Яна Темиз - Рай на земле

«Какой приятный турок!» – сказал ее муж, когда они впервые столкнулись с Энвером. И прозвучавшее в его словах удивление – как это, турок и вдруг приятный! – показалось ей оскорбительным. Ее вообще тогда удивляло, как это можно – заниматься языком, историей, культурой страны и при этом не любить ее, как не любил Турции ее тогдашний, давно уже бывший муж. «Турки есть турки» – любил он повторять по всякому поводу, а чаще и вовсе без повода.

Вера же влюбилась в Турцию безоговорочно и сразу, еще до того как влюбилась в Энвера. Они были неотделимы друг от друга – эти горы, это яркое небо, каким его рисуют на рекламных плакатах, эти пахучие, неизвестные цветы, это море, эта зелень всех цветов и оттенков и этот смуглый мужчина с белозубой улыбкой, сильными руками и внимательными глазами.

Ей не верилось, что все это снова соединилось, совпало, это было совершенно немыслимым счастьем: он, она, Турция, море и солнце. Все как тогда. И он совсем не изменился, только в черных волосах появилась седина.

Да нет, конечно же, изменился, просто она этого не видит. Те, кого она, едва оказавшись в Турции, принимала за Энвера, были куда больше похожи на него молодого, чем он сам, нынешний. Но когда она узнала его, она даже не заметила этого: какая разница, каким он стал и на кого он похож – это просто он, каким бы он ни был. Снова он. И, кажется, на этот раз…

– Я не знаю, а вы, Верочка?

– Ты не слушаешь? – улыбнулся он, словно знал, почему она не слушает. – Я говорю, что к рыбе полагается белое вино, но лично я почему-то люблю красное. Здесь есть очень хорошие вина, не хуже испанских и французских, просто о них мало кто знает. Рыбу я выбрал, сейчас ее приготовят, и если вы хотите по правилам, то я закажу белое вино.

– Я ничего не хочу по правилам, – серьезно сказала Вера, как будто он спрашивал ее не о вине, а о чем-то очень важном. – Я хочу как лучше.

– Это правильно, Верочка! Бог с ними, с правилами! Вернее, Аллах! Кажется, это его территория? Вино – это прекрасно, но вы же за рулем! – поспешила перевести разговор со случайно затесавшегося в него «Аллаха» Елена Георгиевна. Кто их знает, этих чернооких гостеприимных красавцев? На вид-то вполне цивилизованные, но ведь восток… дело тонкое, как принято говорить.

Энвер не обратил ни малейшего внимания на ее ухищрения.

– У нас здесь не такие строгие правила, немного алкоголя разрешается. И потом, как это вы сказали: бог с ними, с правилами?!

Ждать заказа пришлось довольно долго.

– Это место не из тех, где вам все подадут через пять минут, – с непонятной гордостью сказал Энвер и, видя, что его заявление не встретило понимания, пояснил: – Это значит, что все, что вы заказали, будет только что приготовленным. И специально для вас. Вот, например, – он указал на наконец-то прибывшее блюдо с салатом, – если бы его принесли через пять минут, значит, все эти овощи у них были нарезаны с утра, если не со вчерашнего вечера. Кроме того, я специально просил не добавлять острый перец, вы бы его есть не смогли! И рыбу я выбрал еще живую, они у них вон там плавают. Я люблю это место, правда…

Он замялся, но решительно продолжил.

– Правда, Айсель не любит подобных маленьких ресторанчиков, поэтому я здесь давно не был. Ей нужно, чтобы в вечернем платье, и чтобы много народу, и вообще весь этот показной шик… а вот и наша рыба, вы такой в жизни не ели, ручаюсь!

Такой рыбы они действительно не ели.

Или это просто соединилось все то, что делает в наших глазах прекрасной любую вещь: хорошее настроение, желание видеть во всем только хорошее, ощущение временного, мгновенного и такого желанного счастья? И, разумеется, легкое вино, тенистая прохлада с ароматом цветов и моря, лазурно-зеленая красота и белоснежная скатерть… а может быть, рыба, и правда, была очень свежей и вкусной.

А потом был Аспендос.

Как Энвер и обещал, они добрались туда, когда солнце уже клонилось к западу и появилась надежда, что зной вот-вот спадет. Группы туристов, увешанных фотоаппаратами, шляпами и бутылками воды, в основном, двигались уже к своим автобусам, завершив обязательную церемонию осмотра местной достопримечательности. Гиды, предвкушая конец рабочего дня, устало, но деловито и вдохновенно помахивали табличками и флажками.

Оставшись в машине, Вера и Елена Георгиевна не без удивления наблюдали за странными манипуляциями Энвера: он остановился около билетной кассы и вел какой-то бурный, увлеченный разговор с продавцом билетов.

– О чем это они? – тихонько спросила Елена Георгиевна, видя, что неслышная им, но, похоже, шумная беседа больше напоминает ссору. – Какие-то проблемы? Может, мы слишком поздно?

– Да нет, вон же написано «до 19.00».

Между тем Энвер, с которого они не спускали глаз, и билетер, кажется, пришли к полному и абсолютному консенсусу, сопровождавшемуся хохотом, похлопыванием друг друга по плечу и завершившемуся дружеским рукопожатием.

– Сколько эмоций ради билетов! – не удержалась Елена Георгиевна. – Непременно заставлю его объяснить, в чем было дело.

Энвер и не возражал.

– Здесь для иностранцев очень дорогие билеты, – смеясь, сказал он, когда они уже прошли мимо улыбавшегося им, как родным, билетера. – Вот мы и обсудили несправедливость этого правила, еще кое-что… насчет футбола, вы не поймете… в конце концов, вот прошли бесплатно! Дело не в цене, – быстро пояснил он, – а просто в принципе! Захотелось попробовать!

– Как же вам это удалось? Разве можно торговаться в музее?! И вообще, мы могли бы заплатить, это неудобно…

– Вам, русским, всегда все… неудобно! Я тоже мог заплатить! Хоть за десять билетов! Но зачем, если можно не платить?

– Что же ты ему наговорил?

– Правду! Сказал, что привез иностранных гостей, но одна из них пенсионерка – sorry, миссис Елена, у нас на пенсию рано выходят! А другая – учительница. Вот и все.

– И что? – почти в один голос спросили ничего не понявшие женщины.

– А пенсионеры и учителя проходят в музеи бесплатно!

– Но у нас же нет никаких документов!

– Ну и что? Я ему сказал – а он поверил. Вы же в Турции, здесь все возможно!

– Это называется «Кадры решают все!» – был такой лозунг в свое время, – сказала Елена Георгиевна. – Значит, вы купили только один билет?

– Ни одного, – по-мальчишески засмеялся Энвер.

– Но ты же не пенсионер и не учитель! Или ты теперь его лучший друг и тебе все можно?

– Почти. Я сказал ему, что вожу сюда иностранных гостей каждый год и мне самому эти развалины осточертели. Глаза бы мои их не видели, и смотреть я на них не собираюсь! Но не могу же я отпустить двух женщин – одних! В Турции это, знаете ли, довод!

– Тогда закрывай глаза и ни на что не смотри, раз не заплатил! Ну и страна, чудеса просто, – смеялись Елена Георгиевна и Вера, приближаясь к огромному античному амфитеатру. – А представьте, у нас где-нибудь в Кремле или в Третьяковке!.. Я, мол, пройду, но на картины смотреть не стану!