогда актриса рассказала об убийстве Бирюлева.

— Вы ведь пришли за мной из-за него?

Сыщик неопределенно пожал плечами. Елена еще не совсем оправилась и толком не понимала, что происходит. Пожалуй, единственная возможность услышать из уст этой дамы правду.

— Да, я хорошо помню старика. Даже его фамилию — Бирюлев. У меня был с собой аптекарский пузырек. Смесь лауданума и хлороформа. Я несколько раз добавляла ее в стакан, но он оставался бодрым. Вот я и вылила все. Потом мы пошли в спальню. Ну, и он вскоре уснул. Я не собиралась его убивать, понимаете?

— Так происходило со всеми?

— Что вы, побойтесь бога! Нет, осечка вышла лишь пару раз.

— Давайте, я назову вам имена, а вы скажете, встречали ли этих людей? Грамс? Рябинин? Коховский?

— Хм… Нет. Точно нет. Последнюю фамилию где-то слышала, но лично не знакома.

Неизвестно, что удалось бы выяснить, но появился Бочинский. И ему не понравился ход беседы.

Вытащив Червинского в коридор, он гневно прошептал:

— Ты не понимаешь, что мы наконец-то можем закрыть дело, Николай? Ты намерен развалить все неуместными вопросами?

Они таковыми не были — но, увы, как и всегда, Червинский не имел возможности возразить.

Однако подозрения все множились. Сыщик уже догадался, какой оборот примут события — еще до того, как спустя пару дней сообщил напарнику:

— Тимофей Семенович, мы выкопали за лачугой на кладбище шесть тел. Вероятно, часть из них принадлежит тем пропавшим, о которых нам заявляли. Похоже, Лаптев давно охотился на этих несчастных…

— Николай, пока придержи все. Нам не нужен новый скандал. Ты же не думаешь, что невидимых с их ночными убийствами городу недостаточно — и нужно срочно добавить местного Потрошителя?

— Так ведь мы его задержали. Разве же…

— Отложи его. Сперва закроем вопрос с невидимыми.

Елена, между тем, довольно быстро шла на поправку. И, чем лучше ей становилось, тем меньше она откровенничала.

— Вам, должно быть, почудилось. Или же виной моя лихорадка? Я не могла признаться в том, чего не делала, — честно глядя большими глазами, заявила актриса. — Да, конечно, я кое-что знаю — и вам, возможно, это покажется интересным. Но я ни в чем не виновна.

Как сказительница из арабских сказок, она каждый день обрывала свои истории.

Однако сыщик догадывался, к чему все идет.

Елена наверняка попробует купить свободу — но что предложит взамен?

— Вижу, сударыня чувствует себя намного лучше? — далеко не со всеми преступниками Бочинский, вошедший без стука, был так любезен.

— Благодарю, Тимофей Семенович, — она кокетливо улыбнулась. — Полагаю, я уже вполне готова к разговору с вами. Только, если позволите — наедине.

— Совершенно неприемлемо! — громко возмутился Червинский.

Напарник прижал палец к губам.

— Увы, госпожа Елена, но, боюсь, Николай Петрович прав. Мы же не хотим ненужных домыслов? А ему вполне можно доверять, не так ли?

Актриса отложила зеркало.

— Я не делала того, в чем вы меня обвиняете. Но я знаю, кто виноват — кто убил всех тех людей, про которых вы меня спрашивали. О, вы давно его ищете… И я могу подсказать, где найти. Однако, в этом случае я окажусь в огромной опасности. Мне понадобится уверенность, что меня больше ни в чем не подозревают. И не только. Еще мне будет нужна ваша защита.

— Вот как? И кто же убийца?

— Безумный Алекс.

Червинскому кличка ни о чем не говорила. Бочинский же, напротив, крайне заинтересовался:

— Да? И где он?

— Прямо здесь, в городе. Но прежде, чем я вам еще что-то скажу, я должна знать, что мне ничего не грозит… И что вы меня не обманете.

Увидев недоумение младшего сыщика, Бочинский решил объяснить:

— Сразу видно, что ты тут недавно, Николай. Алексей Иванов. В розыске уже много лет, но еще ни разу не попадался. Знаем только по описаниям — и, поверь, это редчайший мерзавец. Он из банды налетчиков, что нападала на поезда. Сначала мы думали, будто там орудуют две группы, но потом вышло, что все же одна… А может, они объединились — бес разберет. Так или иначе, их выследили и почти всех перестреляли как раз в то время, когда ты к нам пришел. Но самые опасные — Иванов, Василий Легкий и пара-тройка других головорезов — каким-то чудом все же ушли… Не иначе, как происки дьявола — иного способа просто не вижу. Они лишь за тот год сгубили пару десятков наших — только вдумайся! Каждый раз убивали всех полицейских, что сопровождали состав. Эх… Их всех давно петля заждалась.

Червинский и прежде слышал эту историю, но в детали никогда не вдавался.

— Пожалуй, госпожа Елена, нам и впрямь есть, что обсудить.

— Я не ошиблась в вас, Тимофей Семенович.

— Однако, как умная дама, вы должны понимать, что обман сильно ухудшит ваши обстоятельства.

— Клянусь — буду честна перед вами, все равно что на исповеди.

— Итак?

— Вы продолжите держать в секрете, что меня нашли… Меня будут охранять полицейские. А после того, как я докажу вам, что ни в чем не виновна, и когда вы поймаете Алекса — то снимете с меня все обвинения и отпустите домой. А в качестве гарантии с вашей стороны я хочу прямо сейчас рассказать все тому газетчику, что был на кладбище. На случай, если со мной что случится. Он сможет подтвердить, что вы взяли меня под защиту. Как свидетеля.

— Сына убитого Бирюлева?!

— Да, его самого.

— Согласен. Если все окажется, как вы сказали — мы пойдем на ваши условия.

— Пригласите газетчика — и я скажу вам, где Алекс.

Предположение Червинского оправдалось.

Сыщики вышли в коридор, плотно притворив за собой дверь.

— Приведи своего Бирюлева, но смотри, чтобы он молчал. Это и в его интересах.

— Значит, мы в самом деле пойдем на сделку?

— Как только возьмем Иванова — дело невидимых будет закрыто. Понимаешь?

Червинский понимал — и куда больше, чем хотел бы.

Он уже сейчас знал, что за историю услышит, когда вернется.

Елену разместили не в тюремной больнице. Выяснить, куда ее увезли, так и не удалось. Бирюлев пытался, несмотря на увещевания Червинского. Однако каждый раз натыкался на завесу. Актрису надежно оберегали. И очень хотелось верить, что только по той причине, которую озвучил Червинский: "она должна привести к невидимым".

Сыщик обещал, что Елена предстанет перед судом сразу же, как только немного оправится после преступления, жертвой которого стала уже сама. Какая ирония!

— Пожалуйста, проходите, — Вавилов, стоя у двери, указал кому-то вглубь кабинета. — Бирюлев! Пришли из полиции.

Репортер вздрогнул, очнувшись от размышлений.

— Добрый день, Георгий Сергеевич! Можно ли предложить вам пройтись? В деле невидимых появилось кое-что новое — думаю, вам будет интересно, — сообщил Червинский, дразня любопытство газетчиков.