К. Донских - В Каталонию

Александр поведал историю его неординарной встречи с оперуполномоченным — теперь со стажем — Михаилом. А случилось это, когда те входили в состав военнослужащих и защищали город от возможных атак и передвижений террористов. Представленные друг другу впопыхах и не запомнившие толком внешности друг друга, они оказались буквально приставленными спиной к спине и осуществляли расстрел боевиков. Последние пытались восстановить справедливость бизнес-идей путем нападения на мирное население, буквально атакуя его и шантажируя тем самым правительство Узбекистана.

— Миха защищал меня, как будто мы до этого были знакомы, — рассказывал Александр, — я постоянно ощущал его руку на своем комбинезоне. Тогда это казалось странным, ведь, по большому счёту, мне не было дела до него. Но он сумел внушить мне обратное за пару дней.

Алекс, как потом назвал его про себя Серёга, оказался философски мыслящим парнем.

Рассказывал про восточные мудрости. Все эти мудрости говорили об одной идее: о том, что нужно делиться тем, что имеешь, и помогать, если есть на то возможность, не жеманствуя при этом; подбадривал то и дело и ссылался на божий умысел происходящего. «Даже если произошло несчастье, нужно отыскать в этом скрытый замысел и понять выгоду от этого негодования». «Как сейчас помню строки, — сказал он, — "…когда дует ветер, ставь не стены, а паруса."»

— Даже в самой худшей судьбе есть возможности для счастливых перемен.

Александр явно придался воспоминаниям, но Сергею это было только на руку. Он даже присел, не отводя от рассказчика взгляд, чтобы не нарушить интригу, взгляд должен был показать интерес — в конце концов, не за этим ли он сюда явился? Лукавин предупреждал, что Колобков начнёт много говорить и рассказывать. Но если его выслушать и уважительно отнестись к его рассказам, тот обязательно ответит доброй услугой.

По крайней мере, он был в курсе дела пропавшего мальчика, и в том, что задача разузнать как можно больше о всевозможных вариантах его исчезновения предугадывалась в самом задании. Шеф сказал — связаться по этому делу с ЧСА (давать полное название Лукавину было лень), значит, так ему надо. Только сейчас Сергей понимал, что в обычной просьбе скрывалась ещё не рассказанная руководителем история былых дней. Да и не нужна она была, эта история, главное — её существование должно было помочь неразрешённому вопросу.

— Хорошему человеку Бог в помощь, — сказал Колобков, — а если нет Бога, то тогда и я, быть может, сгожусь.

Он налил себе тёмно-коричневой жидкости из графина и набрал номер внутренней связи.

Серёга это понял сразу, так как на пороге тут же возникла безразличная к окружающему миру женщина в очках.

Она вошла и, не говоря ни слова, просто продолжила стоять, немного приоткрыв рот от возможной нехватки воздуха в помещении. Вероятно, детектив её обескуражил внезапным вызовом.

Неожиданно чудесное создание оживилось и принялось записывать информацию в маленький блокнотик, да так бойко, что Сергей понял, что он ошибался в возможной меланхоличности секретаря Колобкова. Она строчила шариковой ручкой слово за словом, — Сергей даже на миг потерял нить сказанного Александром — настолько сильно женщина произвела на него впечатление в этот момент. Она теперь казалась сосредоточенной и волевой, внимательной к услышанному.

Александр дал поручение, и секретарь вышла в приёмную, захлопнув за собой легонько дверь.

Истина где-то слева…

Отрицательные эмоции более заметны

на левой стороне человеческого тела

Пол Экман «Узнай лжеца по выражению лица. Книга-тренажёр»

Кирилл сидел в гостиной перед своим жидкокристаллическим телевизором в двадцать четыре дюйма и наблюдал, как молодой Шемякин бродит по комнате. Камера, спрятанная в коробке из-под обуви на шкафу, фиксировала шестилетнего мальчика вполне нормально. Смущало только то, что картинка была чёрно-белая: продолжительно вглядываясь в объект, изображение сливалось воедино, и хозяин особняка периодически терял мальчика из вида. Хотя на самом деле в этот момент тот останавливался, садился на диван или замирал.

Никита перестал нервничать и вёл себя вполне смиренно. Усталость давала о себе знать — ребёнок кивал головой в полулежачем положении.

Левин смотрел на отпрыска старшего Шемякина, и тот не вызывал у него даже доли сочувствия. Может, это было связано с тем, что мальчик был внешне похож на отца, а может, с патологической нелюбовью к детям.

Кирилла раздражали эти глупые создания — визг, капризы и слёзы — всё, что могли донести до него дети, особенно такие маленькие.

Слабые и бестолковые, грызущие своих родителей по каждому поводу.

Левин не любил эгоизм.

Бессознательное желание к вниманию со стороны детей давало Левину сигнал защемить и предотвратить эту предрасположенность к их самопоказу.

Он не понимал тот возраст, в котором происходило становление характера — сам он отличался. Он всегда знал, чего хотел и как этого добиться, и отнюдь не лживые и слезливые выпрашивания нужных ему в жизни вещей помогли ему стать таким, каким он был. Прагматизм он строил на холодности и недоверии к тому, что не приносит пользы и выгоды, а уныние и капризность, со своей стороны, он считал недопустимыми с самого детства.

То, что не помнил, — не считалось.

Другое дело было требовательное отношение к другим.

Требование на работе высоких результатов деятельности никак не шло в сравнение с требованиями, предъявляемыми детьми, но Кирилл разницы не видел.

Не любил. Не жалел. Не уважал.

Вырастет, поумнеет — тогда, быть может, изменится… а пока это хрупкий и бесполезный объект как личность неказист.

Но выгодное оружие для дела.

Признаться, Кириллу приходили мысли просто его убить, закопать, как собаку. И никто бы никогда не отыскал столь небольшое тело в лесу, что находится неподалеку от дома. Этим самым он бы причинил боль Шемякину, ненависть душила его, и Кирилл почувствовал мурашки злости, пробегающие по всему телу при этой мысли.

Но прагматизм брал верх над сознанием. Убийство ребёнка не принесло бы желаемой цели. Максимум неделя, и Шемякин снова появится в офисе, легкий и неудрученный, стильный и дальновидный.

Всё это не было самоцелью. Противника нужно было убирать иным способом. Левину было необходимо, чтобы Виктор ушёл сам… и больше никогда не появился в главном офисе «ЯхтСтройТехнолоджис».

Он набрал телефонный номер. Послышались длинные гудки.

Его не проследят.

Сим-карту купил на прилавке недалеко от Ботанического сада — перекупщики оформляют без паспорта; IMEI телефона переделал у торгаша кредитными телефонами на Царицынском рынке — тот просто его перепрошил.