Диана Дэвидсон - Шоколад или жизнь?

— Миссис Фаркуар, — начал он снова. — Я хотел спросить, не будете ли вы против, если я приглашу кое-кого из ребят в один из ближайших дней.

И снова моя работодательница озарила все вокруг лучезарной улыбкой. Я плотно сжала губы. Не хотела бы я, чтобы Арч увидел сейчас мое лицо.

— Вечеринка у бассейна! — с энтузиазмом воскликнула Адель. — Здорово. Сделаем ее частью празднования нашей годовщины. Как вам идея?

— Не знаю по поводу вечеринки у бассейна, — медлительно «размышлял» Арч. — Не хочу, чтобы они плавали. Я думаю устроить представление.

— Представление? — недоверчиво включилась я. И это я слышу от ребенка, последние шесть лет ненавидящего игру «Покажи и скажи»?

— Что за представление? — заинтересовалась Адель. — То есть, конечно, я вовсе не против… Но что именно ты будешь делать?

Арч встал, взял пакет и торжественно подошел к Адели. Достав пятьдесят центов, он показал их нам и сделал так, чтобы они исчезли. Другой рукой он щелкнул за ухом у Адели, и монетка оказалась в его руке. Он выразительно посмотрел на нас, изящно нам поклонился, и, выпрямившись, провозгласил:

— Магическое шоу Арчибальда Великолепного!

12 молодых красных картофелин, сваренных в кожуре

3/4 стакана майонеза

взбитые сливки

1/2 чайной ложки соли

перец по вкусу

2 чайные ложки мелко нарезанного укропа

2 мелко порезанных зубчика чеснока

Остудите картофель и разрежьте на четыре части. Разведите майонез взбитыми сливками. Добавьте соль, белый перец, укроп и чеснок. Самостоятельно регулируйте количество приправ. Остудите.

Из этого объема продуктов получается 4 порции.

2 стакана цельнозерновой муки

2 чайные ложки разрыхлителя

1/2 чайной ложки соли

1 стакан нарезанных слив

1 яйцо

1/4 стакана растительного масла

1/2 стакана патоки

1,5 стакана молока

Разогреть духовку до 200°. Смешать муку, разрыхлитель, соль и сливы. В другой посуде смешать яйцо, масло, патоку и молоко. Затем соединить смеси и вылить в формочки для кексов. Выпекать 20–25 минут. Готовность проверять зубочисткой, проткнув каждый кекс посередине.

Из этого объема продуктов получается 12 порций.

— Не по годам умный ребенок, — заключила Адель, вернувшись к кексам и кружке чая, которые я поставила перед ней на стол.

Я не могла понять ее тона. И как обычно, когда я уже была поглощена работой, зазвонил телефон. Я подняла трубку и ответила мягким голосом:

— Дом Фаркуаров!

— Ээ, это компания «Голдилокс»?

— Слушаю вас.

— Вас беспокоит газета «Маунтен джорнал». В пятничном номере планируется еще одна статья, освещающая вашу деятельность, и, эээ, редактор попросил меня сообщить вам, что вы могли бы написать опровержение на следующую неделю. Если хотите. Самый поздний срок на ваш материал — в среду в полдень. Все.

— Кто это? Соедините меня с этим редакторам, или я никогда больше не буду давать свою рекламу в вашу газету.

Но негодяй отключился. Наверное, подумал, что с меня хватит. Я повесила трубку. Был понедельник, так что у меня было еще целых четыре дня, чтобы побеспокоиться о новой статье, которая совершенно точно не предвещала мне доброй славы, и почти полторы недели, чтобы подумать, что им ответить. На самом деле у меня не хватало времени даже готовить, а на беспокойства его вообще не было. В этом доме постоянно трезвонили телефоны.

В этот раз я ответила не так мило, как в предыдущий:

— Дом Фаркуаров.

— Мне нужна Адель Фаркуар. Это Джоан Расмуссен из комитета школы Элк-Парк по поводу бассейна. Очень срочно!

— Ааа! — ответила я, приподняв брови. И, повернувшись к Адели, повторила: — Джоан Расмуссен из комитета по поводу бассейна.

Адель помахала в воздухе половинкой кекса в знак своего нежелания с кем-либо разговаривать.

— Миссис Фаркуар сейчас нет. Она плавает.

— У кого-то уже есть бассейн! — выпалила немилосердная госпожа Расмуссен. — А с кем я разговариваю, можно узнать?

Я изобразила деловой тон:

— Меня зовут Голди. У меня свой бизнес. Но в данный момент я личный повар Фаркуаров. Мой сын, Арч Корман, учится в школе Элк-Парк. Должна ли я попросить Адель перезвонить вам?

— Да, вы должны это сделать. Но я могу также поговорить и с вами. Как родитель нашего ученика, вы должны появиться на родительском собрании, посвященном сбору денежных средств на строительство бассейна.

— О, нет…

— Вы уже ознакомились с содержанием пакета, доставленного вам?

— Ну… нет, мадам. Я только что получила его, пару минут назад.

— Тогда вы должны сделать это как можно скорее. Когда закончите, вам надо обойти местные компании, чтобы попросить их сделать свой вклад, а потом необходимо дать им наклейки об участии, на витрины.

— Послушайте, Джоан, дорогая. Единственное, что я должна сделать сейчас, это положить трубку.

Так я и сделала. Честное слово, некоторые люди меня просто поражают.

— Не говори ничего, — поспешила Адель. — Я только что потеряла мадам Расмуссен как сопредседателя.

— Доверься мне. Так лучше.

Я начала шарить по холодильнику в поисках еды, которую приготовила вчера для барбекю. Когда я вышла с последним подносом, Адель запивала еще одну таблетку — как мне показалось, насильно.

— Голди, — наконец сказала она. — Я знаю, что у тебя есть свои причины. Но я просто выбиваюсь из сил, пытаясь найти деньги в этом городишке. Даже в Вашингтоне нам приходилось много работать, но тут… — Она сделала знак своей чашкой. — Там были комитеты по организации благотворительных балов, модных показов, официальных обедов, да всего! Все работали! Директор сказал, что выпускники помогут. Но они не помогают. Так же как и их родители. Я в тупике.

Я поставила поднос на стол и села рядом с ней:

— Прости.

Она пожала плечами:

— Я знаю, дорогая, у тебя и так полно забот. И знаю, что ты расстроена из-за этого парня Миллера. И еще Арч, конечно, и твой бизнес. Просто когда я чем-то занимаюсь, то отдаюсь этому полностью. Я знаю наверняка, что здесь у людей есть деньги! Ты думаешь, я могу заставить их работать на комитет в течение июня, июля и августа? Нет. И единственный человек, который готов взяться за любую работу, это Джоан Расмуссен. Она по головам пройдется. Директор говорит, что сейчас очень неподходящее время года. Трудно заставить людей работать. Но почему? Я не понимаю, почему?

Она покачала головой и отхлебнула из чашки.

— Ох, дорогая моя Адель! — ответила я с улыбкой. — Это все потому, что всем надо работать над своими летними знаками отличия.