Алексей Биргер - Война орхидей

— И ты не прогадала, раз я слышу твой голос, — с уважением заметил он. — Да, голова на плечах у тебя есть… Когда думаешь окончательно перебираться в Москву?

— В зависимости от результатов предварительной разведки. А у меня к тебе дело.

— Слушаю…

— В своем «изгнании» я увлеклась цветоводством. У меня хорошая оранжерея, и я хочу прикупить редкие сорта орхидей. Помнится, это ты рассказывал, будто знаешь какого-то Садовникова, крупнейшего специалиста по орхидеям. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься. Подожди, я найду тебе его телефон… Так ты интересуешься орхидеями? Тогда тебе стоит поглядеть оранжерею Курослепова. То есть, стоило бы — говорят, её обворовали, и самого интересного теперь не увидишь.

— Да, я слышала об этом печальном событии. Иначе бы напросилась к нему в гости.

— Напроситься все равно не мешает. Кое-что уцелело, да и знает он много, может поделиться. Если хочешь, я тебя представлю.

— С удовольствием.

— Когда у тебя будет свободное время?

— Завтра или послезавтра. Лучше послезавтра.

— И как мне тебя найти?

— По прежнему телефону, — ответила она. — Я ведь вернулась в свою квартиру.

— Хорошо… А, вот, нашел. Записывай телефон.

Она записала телефон и тут же перезвонила Садовникову. Трубку никто не брал, но она все же решила попытать счастья.

Дом и квартиру она нашла без труда. Когда она позвонила в дверь, сперва все было тихо, потом послышалось шарканье и осторожный голос спросил:

— Кто там?

— Николай Михайлович? — осведомилась через дверь Людмила. — Простите, что так поздно. У меня к вам срочное дело. Ваш адрес дал мне Беневоленцев.

Видимо, Садовников успокоился, разглядев в глазок красивую и модно одетую молодую женщину — судя по внешности, существо вполне безобидное потому что после некоторого раздумья он зазвякал замками и цепочкой, отпер дверь и впустил Людмилу. Перед Людмилой предстал худощавый пожилой мужчина, росту чуть выше среднего, с той отрешенно-приветливой улыбкой на лице, которая обычно говорит об изрядной застенчивости.

— Здравствуйте, — представилась она. — Меня зовут Людмила Семеновна. Я нашла ваш адрес и телефон, и звонила вам. Никто не подходил, но я решила заехать… У меня времени в обрез, а я как раз проезжала мимо…

— Да, я иногда не слышу телефон, когда смотрю телевизор, — он совсем засмущался. — А Беневоленцев — рекомендация надежная. Да, надежная… Так вы ко мне по делу?

Она кивнула.

— Первоначально мне порекомендовали обратиться к вам друзья, которые когда-то приобретали у вас орхидеи. Видите ли, рано утром я улетаю из Москвы домой, в Новосибирск, а ваш адрес они отыскали буквально час назад…

— Орхидеи в Сибири? — усмехнулся он. — Что ж, такое уже бывало. Тобольский губернатор, по-моему… Или кто-то из золотопромышленников?..

— Я не Тобольский губернатор и не золотопромышленник, — рассмеялась Людмила, — но условия у меня хорошие. Одна из комнат квартиры переоборудована в зимний сад, и там есть маленькая оранжерея. С автономной аварийной системой отопления, на случай любых неожиданностей. Правда, пока Бог миловал, неожиданностей не случалось…

— Это интересно, — сказал Садовников. — Но вы проходите, что возле двери торчать? — он жестом пригласил её на кухню. — Может, чайку сообразить?

— Не откажусь, — ответила Людмила.

Они прошли кухню, Николай Михайлович включил электрический чайник и сел за стол напротив своей гостьи.

— Вы могли и не извиняться за поздний визит, — сказал он. — Не спится, знаете, и всегда приятно пообщаться с кем-нибудь, кроме телевизора…

— Проблемы возраста или житейские заботы одолели? — спросила Людмила.

— Да как-то и то и другое… Но у вас, в отличие от меня, времени мало, так что не будем его терять. Какие орхидеи вас интересуют?

— Вообще-то, я подумывала об орхидеях «мертвая голова».

— «Мертвая голова»? — Садовников нахмурился. — А-а… — и он выдал длинное латинское название. — Я вообще-то предпочитаю нормальные научные наименования. Хотя и такие художественные, или обиходные, определения вполне допустимы.

— Так стоит мне её брать? Или я с ней не справлюсь? Тогда порекомендуйте что-нибудь более простое в уходе.

— Ну… — он призадумался. — На самом деле, тут все зависит от тщания и желания, ни от чего более. «Мертвая голова», как вы её называете, орхидея достаточно капризная, но с ней вполне можно подружиться… И вообще, мне не раз приходило в голову, что орхидеи надо подбирать в зависимости от своего характера. У разных людей приживаются разные орхидеи, и ничего тут не попишешь. Это как собаку себе заводить — одна порода человеку подходит, другая нет.

— Ну, это когда у человека обычные возможности, — заметила Людмила. У Курослепова, я слышала, чего только нет. В том числе, наверно, и виды орхидей, которые, вроде бы, по его характеру приживаться у него не должны. Так что от денег и помощников многое зависит, верно?

— Верно, — согласился Садовников. — Оранжереи Курослепова стоит поглядеть. Вы у него ещё не были?

— Пока нет. Собираюсь послезавтра, когда вернусь в Москву.

— С Беневоленцевым?

— Да, он пригласил.

— С Беневоленцевым и Курослепов пустит, — задумчиво проговорил Садовников. — Он сейчас почти никого не принимает, окружил себя охраной как каменной стеной после ограбления его оранжерей. Говорят, и на его жизнь покушение было, начальника его охраны при этом убили. Так что вам повезет, если вы до него доберетесь. Хотя самые ценные экземпляры и похищены, но, все равно, осталось, на что поглядеть.

— Вы ведь и ему помогали?

— Помогал… Да и сейчас помогаю помаленьку. Не хвастаясь скажу, что без меня он не оживил бы эти «орхидеи-призраки», которые с таким трудом выцарапал из Америки. Он-то рассказывает, что сам все сделал, ну и Бог с ним, пусть бахвалится, — Садовников явно относился к проблеме присвоения его успехов по-философски: ему важнее всего было, чтобы цветы были живы. Вдруг он спохватился. — Только вы не проговоритесь, что я вам это рассказал. Я, вообще, не из болтливых, и клиентов не подвожу, но тут как-то с вами расслабился….

Людмила усмехнулась.

— Курослепов так ревниво оберегает свой имидж великолепного цветовода, да?

— Навроде того, — несколько уклончиво ответил Садовников. Людмиле показалось, что если бы он мог говорить откровенно, то сказал бы: «Курослепов вообще человек очень злой и завистливый». — Так вы, значит, рано утром из Москвы, а послезавтра опять назад?

— Да.

— И вы хотели, чтобы я вам за это время подобрал образцы?

— Да, орхидеи «мертвая голова». Мне она очень нравится сама по себе, и, кроме того, насколько я понимаю, это вид достаточно редкий… Ведь он и в Москве мало у кого есть, да? И с просьбой его достать к вам, наверно, обращаются очень нечасто?