Сабина Тислер - Забирая дыхание

— Да-да, я припоминаю. Алекс что-то такое говорил.

— Почему нельзя было дать ему отгул? — спросил Матиас чуть резче, чем собирался. — Он очень любил свою бабушку и даже не смог попрощаться с ней.

— Боже мой! — Маевски поднял руки, словно защищаясь. — Так получилось. Парню малость не повезло. Дружба дружбой, а производственные планы — это производственные планы. И их не так-то просто изменить.

— Неужели вы не могли проявить гибкость?

Прежде чем Маевски успел ответить, как собирался, — так, чтобы Матиас заткнулся, — подошел Алекс и разрушил все его планы. Алекс был раскрасневшийся, вспотевший, и Матиас подумал: отчего это? Он что, злится или просто перетрудился? Похоже, и то и другое.

— Что тебе здесь надо? — наехал он на отца.

— Я говорю с твоим шефом. Это что, запрещено?

— О чем?

— О похоронах бабушки, на которые ты не смог прийти.

— Оставь это, отец! Пожалуйста, оставь это и занимайся собственным дерьмом!

— Я говорю с кем хочу, когда хочу и о чем хочу. Это понятно?

Алекс повернулся и вышел из кухни. В это время уже никого, кроме них двоих, в кухне не осталось, все закончили работу. И Матиас спросил себя, уйдет ли Алекс домой, не сказав ему больше не слова.

Карло зашел в кухню, увидел, что Маевски и Матиас еще стоят там, и хотел выйти, но Маевски указал ему на свой пустой бокал. Карло кивнул и пошел к бару.

— Смотрите, мой дорогой друг, — вернулся Маевски к теме похорон, поскольку у него было достаточно времени, чтобы продумать свою речь. — У меня сегодня возникла большая проблема. В этом заведении и в этом стаде свиней, собственно, каждый день возникает проблема. И если я говорю «стадо свиней», значит, я имею в виду стадо свиней, и, к сожалению, я не могу исключить из него вашего сына. Но сегодня здесь все просто кипело! Пять из одиннадцати поваров в настоящее время отсутствуют по причине болезни, ученики начали работу только четыре недели назад и пока не имеют ни о чем ни малейшего понятия, поставка лосося для вечернего меню не состоялась — этот жирный мешок вообще на приехал, вдобавок в этом аду появился дополнительный заказ. Шестьдесят человек, группа туристов из Тель-Авива, все хотят питаться a la carte, и, конечно, еда должна быть кошерной. Для всех все блюда должны быть поданы одновременно, хотя как минимум у сорока из них есть особые пожелания, и начинается: «Ах, пожалуйста, можно сделать мне крокеты вместо жареной картошки? А вместо брокколи смешанный салат? Рыбное филе, пожалуйста, без соуса, и, пожалуйста, запеките его в духовке с сыром». И так далее, и так далее… Сплошные особые пожелания. Такая группа — это суперкатастрофа! И черта с два я дам отгул одному из поваров только для того, чтобы он мог бросить горсть земли вслед своей бабушке. Нет, мой дорогой, этот номер не пройдет!

Матиасу высокомерный тон шеф-повара показался невыносимым и наглым, хотя сам Маевски, конечно, этого не замечал.

И поскольку у Матиаса не было ни малейшего желания и далее беседовать с этим пролетарием, он лишь кивнул, на большее у него не хватило сил.

Карло принес еще пива, которое Маевски моментально схватил и жадно отпил из бокала.

Карло удалился.

В ресторане было тихо. Очевидно, все повара ушли, и Алекс, наверное, ушел тоже.

Маевски был полностью сосредоточен на поглощении пива — глоток за глотком, без перерыва вливая его в себя, чтобы достичь уровня алкоголя, при котором он мог расслабиться.

В необычайно тихой и безлюдной кухне было нечто таинственное и призрачное.

— Ну что ж, я должен попрощаться с вами, — сказал Матиас и отставил в сторону свой бокал, где осталась половина пива. — Завтра утром я собираюсь уехать. Если движение будет не слишком интенсивным и я не попаду в пробку перед Флоренцией, то вечером уже окажусь в Тоскане и буду сидеть с вашим коллегой в итальянской остерии.

Маевски сидел, уставившись в свой бокал.

— Приятного путешествия.

Матиас удивился, заметив, что глаза Маевски за несколько минут налились кровью, словно он пропьянствовал всю ночь. Значит, ему не надо прилагать особых усилий, чтобы достичь уровня, который позволяет забыть, что он — безнадежный неудачник, жизнь которого потерпела крушение.

— Доброй ночи, — сказал Матиас и вышел из ресторана через зал.

Карло тоже нигде не было видно.

Холодный ночной воздух пошел ему на пользу. Он пару раз глубоко вздохнул и направился к своей машине. Жаль. Матиас надеялся, что до отъезда ему удастся спокойно поговорить с Алексом, но этого, увы, не произошло.

Он попытается дозвониться к нему — в конце концов, им ведь не надо будет читать друг другу романы по телефону. Может, Алекс расскажет ему, каким представляет свое будущее. Если он вообще представляет, что это будущее у него будет.

Дойдя до машины, Матиас на секунду задумался, не вызвать ли такси. После бутылки вина и половины бокала противного теплого пива он рисковал попасть под проверку полиции, и тогда о свидании с Джанни можно будет забыть.

Риск был очень большим.

Его сердце дико колотилось, потому что до того, как он познакомился с Джанни, таких мыслей у него не возникало.

«Я нужен Джанни, — подумал он, — я его принцесса. Я забочусь о нем, я его лучший друг. Счастливым он может быть только со мной. Он не сможет жить без меня, и я не хочу его разочаровать».

Он вставил ключ в замок зажигания и поехал.

Было ноль часов тридцать четыре минуты.

Хотя Матиас спал всего лишь четыре часа, он не устал. Словно ведомый загадочной силой, он ехал бодрый, сосредоточенный. Слушал исключительно музыку Дзуккеро, остановился один-единственный раз, съел багет с салатом и сыром, выпил два кофе с молоком и помчался дальше. В южном направлении.

За перевалом Бреннер ему стало совсем легко на сердце. Он проехал Флоренцию, в порядке исключения не попав в пробку, позвонил Джанни, назвал ему приблизительное время своего прибытия и к семи вечера уже добрался до Монтебеники.

Это был торжественный момент. Здесь у него были кусочек… родного дома и новый друг.

«Джанни, конечно, бесконечно счастлив, что я скоро буду с ним», — подумал Матиас. Еще примерно час, и его тоска закончится.

Он ехал по деревенской улице наверх к остерии и удивлялся, насколько здесь пусто. Никто не шел к мусорным контейнерам, никто не сидел у окна, даже ни одна кошка не перебежала ему дорогу.

Окна остерии тоже были темными, а на двери висела табличка «Закрыто. Выходной день».

Матиас поехал дальше до площади. Та же самая картина, словно все вымерло.

«Что произошло?» — подумал Матиас и посмотрел на часы. Было довольно темно, возможно, все сидели по домам и ужинали или смотрели вечерние новости, но он не слышал ни голосов, ни даже звука работающего телевизора или отдаленной музыки по радио.