Константин Бушуев - Садовод

Ничего примечательного Андрею в глаза не бросилось. Если не считать количества людей у могилы и их возрастной категории. Убитая-то кем была? Молодой девчонкой, на три года моложе самого Андрея. А прощаются с ней одни старики и старухи. Одна из них, понятно, родная бабка. Сильная женщина, ни слезинки не проронила и держится с достоинством. И не бедная, по всей видимости. Кремация ей бы раза в полтора дешевле обошлась, так нет, хоронить внучку решила.

Еще две какие-то бабки. Черновский уже успел выяснить, что одна из них — родная сестра Веры Ивановны, приехавшая из Тюмени. Вторая — подруга из соседнего дома. Двое ветхих стариков с орденскими планками, работавших когда-то вместе с мужем Веры Ивановны в партийном комитете. И еще один мужичок лет пятидесяти, сосед Квашниной с верхнего этажа, в свое время друживший с ее безалаберным сыном. Вот и все. Странное дело. Отсутствие родителей еще можно объяснить: Черновский знал, что отец убитой девушки давно умер, а мать уехала на постоянное место жительства в Турцию. Но все же почему совсем нет молодых людей? Ладно, не было у Беллы парня, но неужели у нее и ни одной подруги не имелось?

Могильщики привычными движениями оформили холмик, водрузили небольшой металлический крест. Черновский уже двинул было к микроавтобусу, припаркованному на асфальтированной дорожке, но вдруг увидел, как Вера Ивановна резко взмахнула рукой, будто увидев змею, и неуклюже повалилась на землю. Мужик-сосед еле успел подхватить ее, не дал удариться головой об угол соседнего памятника.

— Что с ней? — крикнул Андрей, подбежав к лежащей пенсионерке.

— Обморок, похоже, — испуганно ответила сестра, наклоняясь над Квашниной. — Сколько ей, бедной, пережить довелось…

Лихорадочно мобилизовав свои небогатые познания в сфере медицины, молодой оперативник привел пожилую женщину в чувство. Ничего особенного ему делать и не пришлось, Вера Ивановна открыла глаза почти сразу, как только он поплескал ей на лицо водой из пластиковой бутылки.

— Его лицо… — прошептала она. — Почему он здесь, как он мог вернуться?..

— Кто здесь? — не понял Черновский.

Квашнина взглянула на него и не ответила. Несмотря на бледность и учащенное дыхание, поднялась на ноги.

— Простите, я вас всех напугала, — уже спокойным тоном произнесла она. — Сама не понимаю, как это со мной случилось. Вроде никогда обмороками не страдала.

— Да что ты, Верочка, все нормально, не оправдывайся, — зачастила ее древняя подруга. — Ты ж и родных не каждый день хоронила. Никому такого не пожелаешь, родную внучку в землю класть…

— Вы кого-то увидели? — решительно перебил ее Черновский, обращаясь к Вере Ивановне. — О каком лице вы только что сказали?

— Мужа своего покойного увидела, Коленьку, — после небольшой паузы ответила пенсионерка. — Как будто он на другом краю могилы стоял, а потом исчез.

— Это душа его светлая приходила, — опять заголосила подруга, — душа-то вечная, душа бессмертная. Какой образ хочет принять, такой и принимает. Хочет — покажется, не хочет — невидимкой остается…

— А вы точно знаете, что он умер? — сдуру спросил Андрей, мгновением позже осознав всю абсурдность вопроса.

— Конечно, знаю, милый, — усмехнулась Квашнина. — Если не веришь, пройди во-он в ту сторону да сам посмотри, он на соседнем участке лежит, скоро уж тридцать годков стукнет, как его не стало…

Старость не радость, думал Андрей, трясясь в автобусе. Он не верил ни в какие паранормальные явления и был убежден, что у бабки от горя поехала крыша. А как иначе сказать, если у нее галлюцинации начались?

***

В своей новой работе Сергей Волков мог бы найти много недостатков. Например, почти все его коллеги прочно сидели на сигарете. Как будто старались подтвердить старый киношный стереотип, что образцовый сотрудник уголовного розыска не может существовать в не прокуренных насквозь кабинетах. Сам Волков никогда не курил и терпеть не мог табачного дыма. Спасался тем, что много времени проводил за пределами своего отдела полиции.

Но сейчас он вынужден был сидеть в крошечном кабинете капитана Сафронова и общаться с двумя парнями, не выпускающими сигареты из пальцев. С хозяином кабинета и с молодым опером Андрюхой Черновским.

— Это классно, что тебя нам в помощь направили, — говорил Сафронов. — Сам понимаешь, работы всегда больше, чем людей. У нас по штату должно быть десять человек, работает шестеро, один сейчас в отпуске. А у нас ведь не только Садовод.

— Конечно, по четырем делам одновременно пахать приходится, — согласился Черновский. — Начальник на нас срывается, но его можно понять, с него ведь тоже шкуру дерут за раскрываемость. Нас бы кто понял…

— Ладно, ребята, наши общие проблемы я знаю, — усмехнулся Сергей. — Скажите лучше, есть ли идеи?

— Нет никаких идей, — раздраженно откликнулся Сафронов. — Сам посуди, откуда им взяться? Следов нет. Вернее, есть, микрочастицы одежды он на втором и третьем трупах оставил. На трупе Беллы — тоже. Но к чему их пришьешь? И вживую никто этого гада не видел, никто опознать не может. Кроме твоей Насти, но от ее показаний толку немного, уж извини за откровенность.

— Она мне говорила, что фоторобот составить все же удалось.

— Ну да, нарисовали с ее слов какого-то дауна с непонятно каким носом и хрен пойми какими губами. Даже если этот фоторобот на каждом столбе по всему городу развесить, никто его не узнает. А следователь, тот вообще, знаешь, что говорит?

— Что?

— А то, что за твоей Настей в парке следил вовсе не Садовод. Понимаешь, почему он так думает?

— Понимаю. Мы с ней уже обсуждали такую возможность. Совершенно различные модели поведения. Предельная осторожность, с одной стороны, и демонстративная беспечность, с другой. Но тогда… Совпадение, значит. Квашнину убили в том месте, где должна была пройти Настя, и никак одно с другим не связано.

— Вот именно. А если так, то она вообще не свидетель. И фоторобот парня в кепке ничего не даст. Настоящий Садовод может оказаться пожилым вьетнамцем, а мы будем искать его по ложным приметам…

— А ты сам-то как думаешь, Кроликов прав?

— Да он, кстати, и сам не уверен ни в чем. У него две версии, и он нас по обеим корячиться призывает. А я… Не знаю, Серега.

— А я думаю, что это все же был он, Садовод, — заявил Черновский. — А его неосторожное поведение объяснить можно элементарно. В январе, в феврале и в марте он заранее готовился к преступлениям. Продумывал, как остаться незамеченным, как не наследить, как не засветиться перед камерами. А убивать Анастасию он не собирался, понимаете? Потому и не считал нужным от нее прятаться.

— А на хрена тогда он за ней следил? — недоуменно спросил Сафронов.