Яна Темиз - Рай на земле

Между тем пришедшая в себя Дилек снова говорила по телефону, судя по тону и английскому языку, с клиентом.

– Что там еще? – для порядка поинтересовался Латиф.

– Это та самая русская, с которой крутит обманутый муж. Зовут Вера, живет в семьсот третьем, – Латиф кивнул, давая понять, что подробностей не требуется. – Она по другому вопросу. Какая-то дама из «Дедемана» не может найти мужа и обратилась к ней. Сама по-английски не говорит, просит помочь…

– Значит так, – решительно сказал Латиф и встал, – мне все равно, как вы будете выкручиваться, но чтобы больше никаких поисков пропавших мужей и жен! Это не наше дело, ясно?! Мы не обязаны следить, куда и с кем ходят наши клиенты, мы гарантируем им конфиденциальность! Если ее мужу угодно где-то шляться, это нас не касается. Разбирайтесь с ними сами, только никакой самодеятельности. Это вне нашей компетенции, что вам прекрасно известно. Тем более что клиент не наш. Достаточно того, что здесь этот полицейский крутится, и уже разговоры пошли об утопленнице! Выпроводите ее под любым предлогом и все. Если через несколько дней муж не явится, пусть обращается в полицию, в посольство, в ООН – куда пожелает! Хоть к черту – только не к нам!

Всю дорогу они делали вид, что ничего не происходит, но получалось это плохо.

Потому что все трое думали об одном и том же.

– Почему она не сказала толком, что случилось? – в который раз говорила Елена Георгиевна. – Надеюсь, ничего страшного?

– Ничего, миссис Елена. Как я понял, Айсель просто собрала вещи и уехала в аэропорт. Предварительно поскандалив и наделав шуму.

– Она так сказала?

– Нет, но я все-таки знаю свою жену.

– И теперь вы полетите за ней – искупать вину? По-моему, это совершенно…

– Что значит «искупать»? Купаться? Покупать?

– О господи, нет! Ну как вам объяснить? Она сделала так, чтобы вы чувствовали себя виноватым за то, что испортили ей отпуск, понимаете? Теперь, по ее расчету, вы должны мчаться за ней и… искупать, то есть извиняться, просить прощения, делать подарки. В каком-то смысле, наверное, действительно покупать… ее и продолжение спокойной жизни. Но это неправильно.

– Неправильно? – переспросил Энвер, едва вслушивавшийся в речь пожилой дамы.

– Конечно, неправильно! – воодушевилась Елена Георгиевна. – Вы не должны никуда мчаться, вы должны сесть и подумать. И сделать выбор. Своим отъездом она поставила вас перед выбором, вот и все. Что у вас в Турции до сих пор разводов не существует? Вас забросают камнями?

– Нет, конечно. Но все не так просто. Я очень виноват перед ней и должен…

– Да в чем вы виноваты?! У вас любовь, это невооруженным глазом видно, а вы находите какие-то причины… это все глупости, поверьте! Вы потом пожалеете, как я! Только поздно будет, понимаете?

Вера молчала.

Она не могла заставить себя принять участие в этом англо-русском споре, она не помогала им понимать отдельные сложные слова, она знала, что вовсе не слова решают ее судьбу, такие решения принимают молча и в одиночестве.

Она свое приняла. Она не даст всему этому так просто оборваться, она будет бороться за себя и свое будущее рядом с этим мужчиной – только не словами. Слова ничего не могут. Он должен почувствовать ее решение и принять свое.

Сам. Без ненужных слов.

В отеле Энвер сразу отправился на поиски менеджера.

– Нет, нет, Верочка, – запротестовала Елена Георгиевна, когда она начала прощаться, собираясь подняться к себе, – никуда вы не пойдете, пока ситуация не прояснится. Сядем вот здесь, разве не замечательно? Для чего здесь, по-вашему, этот диванчик? И фонтан даже! Вы не должны так легко сдаваться! Надо быть у него на глазах, а не отсиживаться в номере. Сейчас он выйдет, увидит нас – ему придется что-то объяснять и решать. Если хотите, я могу уйти, и вы все решите.

– Да нет, Елена Георгиевна, он должен сам… он и так все решил, просто не ожидал, что она вдруг…

– Мой любимый тоже все решил – а потом вдруг! Помните, был такой английский роман, «Замок на песке», кажется? Там тоже герой влюбился, развестись собрался, а жена его перехитрила и подчинила. И он ничего не смог поделать, ничего. Садитесь сюда и ждите. И знаете что? – Елена Георгиевна сделала паузу, втягивая Веру в разговор, как в теннисную партию: мяч уже летит, вы не можете бросить ракетку и уйти, не так воспитаны, принимайте подачу.

– Что? – послушно спросила Вера, понимая, что возражения ничего не дадут.

– Я вам подарю свою японку! Правда-правда! Раз уж мы так встретились и у нас такие похожие истории – может, это и не случайно? А то умру я – и никому она не будет нужна. Пусть у вас останется – как напоминание. Если у вас все сложится – то обо мне, а если нет – будете, как я, смотреть на нее и мучиться. Но это лучше, чем равнодушие, правильно? А больше мне ее отдать некому.

– Спасибо, – растерялась Вера, – но у вас же, наверное, есть родные, а я вам никто, а картина дорогая… как же я могу?

– Ну, во-первых, родных можно считать, что нет. Двоюродная племянница, вдобавок внучатая… я ее и видела-то совсем малышкой. Они мне не звонят, не пишут, ничего. Я им ничего не должна. Сейчас вот у меня соседка, Наташа, вернее, не соседка – квартиросъемщица, я ей собираюсь продать половину дома. Они милые люди, уже несколько лет у меня живут, наверное, я им и весь дом потом завещаю, но до японки ей нет дела. И не думаю, что она дорогая, я никогда не думала ее оценивать. Для меня дорогая, и этого достаточно. Вот и для вас будет. Вернемся в Москву, позову вас в гости. Чтобы вы на нее посмотрели.

– Спасибо, – еще раз сказала Вера, все еще не зная, как реагировать на это неожиданное предложение.

– Может, и альмандины мои вам оставлю.

– Что? – не поняла она.

– Кольцо, – поясняюще протянула руку Елена Георгиевна. – Это такая разновидность граната. Те, которые из Чехии, называются пиропы, у них цвет другой, совсем темный. А эти из Индии, альмандины. Считается, между прочим, что они даруют взаимную любовь и поэтому часто бывают семейными реликвиями.

– Нет, Елена Георгиевна, кольцо – это уже слишком! – запротестовала Вера. – Я вам никто, случайная знакомая. И к тому же…

– Здравствуйте, – неуверенно произнесла, направляясь к ним, какая-то женщина. – Вы, кажется, Алла?

– Нет, – пытаясь припомнить, где она ее видела, ответила Вера. Впрочем, в отеле все постояльцы постоянно на виду, вот и возникает ощущение, что где-то их всех видел. Просто отель «Бертрам» какой-то! – Меня зовут Вера, – не очень охотно сообщила она.

– Мой муж давал вам телефон, помните? На пляже, вы звонили в полицию.

– Да, конечно, – обрадовалась Вера. Вот, значит, кто она такая – жена этого… Олега Евгеньевича, кажется? Разговор с полицейским успел почти забыться, в ее жизни за эти дни столько всего случилось, что утонувшая немка, украденные коробочки, толстый полицейский – все это казалось далеким и мало интересным.