Сабина Тислер - Забирая дыхание

Пока он поспешно вытаскивал мобилку из кармана и отвечал на вызов, кончики спаржи начали подгорать в горячем жире.

— Алекс, — прошептала Лейла, и ее голос задрожал, — мы не сможем сегодня ночью увидеться. Мне кажется, отец что-то заметил. Нам нужно быть очень осторожными, иначе он тебя убьет.

— О’кей.

— Я не считаю, что это о’кей.

— Да, я понял. Я просто не могу сейчас разговаривать.

— Я снова позвоню тебе, — сказала она и отключилась.

— Ты скоро придешь в себя? — заорал су-шеф Юрген. — Стоит тут как идиот и болтает со своей телкой! Весь ресторан ждет тебя!

Он нагло выхватил из салата, который Алекс только что выложил на тарелку, украшение и съел его.

«Ну что за говнюк! — подумал Алекс. — Ну, сволочь, погоди! Встречу тебя где-нибудь один на один, точно зубы повыбиваю!»

Он работал в этом же темпе еще четыре часа, и через шестнадцать часов вкалывания его рабочий день наконец закончился.

Стоя на улице перед дорогим пятизвездочным отелем, обстановка в кухне которого была ничуть не лучше, чем в каком-нибудь грязном кабаке, он задумался, чем же теперь заняться. Возвращаться в неубранную квартиру не было никакого желания, к тому же холодильник там был пустой.

Он медленно прошелся по улице, потом заглянул в свой бумажник. Сорок евро и пара монет. На эти деньги не разгуляешься.

На станции «Зоо» он купил биг-донер, который с жадностью проглотил. К нему он выпил два больших бокала пива и почувствовал себя немного лучше. Пожалуй, он просто купит на следующей заправочной станции две упаковки по шесть маленьких бутылок пива и дома упадет в кресло перед ящиком. Как обычно.

В восемь утра зазвонил радиотелефон.

Матиас проснулся сразу же. «Что-то с матерью», — подумал он и задрожал так, что когда хотел нажать кнопку приема, то по ошибке отключил телефон. Пока он раздумывал, где записан номер телефона клиники, раздался новый звонок.

— Да! Матиас фон Штайнфельд.

— Алло, Матиас, это Тильда.

— Ты спятила, что звонишь мне в такое время? — разозлился Матиас.

— Может, сначала выслушаешь, прежде чем орать?

Звонила Тильда, его бывшая жена. Они развелись десять лет назад, и теперь их контакты ограничивались только абсолютно необходимыми разговорами по телефону или совместным распитием кофе в Сочельник, чтобы угодить бабушке.

— Ну что там у тебя?

— Я у Алекса. Его избили. Он ранен, но отказывается ехать в больницу. Может, ты сможешь его уговорить.

— Кто его избил?

— Я не знаю, спроси у него сам.

— Я сейчас приеду.

Матиас отшвырнул трубку, вскочил с постели и натянул одежду, которую носил накануне. Туфли не были начищены, но в данной ситуации это уже все равно. С каким отребьем опять связался Алекс? Одна мысль, словно молотом, стучала у него в голове: «Только бы все было не совсем плохо, только пусть он будет здоров, пожалуйста!»

Он сходил в туалет, в ванной лишь прополоскал рот и отказался от кофе, однако сунул под мышку бутылку со своей особой минеральной водой и вышел из дому.

Алекс лежал на матраце на полу, прямо перед телевизором. Тильда стояла рядом на коленях и вытирала ему кровь с лица. Губа у него была разбита, глаза заплыли, огромная ссадина тянулась от начала волос до середины головы. Вся постель была перепачкана кровью.

Он лежал неподвижно.

— О боже! — это было первое, что сказал Матиас. — Ты выглядишь ужасно!

