Стивен Кинг - Сияние

(То место пользуется в здешних краях очень дурной славой.)

Стиснув зубы, он повернул рукоятку дальше и проследил, как стрелка спидометра миновала отметку сорок миль в час и замерла напротив сорока пяти. Казалось, он мчался на захватывавшей дух скорости, но в то же время опасался, что этого мало. При таком темпе движения ему потребуется почти час, чтобы добраться до «Оверлука». Однако на более высокой скорости он мог вообще никуда не добраться.

Он не сводил глаз с металлических столбиков ограждения, обозначавших край шоссе, и красных катафотов размером с десятицентовик, сверкавших в свете фары. Многие из них полностью занесло сугробами. Дважды он замечал стрелки с указателем поворота слишком поздно и чувствовал, как снегоход задевает полозьями снежный завал, за которым пряталась пропасть, прежде чем успевал вернуть его на дорогу. Одометр с черепашьей скоростью отсчитывал мили – пять, десять, пятнадцать. Даже под плотной лыжной маской лицо Холлорана начало неметь, а ног он не чувствовал уже давно.

(Я бы сейчас легко отдал сотню баксов за пару хороших лыжных брюк.)

И с каждой преодоленной милей его страх возрастал – словно отель распространял ядовитые миазмы, становившиеся тем плотнее, чем ближе ты находился к нему. Испытывал ли он нечто подобное в прошлом? «Оверлук» никогда ему не нравился, и очень многие разделяли его антипатию, но такого с ним прежде не случалось.

Он чувствовал, как голос, который чуть не убил его на подъезде к Сайдуайндеру, все еще пытается пробить защиту и добраться до мякоти его сознания. Голос обладал огромной мощью еще в двадцати пяти милях отсюда. Насколько же должна была возрасти его сила сейчас? Холлоран не мог избавиться от него полностью. Что-то пробивалось в мозг, оставляя в нем зловещие, хотя и смутные образы. Все чаще и чаще перед его внутренним взором мелькала израненная женщина, которая безуспешно пыталась руками защититься от града сыпавшихся на нее ударов, и постепенно ему стало ясно, что эта женщина могла быть только…

(Господи, осторожнее!)

Завал из снега вырос перед ним, как товарный поезд. Погруженный в свои мысли, он снова пропустил знак поворота. Резко дернул руль снегохода вправо, и тот развернулся, наклонившись. Снизу донесся скрежет гусеницы по камню. Он подумал, что снегоход сейчас перевернется, но тот секунду балансировал, как на лезвии ножа, после чего выровнялся и полусъехал, полусоскользнул на более-менее ровную поверхность дороги, скрытой снежным покровом. Свет фары выхватил из темноты обрыв и лежавшую за ним пропасть. Холлоран развернул снегоход в нужном направлении, но тошнотворный комок ужаса еще долго стоял у него в горле.

(Постарайся больше не съезжать с дороги, старина Дики.)

Только огромным усилием воли он сумел заставить себя повернуть рукоятку газа еще на деление. Теперь стрелка спидометра подрагивала возле отметки пятьдесят миль в час. Ветер то завывал, то оглушительно ревел в ушах. Фара с трудом пробивала тьму.

Еще через какой-то промежуток времени, продолжительность которого он сам не смог бы определить, за очередным виражом шоссе и огромным сугробом он увидел впереди мерцающий свет. Всего лишь проблеск, немедленно исчезнувший из виду за скалой. Столь краткий, что Холлоран сразу решил, что выдает желаемое за действительное, и убедил бы себя в этом, если бы вскоре мерцание не появилось вновь. Теперь оно было ближе и не пропадало несколько секунд подряд. Сомнений в реальности увиденного больше не оставалось; он много раз видел подобное прежде и именно с этого ракурса. Это был «Оверлук». Издали казалось, что свет горит на первом и втором этажах отеля.

Часть страха, связанная с опасностью свалиться в пропасть или разбить снегоход о незаметный под снегом камень, тут же улетучилась. Машина начала уверенно взбираться по нижней части S-образного излома дороги, который Холлоран прекрасно помнил, но именно в этот момент фара выхватила на дороге

(о боже это еще что такое)

нечто незнакомое. Черный силуэт на белом фоне сначала показался Холлорану одним из огромных лесных волков, которых непогода иногда выгоняла из горной глуши к человеческому жилью. Но, подъехав ближе, он понял, что стояло перед ним, и ужас ухватил его за горло.

Это был не волк, а лев. Лев из живой изгороди.

Морда напоминала маску из глубоких теней и снежной пудры, напряженные мышцы приготовились к прыжку. И он действительно прыгнул, бесшумно взметнув из-под задних лап тучи сверкающего снега.

Холлоран вскрикнул и вывернул руль снегохода вправо, одновременно пригибаясь как можно ниже. Рвущая боль прочертила ему лицо, шею, плечи. Лыжная маска оказалась полностью рассечена на затылке. Его вышибло из сиденья. Он упал в снег, чуть отполз в сторону и перекатился на бок.

Он знал, что сейчас последует новое нападение. В ноздри ударил густой запах хвои и остролиста. Огромная зеленая лапа ударила его чуть ниже спины и, как тряпичную куклу, отшвырнула на добрых десять футов. Холлоран видел, как никем не управляемый снегоход поднялся по склону сугроба, а потом медленно сполз назад, уставив одинокую фару в темное небо. Затем машина опрокинулась, и двигатель заглох.

А лев уже снова набросился на него. Раздался треск рвущейся ткани, и что-то острое вспороло перёд куртки. Это могли быть сучки, но Холлоран знал, что это когти.

– Тебя здесь нет! – заорал он на кружащего огрызающегося льва. – Тебя нет и быть не может!

Он с трудом поднялся на ноги и успел проделать часть пути к опрокинутому снегоходу, когда лев настиг его и сбил с ног усеянной иглами лапой. Перед глазами Холлорана медленно поплыли круги, взрывавшиеся вспышками цвета.

– Тебя нет, – повторил он, но уже едва слышно. Колени подогнулись, и Холлоран рухнул в снег. И все же он пополз к снегоходу, хотя правая сторона его лица превратилась в кровавое месиво. Лев ударил снова, перевернул его на спину, как черепаху, и игриво рыкнул.

Холлоран изо всех сил старался добраться до снегохода. Там находилось то, в чем он отчаянно нуждался. Но лев уже навалился на него, орудуя клыками и когтями.

Уэнди осмелилась еще раз обернуться. Джек добрался до шестой ступеньки, подтягиваясь за перила, как это делала она сама. Ухмылка не сходила с его лица, хотя темная струйка крови сочилась из угла рта к подбородку. Он скалил на нее зубы.

– Я размозжу об стену твою голову. Размажу твои поганые мозги по первой же стенке. – Он с трудом преодолел очередную ступень.

От охватившего ее ужаса, казалось, даже утихла боль в боку. И она толкала себя вперед, не обращая внимания на сломанные ребра, конвульсивно цепляясь пальцами за перила. Достигнув площадки, Уэнди снова бросила взгляд назад.