Диана Дэвидсон - Злачные преступления

— Я порву кого угодно, чтобы попасть в Стэнфорд.

За одним столиком обеденного зала резиденции директора послышался фыркающий смех.

— Давайте уже начнем играть в футбол, — прошептал другой голос. — И тогда они порвут кого угодно, чтобы добраться до тебя.

Это глубокомысленное замечание застало меня в тот момент, когда я отчаянно балансировала, пытаясь не уронить тарелку со свежими пышками и тортом-мороженое, моля бога, чтобы все это не оказалось на королевском голубом аубассонском ковре. Первый ознакомительный обед для выпускников, пожалуй, самой знаменитой средней школы штата Колорадо подходил к концу. Это был долгий вечер, и существовала только одна вещь, ради которой я была готова убить кого угодно, — горячая ванна.

— Парни, заткнитесь! — крикнул один из студентов. — Единственный, кто попадет в Стэнфорд, — это Святоша Эндрюс. Они пойдут на что угодно, лишь бы заполучить его.

«Святоша?..» — подумала я и отделила серебряным ножом последние три куска торта.

Толстые слои мятного мороженого, оплывая, стекали в темные лужицы сливочной помадки. Я быстро обслужила последний столик, за которым расположилась компания элегантно одетых тинейджеров.

Грир Доусон, облаченная в темно-зеленый шелковый костюм, который прекрасно подчеркивал ее спортивную фигуру, чопорно оперлась на спинку стула, чтобы лучше видеть основной стол. Грир, школьная звезда волейбола, была моим помощником по бизнесу: я была счастливой владельцей фирмы «Голдилокс кейтеринг». Заключив для меня договор, Грир, по-видимому, решила проконтролировать качество работы и теперь лично участвовала в обслуживании гостей. Однако вечером она уже не работала. С наступлением темноты все присутствующие, в том числе и Грир, приобрели такую театрализованную невозмутимость и щеголеватость, будто где-то услышали, что им предстоит выдержать вступительный экзамен на умение держать марку.

Мне следовало быть как можно аккуратнее с куском торта для Грир. Не дай бог осквернить им ее шелковый костюм. Шелк и мороженое — вещи несовместимые. Удерживая поднос на бедре, левой рукой я передала тарелки двум юношам, а затем аккуратно поставила десерт прямо перед Грир.

— Голди, я занята, — не глядя на меня буркнула она и отодвинула тарелку в сторону.

Директор в это время стоял перед микрофоном, прочищая горло. Покашливание отозвалось таким эхом, словно грянул гром. Шум голосов стих. Только за шероховатыми стеклами столетних окон, играя снежными хлопьями, продолжал шуметь ветер.

Я отправилась обратно на кухню. От усталости у меня ломило все кости. Это был адский обед. Конечно, сложные банкеты бывали и раньше, но обед с произнесением речи мы практиковали впервые. Я посмотрела на часы: 8:30. Подготовку зала резиденции директора и сервировку столов я вместе с двумя помощниками начала в четыре часа. Коктейли нужно было подать в шесть.

Держа в одной руке хрустальный бокал с шардоне, а в другой — шашлычок из креветок, чьи-то родители радостно обсуждали некого Тайлера, поступающего в Амхерст-колледж (ведь там учился его дедушка), и Кимберли, собирающуюся в бизнес-колледж в Мичигане (конечно, по одному из этих патентов на стипендию, чего еще можно от нее ожидать).

Большинство родителей меня игнорировали, но одной из мам — анорексично худой Роне Маренски, не терпелось посплетничать.

— Ты знаешь, Голди, — склонилась она ко мне, шурша платьем из тафты с меховой отделкой, — у нашего Брэда душа лежит к Колумбийскому университету.

Смущенный моим бесчувственным видом и опустевшей тарелкой из-под шашлычков, муж Роны, огромный, как каланча, Стэн Маренски, уточнил: «Этот университет находится в Нью-Йорке».

— А мне-то, — ответила я, — всегда казалось, что он в Южной Америке.

Выкладывая новую закуску на тарелку, я мысленно корила себя за то, что была недостаточно вежлива. Пять лет назад Стэн Маренски стремительно менял одну второсортную работу на другую, а его леденящие кровь вопли даже успели стать визитной карточкой футбольной команды юниоров Аспен-Мидоу. У Стэна были пугающие покровители, множество оппонентов, а также команда «Маренски моулерс», членом которой когда-то успел побывать даже мой сын Арч.

Я вернулась обратно в зал с тарелкой, полной креветочных шашлычков. Я старалась избегать семьи Маренски. Болезненно пережив ту весну, Арч решил больше никогда не заниматься командными видами спорта. Я не осуждала его. Сейчас моему сыну двенадцать, и увлечение спортом сменилось страстью к фэнтези, ролевым играм, магии и изучению французского языка. Я предпочитала иметь дело с темными склепами, игрушечными наручниками и макетами Эйфелевых башен, нежели вспоминать то, что было до этого. Сейчас наибольший интерес для Арча представляли две вещи: астрономические карты и сочинения Клайва Стэплза Льюиса [1] Известный английский писатель (1898–1963), ученый и богослов. Автор цикла романов «Хроники Нарнии». — Здесь и далее примеч. пер. . Все время, пока Арч был маленьким, мне приходилось строчить для него рассказы о межгалактических путешествиях. Я была так занята на поприще матери, что новость о назначении Стэна Маренски тренером юниоров по баскетболу, узнала только из городских слухов.

Наверное Стэна привлекло то, что теперь его вопли смогут отражаться от стен и эхом разноситься по спортзалу.

Я больше не видела семью Маренски на обеде. И даже перестала думать об Арче, поскольку нужно было расставить десерты. Я не вспомнила о нем даже тогда, когда мне представилась возможность поглазеть на улицу сквозь кухонное окно. Но сердце мое болело. Невинно начинавшийся днем легкий снегопад теперь превратился в настоящий снежный шторм. Это грозило гололедицей и отсрочивало прибытие домой, где меня терпеливо дожидался Арч. С ним не было даже няни. Сын заявил, что будет очень рад, если я не стану беспокоиться о нем сильнее, чем он обо мне. Предполагалось, что единственное, о чем я буду волноваться, так это о высокородных чадах и их родителях, а затем о том, как мой фургон на летней резине преодолеет семь миль горного серпантина.

Были выложены две последние дорожки свежих пышек. Для того чтобы их приготовить, небольшие шарики теста опускались в кипящее масло, а затем в коричневый сахарный сироп. По настоянию директора, который совсем поехал крышей и заявил, что даже десерт должен быть полезным для здоровья, мне пришлось добавить в рецепт овсяные хлопья. Родители обязательно найдут, на что пожаловаться, — сказал он тогда извиняющимся тоном. Я вылавливала пышки, с которых струйками стекала карамель, и складывала в небольшие вазочки, наполняя каждую холодным взбитым кремом.