— У него выбиты резец и один клык, а рана на голове такая, что ее нужно срочно зашивать, — сказала Тильда. У нее был невероятно сосредоточенный вид, что удивило Матиаса, поскольку по всем вопросам, касающимся Алекса, она была склонна сразу же впадать в истерику.

Алекс, превозмогая боль, покачал головой.

— Иначе останется ужасный шрам, который изуродует тебя. Не будь же дураком!

— Да срать я на это, хотел! — с трудом процедил Алекс сквозь зубы.

Матиас осмотрелся. Он не был здесь уже несколько месяцев. Он много раз звонил сыну и спрашивал разрешения зайти, но Алекс постоянно отказывал. «Это невозможно, — каждый раз коротко отвечал он. — Исключено». — «Почему?» — «Потому что я этого не хочу. Кроме того, у меня не убрано». — «Ну, это меня не смущает». — «Зато меня смущает». — «Тогда почему ты не уберешь в квартире?» Алекс всегда заканчивал разговор стоном, а Матиас спрашивал себя, когда же наконец его двадцатичетырехлетний сын выйдет из возраста полового созревания.

Два года назад он купил сыну целый чердак, сделал там ремонт, пристроил кухню и ванную. Алекс был в восторге. Помещение имело почти двести квадратных метров, восхитительно высокие окна с освинцованными решетками по всему фронтону и высоту в пять метров. Лишь открытая кухня была выложена плиткой, а в остальном Матиас распорядился класть паркет.

Он воображал, что такая фантастическая, великолепная и необыкновенная квартира вызовет у Алекса желание наслаждаться ею и содержать ее в порядке, — но на самом деле все было с точностью до наоборот.

За это время чердак приобрел вид мусорной свалки, паркет покрылся грязью, пятнами и царапинами, а Алекс умудрился равномерно распределить на двухстах квадратных метрах грязное белье, пустые бутылки, полные пепельницы, диски DVD и CD. Матиас задался вопросом: а убирал ли его сын в квартире хоть когда-нибудь? В любом случае эти прекрасные окна за прошедшие два года никто ни разу не мыл.

За последние полгода Матиас видел Алекса всего два раза. Тот с большой неохотой согласился пообедать вместе и, как всегда, был молчалив. Он отвечал лишь «да» или «нет» и пару раз сказал: «А в остальном у меня ничего нового».

— Пожалуйста, скажи нам, кто тебя избил!

Алекс покачал головой.

— Похоже, у тебя куча проблем. — Алекс никак не реагировал на эти слова, и Матиас подумал, что он не хочет или не может открыть глаза. — Если не расскажешь, что случилось, мы не сможем тебе помочь.

Алекс молчал.

— Так дело не пойдет, Матиас, — вмешалась Тильда. — Мы должны отвезти его в больницу. Рану нужно зашить, иначе никак. — Она склонилась над Алексом. — Если не хочешь говорить, что с тобой случилось, и ладно, это твое решение. Пожалуйста, не будь таким упрямым, поедем с нами! В больнице тебя никто не будет спрашивать, что произошло. По крайней мере, ты не обязан им отвечать. А вот если ты и дальше будешь упираться, я вызову полицию и напишу заявление о том, что ты был избит неизвестными лицами. И вся эта машина закрутится. Потому что полиция в любом случае заинтересуется, кто тебя так избил!

Алекс медленно поднялся. Каждое движение причиняло ему боль, он не мог ступить на ногу.

Матиас поддержал его. Алекс шел с трудом, сцепив зубы от боли.

Александер скрючился на заднем сиденье «порше» Матиаса, который терпеть не мог. Сегодня еще больше, чем обычно. Этот автомобиль он считал показушным, непрактичным и неудобным. Но, разумеется, для его отца ни о какой другой машине не могло быть и речи. Он должен был производить впечатление на юнцов, в конце концов, он давно уже был не самым молодым, и ему не оставалось ничего другого, кроме как с помощью богатства добавлять своей дряблой заднице конкурентоспособности.