Дженни Уайт - Печать султана

Устроившись на матрасе под пледом, мы угощали друг дружку запеченным в тесте сыром и петрушкой, рисом и смородиной в виноградных листьях, душистым хлебом, сохранявшим теплоту в медных кастрюльках. После еды мы курили и бросали камешки в яркую водную гладь. В другое время года в этих стенах будет раздаваться пронзительный детский крик и звучать строгие материнские голоса, вновь и вновь что-то запрещающие чадам. Женщины осторожно входят в воду, доходящую до колен. Купальные костюмы сидят на них как модные французские наряды. Чувствительные натуры быстро зябнут и спешат насухо вытереться мягкими полотенцами.

Однако их время еще не пришло. Пока солнце и море принадлежат нам. Мы лежим тихо, словно расколотые мидии. Светлые волосы Мэри пострижены коротко, как у мальчика.

К удивлению Сибил, ей без труда удается добиться встречи с Зухрой. Женские собрания полнятся новостями о том, что она гостит у своей сестры Лейлы. Дамы собираются навестить их, чтобы выразить соболезнование сестрам, чей отец лежит на смертном одре. Им также не терпится повидаться с временно покинувшей высший свет Зухрой. В день приема Сибил присоединяется к группе сострадающих и изнывающих от любопытства женщин. Сибил слышит тихий разговор двух матрон о том, что Зухра родила троих детей, из которых лишь один выжил. Мальчик. Ему сейчас два года.

— На все воля Аллаха, — говорит одна из дам, с любопытством глядя на Зухру. — Бедняжка. По крайней мере у нее есть сын.

Зухра — полная женщина, одетая в изящно расшитый халат с поясом. Лицо чуть прикрыто легким газовым платком, который свисает до самой груди. Сибил видит ее покрасневшие от слез глаза. Лейла встречает, приветствует гостей и велит слугам подавать чай, пирожные и пряности. Угощение доставляется на больших серебряных подносах. В углу комнаты возле небольшой плиты стоит повар, готовый в любой момент приготовить кофе всем желающим.

Сибил замечает среди присутствующих дочь Асмы-султан, Перихан. Она сидит рядом с Зухрой и время от времени разглаживает складки на ее халате. Дочь посла вспоминает, что Зухра была помолвлена с человеком, за которого собиралась выйти замуж Перихан. Теперь, после его смерти, их, возможно, объединила общая скорбь.

Пожилая женщина, сидящая на краю дивана у окна, совершает ритмичные движения головой из стороны в сторону, произнося нараспев молитву, прерываемую громкими вздохами и обращениями к Аллаху.

— Это бабушка Зухры.

— Да хранит ее Аллах. Она молится за сына.

Дамы вдруг приходят в волнение, слышится громкий шепот и шелест шелковых одежд. Они смотрят на высокого евнуха, того самого, который проводил Сибил в дом Асмы-султан. Все умолкают. Асма-султан входит в зал вслед за евнухом. Жена великого визиря выглядит усталой и постаревшей с тех пор, как Сибил в последний раз видела ее на торжестве, посвященном обрезанию. А прошло-то всего две недели. На ней европейское платье с узкой талией. Она быстрым шагом проходит мимо женщин, удобно устроившихся на диване.

Лейла спешит навстречу, приветливо простирая руки. Подав знак Зухре и Перихан следовать за ней, она ведет Асму-султан в соседнюю комнату. Проходя мимо Сибил, жена великого визиря останавливается и, любезно улыбнувшись, жестом приглашает девушку идти за ней. Женщины начинают оживленно перешептываться. Евнух ждет на пороге, сложив руки на груди, и закрывает дверь, как только дамы проходят в комнату.

Сибил видит гостиную с длинным низким диваном. В центре на полу — яркий ковер и несколько маленьких инкрустированных слоновой костью и перламутром столиков. Окна за диваном открыты, видна сверкающая гладь Босфора. Из сада доносится печальное воркование голубя.

Асму-султан усаживают на почетное место в центральной части дивана. Перихан устраивается рядом с ней. С любопытством разглядывая дочь посла, Лейла предлагает ей сесть слева от жены визиря.

Затем следуют обычные формальности. Представления, вопросы о здоровье. Служанки приносят легкие закуски и сразу же удаляются. Зухра тяжело опускается на диван. Она принимает пищу и говорит строго в соответствии с ритуалом.

Наконец Асма-султан спрашивает:

— Что с ней происходит? — И тотчас обращается к самой Зухре: — Возьми себя в руки, милая, и расскажи, какие испытания выпали на твою долю за те восемь лет, что мы не видели тебя.

Лейла, сидящая рядом с сестрой, поправляет подушки за спиной и осторожно откидывает чадру с ее лица. Затем обращается к ней тихим, успокаивающим голосом, будто разговаривает с маленьким ребенком:

— Моя розочка, помни, я ходатайствовала о том, чтобы тебе разрешили вернуться в Стамбул. Все будет хорошо.

Зухра перестает плакать и выпрямляется. Сжимает руку сестры. Глаза покраснели от слез, однако лицо круглое и белое, как полная луна. У нее правильные черты лица и маленький рот с алыми губами. На лбу украшение из золотых монет.

Асма-султан продолжает говорить теплым сердечным голосом:

— Ну вот, так-то лучше. Теперь давай поговорим. Что тебя так гнетет, дорогая? Понимаю. Ты жалеешь своего бедного отца, да минует его напасть. — Сибил знает, что эти слова всего лишь формальное утешение. Старик уже при смерти.

Лейла берет сестру за руку, гладит ее щеки и шепчет:

— Моя дорогая розочка. Наконец-то ты вернулась домой. Мы так скучали по тебе.

Зухра глубоко вздыхает, как будто в комнате душно, и обращается ко всем присутствующим:

— Что поделаешь? На все воля Аллаха.

Зухра впервые обращает внимание на Сибил.

— Кто это? — спрашивает она.

Лейла вновь представляет ей дочь посла.

Сибил выполняет все необходимые ритуалы. Лейла прерывает ее, устало машет рукой и говорит:

— Сибил-ханум, вам всегда рады в нашем доме. Пожалуйста, садитесь.

Лейла зовет служанку, ждущую у двери, и велит ей принести кофе.

Девушка приносит напиток и удаляется. Лейла говорит:

— Теперь, моя розочка, расскажи нам все.

— У меня большой дом, — начинает свой рассказ Зухра, — и довольно много слуг, так что на жизнь грех жаловаться. Люди считают моего мужа хорошим человеком. — Она замолкает, ослепленная солнечным светом, брызнувшим из окна. — Может, так оно и есть, — шепчет она, — однако человек он слабовольный. У меня такое ощущение, что я замужем не за ним, а за его матерью.

Ее лицо искажает гримаса горя, и Зухра вновь начинает безудержно рыдать.

— Она несет ответственность за смерть моих детей, — задыхается бедная женщина.

Дамы с напряженным вниманием вслушиваются в каждое ее слово. Сибил замечает, как улыбка удовлетворения мелькает на лице Перихан, однако тотчас решает, что ей это просто показалось.

Наконец Зухра успокаивается и продолжает говорить чуть охрипшим голосом: