Спенсер Куинн - Поймать вора

— Да, — ответил Берни. — Очень хорошее. А еще я люблю бурбон.

— Бурбон?

Напарник показал на бутылку на полке за ее спиной. Барменша сняла ее и поставила на стойку.

— «Четыре розы». Хотите?

Берни кивнул. Она налила напиток в низкий стакан. Берни достал еще одну купюру и положил поверх первой.

У барменши заблестели глаза.

— Это слишком много.

— У меня есть друг, у которого были проблемы с «Четырьмя розами».

— Друг?

— Да. — Напарник выложил третью купюру. — Мы пытаемся его найти. Его зовут Даррен Куигли.

Клиент, что сидел в конце стойки, крепче сжал руками стакан, но больше не сделал ни одного движения.

— Он выглядит так. — Берни положил на деньги фотографию Даррена.

Барменша бросила на снимок взгляд и стала поспешно махать перед грудью рукой — сверху-вниз и из стороны в сторону. Я и раньше видел, что люди так делают, но зачем, остается для меня загадкой.

— No sé nada [23] Ничего не знаю ( исп. ). .

— Не верю, — ответил Берни.

— No Inglés [24] Не говорю по-английски ( исп. ). , — сказала она.

Берни что-то спрашивал на мексиканский манер. Барменша качала головой.

— No comprendo [25] Не понимаю ( исп. ). , — твердила она и в то же время пятилась к шторе из шариков в конце стойки.

— Ты куда?

Она подняла палец, словно хотела сказать, что тут же вернется, и скрылась за шторой.

Мы ждали. В стене скреблось какое-то существо. Берни напряженно и торопливо соображал — я это чувствовал. Вдруг его взгляд упал на лежавшие перед ним деньги.

— Господи! — напарник обежал стойку и бросился к занавеси из шариков, я — за ним. За шторой оказалось небольшое помещение с ободранным холодильником, ящиками с пивом и ржавой раковиной с капающим краном. Никаких следов барменши. Берни открыл единственную дверь. Она вела на узкую улочку с высокими побеленными стенами по обе стороны. Ярко светило солнце. Улица была совершенно пуста.

— Надо же быть таким глупым!

Берни глупый? Да никогда!

Мы кинулись назад. Единственный посетитель оставался на своем месте и сидел, распластавшись на стойке. Берни взял деньги и фотографию, и укладывал их в карман, когда тот поднял голову и посмотрел на нас. Жуткий тип, что в нем ни возьми, но больше всего меня поразило его лицо — все в поту. Пот капал с его лица — так бывает у людей после того, как они пробегают большое расстояние. Он открыл рот — у него оказались черные зубы, того же цвета, что муха в стакане Берни, — и заговорил низким голосом. Наверное, самым низким из всех, что мне приходилось слышать.

— Jesús Malverde [26] Иисус Малверде — мексиканский народный святой; особенно почитается теми, кто занимается наркотрафиком. .

— Quién? [27] Который? ( исп. ). — спросил Берни.

Пьяница показал на керамическую — «керамическая» — значит, бьющаяся, если ее пихнуть, — статую рядом с большим допотопным кассовым аппаратом. Скульптура, в данном случае только голова и плечи, изображала неулыбчивого темноволосого мужчину с густыми усами.

— Не понимаю, — признался напарник.

— Él sabe [28] Он знает ( исп .). , — сказал пьяница.

— Что знает?

Пот заливал подбородок нашего собеседника.

— La respuesta [29] Ответ ( исп. ). . — Это прозвучало совсем как из бочки.

— Иисус Малверде знает ответ? Ты это хочешь сказать?

Пьяница закатил глаза и повалился ничком на стойку, задев при этом стакан; тот покатился, упал на пол и разбился. Рука пьяницы пару раз дернулась, словно он что-то пытался найти.

Мы опять на площади: ах каким свежим показался мне воздух после «Пулькерии». Я вдохнул поглубже и почувствовал себя тип-топ.

— Давай-ка сходим в церковь, старина, — предложил Берни.

В церковь? Я бывал в церкви несколько раз — злодей по имени Уиззер Дюпуи прятался от нас под скамьей в соборе Святого Доминика в Южной Педройе, — но не могу сказать, что чувствовал себя там уютно. Церкви большие, но в них, как ни странно, тихо — сочетание, которое мне совершенно не нравится. Для чего они вообще существуют? Я знаю, например, для чего рестораны или продуктовые магазины или магазины кормов для животных. Но раз Берни говорит, что мы идем в церковь, значит, так и будет.

Церковь стояла на углу площади — небольшое белокаменное строение. Деревянная дверь, старая, вся в трещинах, заскрипела, когда Берни ее открыл. Внутри никого, но и тишины тоже не было — где-то неподалеку раздавались звуки гитары. Что ж, пока не так уж плохо для церкви: никаких скамей, стулья вроде тех, что стоят за карточными столами, прохладный пол и проход в середине. Когда мы вошли, музыка внезапно оборвалась, и открылась боковая дверь.

Я на самом деле испугался, или как это надо понимать? На пороге показалась женщина, но я понял это только по запаху. Возникло ощущение, как в тот короткий период, когда мы с Берни увлекались фильмами ужасов, — короткий, потому что и ему и мне они казались слишком жуткими. Я прижался к напарнику, даже загородился им. Не стесняюсь это признать, потому что, если страх и появился, он быстро прошел. На женщине было необычное длинное черное платье и такой же черный капюшон с выдающимися в стороны краями — черный, кроме внутренней стороны этих краев и ткани, закрывавшей шею до самого подбородка.

— Здравствуйте, сестра, — обратился к ней Берни.

Сестра? Вам известно это слово? Мое сердце екнуло — остановилось и на мгновение перестало биться. Я был буквально сражен: у Берни есть сестра, а я узнаю об этом только теперь! Мать у Берни есть, но это та еще история, не могу сейчас вдаваться в подробности, есть Чарли, но кроме них, у него нет родственников. Жизнь полна неожиданностей, вроде как когда говорят: «Не заскочить ли нам по дороге за собачьим угощением», — но это был сюрприз иного сорта.

— Buenastardes, señor [30] Добрый вечер, сеньор ( исп. ). , — поздоровалась страшная женщина. — Вы американец?

Что за вопрос? Конечно, Берни американец, и я тоже. Но разве сестре не положено знать, кто ее брат?

— Да, — ответил мой напарник. — Вы говорите по-английски?

— Говорю.

— Хорошо. А то мой испанский совсем заржавел.

Я знаю слово «ржавчина» — могу почуять, если что-то заржавело. Однажды выкопал нож и тем самым решил дело, хотя никаких других улик тогда не было. Но теперь не чувствовал ни малейшего запаха ржавчины и не мог понять, о чем говорит Берни.

Страшная женщина посмотрела на меня.

— Ваша собака такая застенчивая.

— Застенчивая? — удивился напарник. И я вместе с ним. Это я-то застенчивый? Но, оглянувшись, сообразил, что совсем спрятался за него. Берни улыбнулся. — Наверное, впервые видит монахиню — во всяком случае, в полном облачении.

Женщина улыбнулась в ответ. У нее была приятная улыбка: ровные белые зубы и веселые глаза.