Стивен Джонс - Новая книга ужасов

Я не сводила глаз с Чарли и пустого синего неба, стараясь не смотреть ниже – туда, где висело тело младшего Кендалла. Оно держалось на одних только лодыжках, мистер Селкирк. Бог знает, как оно там удерживалось. Ветер сорвал с него одежду, глаза и рот были открыты. Он выглядел ужасно бледным и таким хрупким, как не бывает в жизни. Все тело было изборождено красными полосами, словно шторм пытался его освежевать. Он был еще совсем мальчиком, мистер Селкирк, и кончики его пальцев чуть-чуть шевелились, касаясь воды. Отец Чарли сделал последний рывок, и шлюпка ударилась о борт судна Кендаллов, почти погрузившегося в море.

Мачты над нами громко застонали, я подумала, что сейчас они обрушатся нам на головы. Отец Чарли попытался подтянуть нас как можно ближе, зацепившись веслом за борт, но затем просто подвел шлюпку к песчаной мели. Я выпрыгнула следом за ним, подумав, что карабкаться на мачту нужно будет мне, поскольку я легче, следовательно, меньше шансов, что судно сорвется и окончательно затонет. Наш дом и маяк был так близко, казалось, до них можно дойти вброд. Очень может быть, я бы смогла.

Запрокинув голову, я посмотрела вверх. На сей раз никаких сомнений не оставалось: Чарли двигался. Увидев это, его отец начал кричать. Просто кричать, без слов. Я подняла руки и позвала мужа: «Спускайся, любимый, нам пора домой». Он высвободил конечности из такелажа. Судно заметно просело. Я подумала, что если он только коснется воды, это – конец. Ледяное море мгновенно его убьет. Муж застыл, я – тоже. Его отец замолчал. Чарли долго висел без движения, и я уже решила, что он умер, услышав напоследок наши голоса. Затем медленно, безумно медленно, он начал сползать по канатам вниз головой, перебирая руками, словно паук, карабкающийся по паутине. Задел обнаженное тело Кевина, и оно закачалось туда-сюда, как маятник. Чарли на него даже не взглянул, не попытался отстраниться. Он все так же продолжал спускаться. Не помню теперь, как он перелез через леер. Спустившись на палубу, Чарли исчез из поля нашего зрения. Мы стали прикидывать, как бы снять его с судна, когда он вдруг перевалился через борт и упал на песок у наших ног. В тот же миг судно от толчка покачнулось и, соскользнув с косы, ушло под воду, забрав с собой тело младшего Кендалла.

Спуск отнял у Чарли последние силы. Его глаза были закрыты, казалось, он не дышал и никак не реагировал, когда мы его трясли. Отец поднял сына и перенес в шлюпку. Я запрыгнула внутрь, сев на носу, спиной к берегу. Свекор принялся отчаянно грести. Я сидела по щиколотки в воде и баюкала на коленях голову своего мужа, растирала ему щеки. Они были такими холодными, мистер Селкирк. Невозможно холодными, шершавыми и твердыми – будто каменные. Все свои помыслы, все сердце, все тепло, которое во мне оставалось, я вкладывала в кончики пальцев. Ворковала, как горлица. Отец Чарли сидел спиной к нам, яростно отталкиваясь веслами от воды. Он ни разу не обернулся, поэтому не…

Голос миссис Марчант снова затих. Не приходилось сомневаться, что теперь уже сумерки действительно опустились. В серой мути за грязными стеклами Селкирк заметил оранжевый проблеск на горизонте, будто искорка вспыхнула из-под полуприкрытого кошачьего века. Завтра погода должна была наладиться, а значит, он сможет отправиться домой. Наверное, навсегда. Найдет женщину, которой не нужно будет платить, чтобы составила ему компанию.

– Вы очень храбрая, миссис Марчант, – сказал он и, сам не отдавая себя отчета, сжал ее ледяную ладонь.

Ему хотелось просто утешить бедняжку, но он вдруг испытал сладкую грусть, ощущая чужие пальцы в своей руке. Тоже своего рода улыбка дьявола, вот чем было это чувство.

– Он был отличным мужчиной, ваш Чарли. Но вы уже сполна отгоревали по нему.

– Нет, он был всего только юношей, – прошептала она.

– Ну, значит, отличным юношей. К тому же – вас любил. Вы отдали должное его памяти, и даже сверх того. Теперь настало время начать жить снова, хотя бы ради него. Вернуться к людям. Я позабочусь, чтобы у вас все было хорошо. Позабочусь сам, если вы мне только позволите.

Очень медленно, не отнимая руки, миссис Марчант подняла на его глаза, ее рот иронично приоткрылся.

– Вы… глупец, если думаете… Вы же сказали, что знаете мою историю.

– Теперь знаю, – сконфузившись, Селкирк выпустил ее ладонь.

– То есть вы вообразили, что все эти годы я жила, отрешившись от всего прекрасного в мире, замкнувшись со своими монашками, словно их игуменья, из-за любви или горя?

Ее ладонь, словно сухой лист, упала на колено.

– В этом нет никакого греха, я уверен, но сейчас…

– Я так и не смогла понять, почему шлюпка перевернулась, – произнесла она новым, невыразительным голосом, в котором напрочь отсутствовали прежние певучие интонации, и Селкирк осекся. – Я думала об этом множество раз, снова и снова перебирая обстоятельства в голове, но так и не разобралась, как это случилось.

– Так что шлюпка? – не зная, куда девать руки, Селкирк, наконец, тоже опустил их на колени.

– Был мертвый штиль. Никаких блуждающих волн. До берега оставалось двадцать ярдов. Даже меньше. Можно было выпрыгнуть и пойти вброд. Я все так же шептала ласковые слова, растирая щеки Чарли, но в душе все уже понимала. Думаю, теперь, его отец тоже понимал. Чарли умер еще до того, как мы перенесли его в лодку. Он ведь не дышал. Не двигался. Ни разу не шевельнулся, лежа в шлюпке. Я обернулась посмотреть, сколько еще до берега, и в следующее мгновение очутилась в воде. Трое дюжих мужчин не смогли бы так скоро перевернуть тяжелую лодку. Весло ударило меня по голове. Не знаю, по этой ли причине или из-за ледяной воды, но в голове у меня не осталось ни единой мысли. Какое-то время я не могла сообразить, где верх, где низ, хотя глубина там была не более трех футов. Потом мои ноги сами нащупали дно, и я побрела к берегу. Весло рассекло мне кожу, и кровь заливала глаза. О Чарли я вообще не думала. Ни о чем не думала, кроме того, что мне надо выбраться из холодной воды прежде, чем сама превращусь в ледышку. Этот холод проник в мою кровь, струился по венам. Доковыляв до берега, я рухнула на теплый песок и тут только вспомнила, где я и зачем. Оглянулась. Шлюпка спокойно покачивалась на воде, словно и не переворачивалась. Весла были аккуратно сложены, как руки, скрещенные на груди. Поверхность залива – спокойна, будто пруд. И ни следа – ни мужа, ни свекра. Нигде. Я чуть не расхохоталась. Потому что это было невозможно. Слишком жестоко. Смешно. Я не плакала, просто ждала, не спуская глаз с воды, готовая в любой момент броситься в море на выручку отцу Чарли. Но ничего не дождалась. Ничего. Так и сидела на песке, уставившись на горизонт, даже не всхлипнула ни разу. Дело шло к тому, что я бы так и замерзла там до смерти, завершив эту череду смертей. Вспомнила братьев Кендаллов, сбросивших свои куртки, и принялась расстегивать ворот платья… И тут из воды показался Чарли.