Юлия Михалева - Невидимые

— Да, разумеется, — Бирюлев, вставая, взял соломенную шляпу со стола.

У входа ждала полицейская карета.

— Я арестован? — пошутил репортер, однако сыщик оставался серьезен:

— Вы можете поговорить с актрисой прямо сейчас, если дадите слово, что пока не станете об этом писать. Тайна следствия.

— Большое спасибо! — сердечно поблагодарил Бирюлев.

Карета неожиданно отправилась в район рабочих — царство тестя. Странно, что актрису решили разместить именно там. Но Червинский объяснил:

— У нас с тамошними медиками уговор о секретных преступниках.

Елена ждала в постели, привалившись спиной к подушкам. На стуле у изголовья сидел Бочинский.

Когда репортер вошел, они оба смеялись.

— Добрый день, господин Бирюлев, — актриса лукаво улыбнулась, вглядываясь в лицо гостя.

Он не нашел в себе сил для ответа, и просто молчал, пока не появился Червинский — тот раздобыл в коридоре стулья.

— Николай, попроси у сестры бумагу и чернила… или хоть карандаш.

— Не беспокойтесь — я все уже взял.

Расселись. Червинский достал листы, Бирюлев — свой вечный блокнот. Приготовились записывать.

— Душно, — Елена теребила узкий ворот белого больничного одеяния. — Вы станете задавать мне вопросы?

— Да, если позволите. Начнем с самого начала, по протоколу.

С этой преступницей Бочинский был определенно крайне вежлив.

— Как вас зовут?

— Мария Степановна Лукьянова.

— Сословие?

— Мещанка…

— В каком году родились?

— В 1886.

— Состоите ли в браке? Детей имеете?

— Нет, нет.

— Род занятий?

— Актриса.

Бочинский долго расспрашивал Елену о вещах, не имевших для Бирюлева ровным счетом никакого значения. Репортер задумался о своем, и едва не пропустил смену темы.

— Чья это идея?

— Алекса! Только его! Он меня заставлял! — патетично воскликнула Елена. — Я должна была знакомиться с пожилыми господами. Они звали меня к себе, и, когда я приходила к ним в дом, он вламывался следом и убивал их. А потом забирал ценности.

— И что произошло бы, если бы вы отказались?

— Он бы убил меня, — всхлипнула актриса, прикрывая лицо. — Угрожал, что так и сделает. И избивал. А я… я всего лишь приманка. Я… просто стояла рядом. Он меня использовал.

— Иванов намеренно забирал именно старинные вещи?

— Алекс говорил, что они хорошо расходятся.

— Выходит, что жертвы впускали вас сами — потому и не оставалось следов взлома.

— Все так. Уходя, Алекс захлопывал замки.

Увы: не на всех их них имелись пригодные для того механизмы. Замок на доме полковника Рябинина был иным. Однако его племянник Червинский лишь сосредоточенно водил карандашом по бумаге.

— Когда вы встретили Сергея Мефодьевича Бирюлева?

— Во вторник, 29 мая… Я хорошо запомнила, потому как в прежний раз это произошло накануне, 27-го. Я еще подумала, что теперь вынуждена сопровождать Алекса чуть ли не каждый день.

Во вторник? Но прислуга Аксинья сказала, что вернулась в понедельник — и обнаружила отца мертвым.

— Утром я пришла домой из театра, и нашла записку от Алекса. Там говорилось, что мы должны встретиться, как обычно, вечером, в восемь часов, в кафе "Якорь".

"Ты неправильно держишь" — прозвучал в голове голос скользкого рабочего — шпиона Червинского. Хозяин театра взял визитную карточку Бирюлева вверх ногами.

— Вечером я отправилась в кафе и увидела пожилого господина. Он пил один. Я подсела к нему, мы познакомились. Он назвался Бирюлевым и пригласил меня к себе… Ну, и когда я зашла — появился Алекс и убил его. Потом он собрал вещи и мы ушли.

— Вместе? — не удержался Бирюлев.

— Да, — кивнула Елена.

Госпожа Беленькая сказала, что она села в ждавшую ее повозку.

— А как же дверь? Она осталась открыта.

— Кто-то появился на улице, и я поспешила.

— На улице? Кто-то вам подал знак?

Лицо актрисы исказила злая гримаса. Она на миг замялась, но нашлась:

— Нет. Алекс что-то услышал из дома.

Продажные полицейские и преступница договорились заранее. Они друг друга стоили.

И прямо сейчас убийца — уже признавшая вину! — избегала расплаты.

Это сделала она! Елена! Бирюлев понял сразу, когда взглянул в ее безумные глаза. В тот первый миг актриса не обманула. Тогда она бы просто не смогла солгать.

Сборище отъявленных негодяев заставило сына убитого смотреть их гнусный спектакль.

— Каким образом Иванов убил господина Бирюлева?

— Ммм… Я не видела. Отошла и зажмурилась.

— Но других жертв Иванов задушил?

— Да.

— Все всегда происходило так? Каждый раз? Знакомство в кафе — дом жертвы — визит вашего спутника? — спросил Червинский.

— Все верно. Так.

— Но как же госпожа Павлова?

— Она обладала необычными пристрастиями, если вы понимаете, о чем я, — без запинки ответила Елена.

— Знаете ли вы некую прачку по фамилии Митрофанова?

— О, конечно. Одна из помощниц Алекса.

— Догадываетесь ли вы, отчего стали жертвой человека по фамилии Лаптев?

— Да. Думаю, Алекс ему велел. В наказание за то, что я не соглашалась и дальше принимать участие в его делах.

— То есть, он вам угрожал, но вы все равно отказались?

— Так и есть. Это ведь большой грех!

— Значит, Иванов нанял Лаптева и Митрофанову… И вынудил вас. Он опасный преступник, уже много лет находится в розыске. Полагаю, после вашего рассказа вы в опасности, госпожа Елена. Мы возьмем под защиту, как свидетеля.

Бирюлев встал, едва не опрокинув стул, и вышел в коридор, пропитанный скверными запахами лекарств, боли и нечистот. Помедлив миг, он поспешил на лестницу, столкнувшись с сестрой в белоснежной наколке.

Какая подлая ложь!

В эту минуту репортербы охотно продал душу за то, чтобы видеть, как на тонкой шее Елены — а заодно и обоих сыщиков — затягивается петля.

— Алекс точно бывает в двух местах: в моих апартаментах и в театре "Париж", у сквера. Не слишком далеко от вашего участка, если я правильно помню.

— В вашей квартире?

— Ну… Он тоже там живет, можно сказать. Да, вы все поняли верно. Давайте не будем развивать эту тему. Какой нынче день?

— Понедельник.

— В "Париже" сегодня вы его не застанете. По понедельникам представлений нет.

— Во сколько он приходит в театр?

— Ближе к вечеру. Незадолго до спектакля. По крайней мере, раньше было так.

Сыщики переглянулись.

— Полагаю, он вооружен и с ним могут быть сообщники? — спросил Бочинский.

— Думаю, да.

— Спасибо, госпожа Елена. Мы будем держать вас в курсе. А сейчас, полагаю, вам нужно отдохнуть.

— Да, я порядком утомлена. Извините.

Выйдя из палаты, Бочинский провел тыльной стороной ладони по губам, а затем закусил длинный седой ус — как обычно, когда бывал взволнован — и принялся размышлять вслух: