Стивен Кинг - Сияние

– Сейчас. Да, во имя Господне, сейчас ты получишь за все сполна, – сказал он, ухмыляясь, и ногой отбросил со своего пути пуф.

Молоток обрушился вниз. Уэнди успела откатиться влево. Полы ее халата задрались выше колен. Когда его орудие врезалось в пол, Джек от неожиданности на секунду выпустил ручку. Ему пришлось наклониться ниже, чтобы снова ухватиться за нее, а она воспользовалась моментом и бросилась к лестнице. Она снова могла дышать, хотя живот превратился в шар огнедышащей боли.

– Сучка! – ухмыляясь, повторил он и двинулся вслед. – Ты вонючая сучка. Но тебе не уйти от наказания. Нет, не уйти.

Она услышала свист молотка в воздухе, а потом весь ее правый бок буквально взорвался болью: удар пришелся чуть ниже груди, сокрушив ребра. Она повалилась на ступени, задела свежую рану, и ее окатила новая волна боли. И все же инстинкт заставлял Уэнди перекатываться из стороны в сторону, уклоняясь от новых ударов. Когда молоток вновь обрушился на нее, он просвистел лишь в дюйме от ее лица. С глухим стуком его головка оставила глубокую вмятину в ковровой дорожке лестницы. И тут она заметила нож, выпавший из ее руки при падении. Теперь он, поблескивая, лежал на четвертой ступени снизу.

– Сука! – выругался Джек. Очередной удар молотком. Уэнди подалась вперед, и он пришелся чуть ниже колена. Нижнюю часть ее ноги тоже словно охватил огонь. Показалась кровь. А молоток уже снова падал вниз. Она успела отдернуть голову, и головка врезалась в ступеньку между ее шеей и плечом, задев ухо.

Джек опять занес и опустил молоток, однако на этот раз она перекатилась прямо к нему, врезавшись в его расставленные ноги. У нее снова вырвался крик боли, когда обломки ребер зацепились друг за друга. Но она застала его врасплох – он потерял равновесие и стал заваливаться назад с воплем, полным злобы и удивления, пытаясь удержаться на ступеньке. И все же удержаться ему не удалось. Он упал на пол, выронив молоток. Затем сел и секунду смотрел на нее ошеломленными глазами.

– За это я убью тебя, – сказал он.

Перекатившись, он вновь ухватился за молоток. Уэнди с трудом сумела подняться. Левая голень посылала волны боли вверх до самого бедра. С бледным, но решительным лицом она прыгнула ему на спину, как только он потянулся за молотком.

– О Боже, помоги! – выкрикнула она на весь огромный вестибюль «Оверлука» и погрузила кухонный нож в нижнюю часть его спины по самую рукоятку.

Он сначала замер под ней, а потом завизжал. Ей показалось, что никогда в жизни она не слышала столь ужасающего звука; померещилось, что вместе с Джеком пронзительно заорала каждая половая доска, каждое окно, каждая дверь отеля. И крик все длился и длился. Вместе они, должно быть, напоминали салонную шараду, коня и всадницу. Вот только на красно-черной клетчатой фланелевой рубашке «коня» быстро расплывалось кровавое пятно.

Затем он повалился лицом вперед, а она скатилась с него на изувеченный бок и громко застонала.

Какое-то время Уэнди просто лежала, тяжело дыша, не в состоянии пошевелиться. Боль буквально распяла все ее тело, на котором, казалось, не осталось живого места. При каждом вдохе ей словно вонзали в бок что-то острое, а по шее струилась кровь из разорванного уха.

В тишине звучали только ее мучительные попытки дышать, вой ветра и тиканье часов в бальном зале.

Чуть позже она смогла встать на ноги и добралась до лестницы. Оказавшись там, ухватилась за перила, опустив голову, чуть не теряя сознание. Когда это ощущение немного отступило, принялась подниматься, опираясь на здоровую ногу и подтягиваясь к перилам обеими руками. Только однажды подняла взгляд, ожидая увидеть наверху Дэнни, но лестничная клетка второго этажа была пуста.

(слава Богу что он все это время спал слава Богу за это)

На шестой ступени ей пришлось остановиться, чтобы отдохнуть. Она снова низко склонила голову, и ее светлые вьющиеся волосы рассыпались по перилам. Воздух болезненно ранил горло, словно внезапно оброс колючками. Весь ее правый бок напоминал распухшее кровавое месиво.

(Давай же Уэнди давай старушка запрись понадежнее а потом будешь разглядывать свои раны осталось тринадцать ступеней не так уж и много. А в коридоре наверху ты сможешь двигаться на четвереньках. Ради такого случая так и быть разрешаю.)

Она вдохнула столько воздуха, сколько позволяли сломанные ребра, и полуподтянулась, полуперевалилась на следующую ступеньку. И на следующую.

Уже добралась до девятой ступеньки, проделав почти половину подъема, когда снизу донесся голос Джека.

– Сука, ты убила меня, – сипло произнес он.

Ужас чернее самой темной ночи охватил все ее существо. Она оглянулась и увидела, как Джек медленно поднимается на ноги.

Он перегнулся в поясе, и она отчетливо различала рукоятку ножа, по-прежнему торчавшую из его спины. Его глаза сузились и почти потерялись среди складок обвисшей бледной кожи, собравшейся вокруг глазниц. В левой руке он опять держал молоток для роке. Головка была густо покрыта кровью, а почти в центре прилип лоскуток ее розового махрового халата.

– Ты у меня получишь, – прошептал он и, хромая, двинулся в сторону лестницы.

Подвывая от страха, Уэнди снова принялась подтягивать себя вверх. Десять ступеней, дюжина, чертова дюжина. Но площадка второго этажа все еще высилась далеко впереди, как неприступная горная вершина. Уэнди задыхалась, ее бок кричал от боли. Волосы беспорядочно падали на лицо. Тиканье часов в бальном зале грохотом отдавалось в ушах, и ему вторило натужное, хриплое дыхание Джека, который тоже начал подниматься по лестнице.

Ларри Даркин оказался высоким худощавым мужчиной с угрюмым лицом, над которым красовалась роскошная рыжая шевелюра. Холлоран едва успел перехватить его, когда тот уже закрывал станцию техобслуживания автомобилей «Коноко», глубоко погрузив мрачную физиономию в капюшон армейской парки. Ему совершенно не хотелось заниматься какими-либо делами в этот буранный вечер, откуда бы ни прибыл Холлоран, и уж тем более не хотелось сдавать в аренду один из двух своих снегоходов этому чернокожему мужчине с бешеными глазами, который настойчиво стремился добраться до старого «Оверлука». У тех, кто большую часть жизни провел в Сайдуайндере, отель пользовался дурной репутацией. Там убивали людей. Этим отелем владели и гангстеры, и убийцы. Все знали, что в «Оверлуке» творятся мерзкие дела, но только об этом не писали в газетах, потому что деньгами можно заткнуть рот кому угодно. Однако жители Сайдуайндера имели обо всем, что там происходило, очень хорошее представление. Ведь большинство тамошних горничных жили в городке, а от горничных, как известно, ничто не укроется.