Татьяна Устинова - Одна тень на двоих

– Нет, – сказал Данилов, – не хочу. Что тут проверять, все и так понятно. Считай, что свои десять тысяч ты отработал. У меня еще один вопрос, бесплатный.

– Ну?

– Куда ты дел мои очки?

– Какие еще очки?

– Ты приехал ко мне, чтобы пересидеть, когда твоя Ася вернулась за вещами. Ты смотрел хоккей и взял у меня очки. Как они потом попали в мой офис?

– А-а… я же их тебе привез, когда на следующий день заезжал или через день, что ли. Ты ко мне пристал с этими деньгами, я очки на стол бросил и ушел. Я отдать хотел, а ты как начал наезжать, вот я их и бросил!

– Ясно, – подытожил Данилов, одним глотком допил кофе и с сожалением поднялся.

Уезжать – как уходить на войну – ему не хотелось. Рассказ Веника подтвердил все, о чем он уже догадался, и это означало только одно – самое худшее впереди.

– Хочешь, я тебе анекдот расскажу? – спросил он у Веника. – Институтских времен, как раз про тебя. Приходит мужик в бордель, смотрит прейскурант и видит – страстная испанка. Замечательно, думает мужик, это мне подходит. Платит денежки, поднимается в номер, глядь, а там сидит старая толстая еврейка. Где же испанка, вопит мужик, я за страсть заплатил! А бабка ему – ну, хочешь, я тебя укушу?

Веник моргнул.

– Это ты к чему, Данилов?

– К весне, должно быть, – ответил Данилов и вышел из стеклянной будочки.

В машине он сразу включил отопитель, потому что мерз все сильнее, и позвонил секретарше Ире.

– На работу можете сегодня не приходить, – сказал он, поздоровавшись, – а завтра я скажу.

– Андрей Михайлович, я звонила Сашиной маме, и она сказала, что похороны через три дня, и помощь им никакая не нужна, в смысле… в организации.

Похороны, подумал Данилов. Черт возьми, будут еще и похороны!..

– Ира, я понимаю, что вспомнить трудно, но все-таки постарайтесь. Накануне убийства я уехал довольно рано, часа в четыре, наверное.

– Да, я помню.

– Вы не помните, кто меня спрашивал в тот вечер? Кто звонил, что просил передать?

– Ой, господи, – пробормотала Ира, как нерадивая студентка, которая наконец поняла, что проваливается на экзамене, – как же тут вспомнить, когда после этого Сашу… убили! Тучков звонил, – это был прораб, возводивший апартаменты Знаменской, – из архитектурной комиссии звонил этот… как его…

– Лобов, – подсказал Данилов. Из решетки отопителя несло ровным теплом, и он грел над ней руку.

– Да-да, Лобов, точно! – воскликнула Ира радостно, и Данилов вдруг пришел в раздражение – зачем ему секретарша, которая не помнит никаких фамилий?! – Еще кто-то звонил, вот только вы ушли, но я по голосу не узнала. Я спросила, что передать, а там… ничего.

– Знакомый голос?

– Вроде да, – раздумывая, сказала Ира, – вроде знакомый. Он мне – начальник на месте? А я ему – портфель на месте, а начальника нет.

– Что?! – вскрикнул Данилов.

– Ничего, – испугалась Ира, – портфель, говорю, на месте, а начальника нет…

«Как все просто, – подумал Данилов. – Он позволил и спросил. Секретарша ему сказала. Вопрос-ответ. Никаких трудностей».

– Хорошо, – пробормотал Данилов, – до завтра, Ира.

Мотор урчал, из отопителя все дуло усыпляющим теплом. Данилов держал телефон в руке. Сзади посигналили – будешь выезжать или нет? – он не обратил внимания.

«Ты не справишься один», – сказала ему Марта.

Она права. Один он, пожалуй, не справится. Нужно было сделать еще один звонок. Данилов посмотрел на телефон, и, словно отвечая его мыслям, телефон зазвонил. Данилов помедлил и нажал кнопку.

– Да.

– У вас продается славянский шкаф? – доверительно спросила Марта.

– Где ты?

– Шкаф уже продан, – сообщила она, – могу предложить никелированную кровать.

– Где ты?

– Дома, Данилов. Я уже приехала. Навстречу потоку ехать всегда легко. А ты где?

– Марта, – попросил он, – ты мне не звони… пока. Я сам позвоню тебе, как только смогу. Ты меня отвлекаешь, а отвлекаться мне нельзя.

– Прости, Данилов, – быстро произнесла она, – я не нарочно. Просто я хотела сказать, что со мной все в порядке, я дома. Сейчас позвоню на работу и сообщу, что не приеду. Не беспокойся за меня.

– Я постараюсь не беспокоиться, – ответил Данилов и посмотрел на часы.

Времени у него было мало. А может, наоборот, много. Он не знал, сколько времени ему оставил тот человек.

Черт побери, ему сейчас очень пригодился бы пистолет. Жаль, что у него нет пистолета. Он никогда не думал, что будет жалеть об этом.

«Я все равно не умею стрелять. Зачем мне пистолет?»

– Данилов, ты все-таки постарайся, чтобы с тобой ничего не случилось.

– Постараюсь, – пообещал он и добавил по привычке:

– Не волнуйся.

Телефон пискнул, информируя о том, что разговор окончен, и Данилова это огорчило. Не осталось совсем ничего, чтобы еще потянуть время, хоть чуть-чуть.

Ты просто трус. Ты боишься.

Конечно, боюсь. Только герой боевика не боится, а я боюсь.

Меня знобит, у меня болит рука, и я боюсь так, как никогда и ничего не боялся, – за себя, за Марту и за мышонка, которого никто не защитит, кроме меня. Так получилось, что только я, я один, смогу их защитить или хотя бы отвести беду.

Ну что ж. Надо звонить.

Он набрал номер, который знал наизусть, и некоторое время ждал, пока ответят. Только бы ответили.

– Да?

– Катерина?

– Здравствуйте, Андрей, – сказала она сердечно, – жаль, что нам так и не удалось поговорить на приеме. Как ваши дела?

– Катерина, мне нужна помощь. Я в двух словах расскажу вам, в чем дело и куда я сейчас поеду, а вы… оцените ситуацию и подумаете, сможете ли мне помочь.

– Хорошо, – согласилась она, помедлив, – я слушаю.

Он говорил недолго.

– Я не знаю, – ответила она, дослушав, – это несколько странно и неожиданно. Я должна поговорить с мужем.

– Конечно, – согласился Данилов.

Уже то, что она сразу не послала его подальше, было большой удачей.

Жене Тимофея Кольцова не могло быть дела до проблем какого-то бедного архитектора!

– Я вам перезвоню, – пообещала она и повесила трубку.

Вот и все.

Данилов сунул мобильник в карман и стал осторожно выбираться со стоянки. Ехать ему было недалеко.

Он заметил знакомую машину возле знакомого дома на Кутузовском проспекте и не стал разворачиваться, решив, что просто перейдет где-нибудь дорогу.

Все правильно, она была там, где должна быть, но собственная подтвержденная догадка поразила Данилова.

Он подошел к машине, темной и грязной, и усмехнулся, увидев свежую царапину на левом борту. Марта задела ее своей «Нивой», когда неслась в лоб.

Странно, что она вообще успела свернуть.

Данилов достал из кармана брелок, открывающий его собственную машину, и нажал кнопку. Фары мигнули и погасли, в дверях сухо щелкнуло – замки открылись.

Наверное, треть машин открывается одними и теми же кнопками, подумал Данилов.