Спенсер Куинн - Поймать вора

Совершенно заморочила мне голову, а вот Берни, напротив, сказал что-то дельное.

— Ни за что не поверю. Вы самая живая и яркая из всех, кого я встретил за сегодняшний день.

— Ну не душка ли? — похвалила его Долорес. — Откровенный лгун, но такой милый.

— Это Берни-то милый? — Рио вернулся за стойку и налил зеленый напиток для Долорес и пиво для напарника.

Берни достал портмоне.

— Не обижай! — возмутился бармен. — Твои деньги здесь не работают.

— Бесплатная выпивка у «Дядюшки Рио»? — встрепенулась Долорес и подняла стакан. — За милых мужчин. — Они с Берни чокнулись. Люблю этот звук.

— У Даррена Куигли есть подружка? — спросил напарник.

— Вот он, внутренний мотив, — усмехнулась женщина. — Но неверный. У Даррена была подружка — прошедшее время. Такие бывалые Даррены долго с одними и теми же не общаются.

— Почему?

— Вы с ним встречались?

— Да.

— Тогда зачем спрашиваете? Что же до его бывшей подружки — она из тех совсем молоденьких девушек из маленьких захолустных городков, которые так и продолжают кочевать на Запад в поисках, не могу сейчас и вспомнить чего. Ее зовут Бонни Хикс. Она работает в маникюрном салоне в торговых рядах напротив «Ист-Сентрал-молл». А живет в трейлере за торговыми рядами.

— Спасибо, — кивнул Берни.

— Не за что, — ответила Долорес. — Что я еще могу для вас сделать?

Стоянки жилых трейлеров время от времени возникают в нашей работе. Некоторые располагаются в совершенной глуши, как, например, стоянка нудистов, куда нам пришлось отправиться в связи с кражей нефтяной вышки. Как ее свистнули, я до сих пор не могу взять в толк. Зато твердо уяснил: люди в одежде выглядят гораздо лучше, чем голые. Только не сочтите за обиду.

Но есть и такие стоянки, которые находятся прямо в городе. Мы припарковались напротив торговых рядов, осветив фарами темные магазинчики.

— «Ногти от примадонны», — прочитал Берни, вылезая из машины. — Что бы это значило? Уж слишком женщины носятся со своими ногтями. Во-первых, наращивают, но почему в таком случае мужчины… — Его голос замер.

Мы обошли торговые ряды и оказались на заросших кустарником задворках. За воротами с двумя столбами, но без створок стояло несколько трейлеров — низкие округлые тени под багровым вечерним небом. Света ни в одном из них не было, зато перед палаткой горел костер; там сидел парень и курил косяк. Берни принюхался — марихуану может распознать почти каждый.

— Привет. — Парень поднял голову.

— Здорово, — ответил Берни.

— Ты коп?

— Нет.

— А похож на копа.

— Это преступление?

Парень рассмеялся, но тут же осекся.

— Такая головоломка не по мне. Это что-то из «Матрицы». — Он глубоко затянулся и заметил меня. — Выгуливаешь собаку?

— Угадал.

— У меня тоже была собака, но убежала.

— Плохо. По крайней мере для тебя, — заметил Берни и добавил: — Мы ищем Бонни Хикс.

Парень стрельнул глазами в сторону одного из трейлеров — стоящего на блоках небольшого серебристого вагончика — и повернулся к напарнику.

— Ну, допустим, я знаю, где ее найти.

— Мы все внимание. Ушки на макушке.

«Мы»? Я посмотрел на уши напарника — уши на месте и не такие уж и маленькие для человека, — но насколько хорошо они слышат? Например, уловил ли он звук, пусть очень тихий — в одном из трейлеров плакала женщина. Если так, то виду он не подал.

— Как говорится, мы живем в век информатики, — объявил парень.

— Неужели? — В глазах Берни отсвечивало пламя костра. Красивое зрелище.

Парень еще подкурнулся — это наркоши так говорят — и задержал дыхание. Нам приходится встречаться по работе с типами, которые сидят на травке и задерживают дыхание. Это обычно значит, что им осталось недолго. Он выпустил изо рта огромный клуб дыма.

— Скажу так, чтобы вам было понятнее. Некогда шел век вещей, и люди платили за них деньгами. Например, «понтиак-файерберд» — это вещь. А теперь век информатики.

— Намекаешь, что скажешь, где найти девчонку, за деньги? — Отсвет в глазах напарника изменился: стал таким, что испугал бы многих, скорее всего большинство, но не этого фраера.

— А ты догадливый.

Берни шагнул вперед и взял у него косяк — не выхватил, не вырвал: просто отнял и бросил в костер.

— Какого черта? — Парень попытался встать на ноги, но напарник придавил ладонью ему плечо и усадил на место. Тот, морщась от боли, еще немного повырывался и затих.

Берни убрал руку, но парень не шелохнулся.

— Я дам тебе пять долларов за информацию, — объявил напарник. — Знаешь почему?

Парень покачал головой.

— Потому что это менее хлопотно, чем выбивать ее из тебя.

Парень поспешно поднял руку и показал пальцем.

— Третий с правой стороны. «Эрстрим» на блоках.

Берни отдал ему деньги.

— И вот тебе памятка из века информатики, причем совершенно бесплатная: чтоб тебя здесь не было, когда станем возвращаться назад.

— Уже сматываюсь, — пообещал парень.

Плач доносился изнутри «Эрстрима». Когда мы оказались у двери, Берни тоже услышал — я понял это по его лицу. Он постучал, и плач сразу оборвался. Но внутри никто не подошел открыть дверь и не проронил ни звука.

— Бонни Хикс! — позвал напарник.

Тишина.

— Даррен здесь? — повысил голос Берни. — Даррен, это Берни Литтл. Я думаю, тебе требуется помощь.

— Даррена здесь нет, — послышался из-за двери женский голос.

— Бонни?

Снова никакого ответа.

— Может, вам самой нужна помощь? — настаивал Берни.

Долгое молчание. Напарник ждал. Я ждал рядом с ним. Чувствовал, как он насторожен. И сам был тоже насторожен. Наконец женщина заговорила.

— Кто вы такой?

— Берни Литтл. Мы пытаемся выручить Даррена из беды.

— Он мне о вас не говорил.

— Разве? А когда вы с ним виделись в последний раз?

— Вроде бы несколько дней назад.

— А в последний раз разговаривали?

— Сегодня утром. Он позвонил, когда я уходила на работу.

— Бонни.

— Что?

— Можно нам войти?

— Нам?

Я, сам не знаю почему, гавкнул.

— С вами собака? Я боюсь собак.

— Чет не страшный.

Я снова гавкнул, на сей раз громче.

— Ничего себе, не страшный.

— Хорошо, Бонни. — Напарник погрозил мне пальцем. Он очень редко так делал, и мне всегда нравилось. Я ответил взмахом хвоста. — Мы не станем входить. Расскажите, о чем вы говорили по телефону с Дарреном?

— Разговор продолжался не более минуты, а потом оборвался.

— Что он сказал?

— Трудно было расслышать, сильно мешал треск. Он был такой милый.

— В каком смысле?

— Ну… извинился за то, что так себя со мной вел. Обещал все исправить, если вернется. Мне показалось, он плакал.

— Откуда вернется? — спросил Берни.

— Из Мексики. Поэтому и был такой сильный треск.