Сергей Бурый - Млн знаков под потолком

Один из студентов проявил особый интерес и несколько раз позвонил. Даже не помню его имени. Я пригласил его в редакцию посмотреть, как она работает. Через какое-то время он неожиданно позвал меня на свой день рождения в общежитие матмеха. Там я познакомился с Робертом. Мы сразу нашли общий язык, может быть, потому что оба были нелюдимыми. Стали переписываться. Я рассказывал Роберту о своих идеях, о том, кем хочу стать на самом деле. Он не очень понимал суть проблемы: ему казалось, что если я хочу, например, писать что-то более масштабное, чем стандартизированные заметки в газете, почему бы мне просто не начать делать это? Я пытался объяснить ему, но не получалось. У Роберта был совершенно иной подход к жизни: если он чего-то хотел, просто начинал действовать, невзирая на любые преграды. Его не интересовали ни квартиры, ни машины, ни девушки, ни дети. Ничего. Только поставленная цель.

Как-то раз Роберт написал, что я его единственный друг. Я несколько смутился, так как не воспринимал такую дружбу всерьез. Вскоре я потерял к нему интерес и перестал отвечать на сообщения.

Значит, это он. Как бы вспомнить его фамилию. Какая-то простая. Роберт, Роберт… Маркин. Точно, Роберт Маркин. Так это ты посадил меня сюда, но зачем?

Что будет, если я дам ему понять, что знаю, кто он такой? Нет, этого делать нельзя, очень опасно. Если он поймет, что я идентифицировал его, тут же избавится от меня. Теперь у меня есть такой весомый козырь, но как им воспользоваться? Надо подумать.

Продолжил писать. Поток не иссякает, похоже, я могу делать это бесконечно. Может быть, не так уж плохо, что Роберт Маркин посадил меня сюда? Сейчас вспомнил его и даже проникся симпатией. Он всегда знал, в каком направлении идти, в отличие от меня. Не знаю, чем он занимался с тех пор, как мы переписывались в последний раз. Когда это было? Много лет назад, не вспомню даже. Неужели он все это время строил помещение, чтобы посадить меня сюда? Вряд ли. Да и зачем строить? Просто нашел. Интересно, где я?

Что сделал Роберт? Посадил меня сюда и заставил делать то, на что я не решался в обычной жизни. Так, что ли? Как глупо это звучит, когда рядом со мной лежит труп, а сам я задыхаюсь от запахов. Еще немного, и меня раздавит потолок. И все-таки я ловлю себя на мысли, что чем-то благодарен Роберту. Наверное, начинаю сходить с ума здесь. Понимаю, это ненормально. Когда выберусь, все будет по-другому. Я засажу этого маньяка в тюрьму, а пока нельзя раскрывать, что я знаю, кто он такой. Надо писать и выбираться отсюда. К черту стокгольмский синдром.

Позади 800 с лишним тысяч знаков. Я прилежно придерживался графика, было лишь пару исключений, когда я отключался на час или два.

Только я перешел к финальной части сюжета, мне вдруг стало очень плохо. Задыхался, в глазах белело. У меня оставалось полбутылки воды, но она не помогла. Роберт периодически присылал мне воду, примерно одну бутылку 0,5 литра в сутки. Это было хорошей наградой. Вода поддерживала во мне жизненные силы. На этот раз мне стало плохо до невозможности. Я вдруг почувствовал, что могу умереть совсем скоро, и от этой неожиданной мысли меня охватила паника. Дышать еще труднее. Постарался успокоиться, забросил текст, лег на спину, начал ритмично глотать воздух и избавляться от него.

Не помогало. Я не знал, что делать. Становилось все хуже. Не думал, что это происходит так. Не ждал, что это случится со мной, даже здесь.

Теперь я был абсолютно уверен в неизбежности смерти. Не знаю, как описать, но ты лежишь и понимаешь, что скоро уйдешь из жизни. И все, по-другому не скажешь. Дышать становилось все труднее. Думал, передо мной пролетит вся жизнь, как показывают в фильмах. Какие-то важные моменты. Ничего подобного не происходило. Видимо, ничего важного в моей жизни не случилось.

Задыхался долго. Или казалось, что долго, в таком состоянии время не контролируешь.

Начал бредить. Проносилось множество образов, сюжетов. Они казались мне гениальными, я искренне радовался.

Мужик из Свердловской области долго смотрел на молодых людей в сквере, пока пил пиво. Каждый день, много дней. В конце концов, он решил: если у них есть бороды, почему бы ему тоже не отрастить. Отрастил, а когда пришел на завод, бороду вместе с лицом закатало в станок.

Узбек купил набор для выращивания кристаллов и случайно вырастил в своем строительном вагончике бриллиант весом 1 кг. Когда он пошел в магазин, вагончик увез КАМАЗ. Куда увез — неизвестно. Узбек позвонил на телевидение, но когда его приехали снимать, друг узбека вдруг начал кричать «не снимай мой личность», и ситуация сошла на нет.

И так далее. Потом я умер…

Проснулся в той же комнате. Встать не смог, слишком низко. Можно только ползать. Сколько прошло времени? Таймера больше нет, его скрыл потолок. В комнате убрали, трупа нет, запах обычный, вполне приятный. Посмотрел на дверь. Ручка где-то под потолком. Подполз, толкнул дверь, не поддается. Значит, заперта.

— Интересно, как я потом открою дверь, если она без ручки?

Что произошло? Мне казалось, я умер, хотя как такое может казаться?

— Ты спас меня?

Вспоминай. Меня посадил сюда Роберт Маркин и заставил писать миллион знаков. Осталось совсем немного.

Записка! Как я сразу не заметил.

«Количество знаков = 832 008.

Ориентировочное время выхода без учета сна = через 3 округленных дня.

Высота потолка = 1 метр 15 сантиметров.

Вы почти умерли, но я спас вас, чтобы вы могли продолжать выполнять задание. Продолжайте».

Спас меня? Значит, Роберт не ставит целью лишить меня жизни?

— Спасибо.

Как-то вырвалось. Хотя за что спасибо? За то, что посадил меня сюда? Я почти умер, и в этом его вина. Но он сдержит обещание, в этом я уверен. Выпустит меня. Осталось совсем чуть-чуть. Я справлюсь быстрее, чем за три дня. Надо продолжать писать.

Осталось совсем немного, кажется, я смогу выйти отсюда уже через несколько часов. Неужели? Даже не верится. Потолок совсем низко, ровно один метр. Меня преследуют приступы паники, начинаю задыхаться, но беру себя в руки.

Ступор. Не знаю, что дальше писать. Пальцы в крови, уже не обращаю внимания.

Впервые за долгое время вспомнил про отца. Как он, жив ли? Как только выйду, сразу к нему. Вновь вспомнил про то, как к нам каждый вечер приходила смерть. Кто это был на самом деле? Может быть, отец кому-то задолжал? В таком случае вряд ли они приходили бы каждый день. Зачем? Нет, не то. Может быть, это была мать? Отец никогда не говорил о ней, а когда я спрашивал, уходил от вопроса. В какой-то момент я просто перестал интересоваться. Нет, если бы приходила мать, она кричала бы что-нибудь, давала понять, что это она. Гостья просто стояла за порогом и молчала. Или гость.