Питер Ловси - Пасьянс Даймонда

Питер не стал упоминать, что ему следовало бы спуститься в подвал и заняться старой картотекой.

– Информацию из компьютера удалить легко, – продолжил Липман. – Иное дело – люди.

Даймонд кивнул:

– Людей удалить не так просто.

Липман возмущенно вскинул голову:

– Я не убийца! Хотя предвидел, что доктор Масуда может стать причиной неприятностей. Она представляла серьезную опасность, если бы узнала о ПДМ3. У нее могла сохраниться неприязнь к «Манфлексу» из-за того, что он прекратил финансирование ее работы. Я навел справки и выяснил, что Масуда совершенно прекратила исследования. И больше к ним не возвращалась. И решил лететь в Иокогаму, чтобы с ней повидаться.

– На свой страх и риск? Без согласования с мафией?

– Да. Я хотел купить ее доброе расположение: привлечь к работе по прежней теме – алкогольная кома, – но с выпущенными нами в последнее время безопасными препаратами. Оставалось внести коррективы в ее файл, чтобы создать впечатление непрерывности финансирования. Однако возникло препятствие.

– Наоми?

– Простите, не понял?

– Девочка. Я так ее называю.

– Открытие, что у Масуды есть ребенок, стало шоком. Который еще более усугубился, когда я узнал, что девочка страдает аутизмом. Такое заболевание требует круглосуточного внимания. Снова привлечь Масуда к работе можно было лишь одним способом – найти девочке другую мать. Я обсудил это с ней. После семи лет непрестанных забот о ребенке без всякой ответной реакции она готова была расстаться с дочерью. Я согласился понести расходы. Масуда знала по университету женщину, у которой умер ребенок. Эта женщина хотела усыновить или удочерить чужого ребенка, но, поскольку не была замужем, агентство отказывалось с ней сотрудничать.

– Миссис Танака?

– Верно. Речь не шла о том, чтобы отдать ей девочку насовсем. Мы хотели поручить ей заботиться о ней. Например, увезти куда-нибудь на отдых. В теории все прекрасно складывалось. Миссис Танака немного знала… Как вы ее назвали?

– Наоми.

– Я дал им деньги на поездку в Англию, чтобы девочка отсутствовала, пока я свергаю Мэнни Флекснера. Поводом для его отставки должен был послужить ПДМ3.

– Не понимаю, зачем столько хлопот из-за маленькой девочки?

– Она живое доказательство того, что доктор Масуда прекратила исследования в 1985 году. Молчание Масуда я мог купить, но как объяснить существование ребенка, если кто-нибудь решил бы глубже копнуть?

– Кого вы боялись? Мэнни?

Липман покачал головой:

– Он вряд ли связал бы ПДМ3 с джантаком, хотя сам прервал исследовательскую программу. Флекснера нельзя назвать истинным ученым. Нет, я опасался других – не тех, кто работал в компании. Медицинских журналистов, биржевых аналитиков, конкурентов в фармацевтике. Вот они быстро выуживали недостатки новых препаратов. Джантаку не посвящали публикаций, но где-нибудь до кого-нибудь мог долететь слушок.

– И вы отправили миссис Танака с Наоми в Лондон?

– Это казалось мне правильным решением, но она все погубила. Буквально все. Наверное, агентствам по усыновлению было что-то известно, потому что миссис Танака не подходила на роль матери. Со страдающим аутизмом ребенком она не справилась, запаниковала и однажды оставила девочку в универмаге «Харродс». Последовала реакция прессы – журналисты клюнули на душещипательную тему. Отметилась даже «Нью-Йорк таймс». Вместо того чтобы скрыть существование ребенка, мы его всячески распропагандировали и оказались перед фактом краха нашего миллиардного проекта. И все из-за одной маленькой девчонки.

– Но никто же не знал, кто она такая, – возразил Даймонд.

– Каждый таблоид в Японии и Англии хотел дознаться, кто такая обнаруженная в «Харродсе» немая. История вызвала широкий резонанс. Ее подхватили наши газеты. Вопрос был только в том, кто тот ушлый журналист, который первым нападет на след ее матери.

– Через миссис Танака?

– Послушайте, мне грозил полный крах. Стоило кому-нибудь из журналистов подобраться к миссис Танака, и все бы пошло прахом. Она бы сразу раскололась и выложила все, что касалось доктора Масуда. Открылась бы ее связь с «Манфлексом». Всполошились бы все умники, которые копали под ПДМ3. Следовало действовать быстро. Но я не мог справиться с проблемой один.

– И вы обратились к своим друзьям из мафии, а те заказали миссис Танака?

– Они не мои друзья, и я не имею никакого отношения к убийству.

– Но вы держали их в курсе событий. Миссис Танака, прежде чем вылететь с Наоми в Нью-Йорк, должна была связаться с вами.

– Поймите, мне дышали в затылок. Когда Мэнни совершил самоубийство и назначил своим преемником Дэвида, мои планы…

– Ваши планы вылетели в окно? – Даймонд улыбнулся, хотя не рассчитывал на ответный смех собеседника. И был прав.

– Я пришел в ужас, узнав, что́ они сделали с миссис Танака. Испугался, что девочка тоже погибла.

– Я не слышал, чтобы мафия убивала детей.

– Я тоже.

– А вот меня они решили утопить в Гудзоне и подумали, что преуспели, – заметил Даймонд.

– Вы слишком близко подобрались к истине. И когда назначили встречу с Дэвидом Флекснером, им пришлось действовать.

– Но как это было организовано? Я правильно понимаю, что в кабинете нового председателя стояли «жучки» и вы снабжали своих дружков из мафии информацией?

– Меня запугали. Эти люди ничего не прощают.

– Следовательно, все так и было.

– Да. – Липман, поколебавшись, добавил: – Я должен извиняться?

Даймонд пожал плечами. Теперь он мог проявить великодушие.

– Какова ваша цель приезда в Иокогаму?

– Простая: ликвидация миссис Масуда. Но я делал это по принуждению. Сам находился на волоске от гибели. Те двое, что прилетели со мной, боевики мафии. Меня обязали привести их к цели, а Наоми служила наживкой. Они планировали убить мать, а дочь оставить в живых и где-нибудь бросить.

– Неужели вы поверили, что они вас пощадят?

Липман на мгновение задумался.

– Может, и нет. Я уже сказал, что рад, что все завершилось. И когда придет время, готов дать показания в суде. Я был полным идиотом, но не хотел никакого насилия.

Поднимаясь, Даймонд почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он был уже не той бездушной боевой машиной, что раньше.

– Вы, мистер Липман, небрежно заметили, что готовы были обречь энное число больных Альцгеймером на серьезные осложнения с печенью, а возможно, и смерть лишь для того, чтобы разбогатеть и обеспечить себе успех. По-моему, это равносильно убийству.

– Вы уезжаете? – спросил американец, пропустив мимо ушей обвинение.

– Улечу ближайшим рейсом.

– А что будет со мной?

– Этот вопрос вам лучше задать адвокату. Могу предположить, что вас со временем экстрадируют для дачи показаний против Массимо Гати и его команды.