Татьяна Устинова - Мой личный враг

Это чудовищное имя он дал ей еще на Вики-ной вечеринке, и с тех пор так ее и называл. Алекс! Подумать только!

- Я здесь, - сказала Александра. - Лад, ты прости меня, я больше не могу разговаривать...

- Ты вполне можешь разговаривать, сколько тебе нужно, - сказал Филипп, услыхав последнюю фразу.

- Он говорит, что можешь, - сообщила в трубку неугомонная Ладка. - Это он великодушие изображает, да?

- Нет, - сказала Александра, провожая глазами Филиппа, отправившегося в ванную. - Ему просто наплевать.

- На тебя?

- Ну и на меня, конечно, - быстро проговорила Александра. - Но я стараюсь при нем особенно не трепаться, все-таки квартирант...

- Он твой любовник, - сказала Лада отчетливо. - Любовник, понимаешь? Поэтому ты можешь разговаривать, он может разговаривать, все могут разговаривать! У вас совершенно равные права, юродивая! У него еще меньше, потому что он приезжий.

- Из Парижа, - напомнила Александра.

- А нам без разницы, - сказала Ладка. - Хоть из Вашингтона. Приезжий, он и есть приезжий. Ну ладно, не сопи, я тебя отпускаю на волю. Да, Сань, тебя что-то Света Морозова искала, это Ванькин редактор. Ну, я дала ей твой домашний телефон.

- А зачем, не знаешь? - быстро спросила Александра тихим шепотом. Может, с Ванькой чего?

- С Ванькой все то же, - отрезала Лада. - И с Манькой. Нет, она про какое-то видео говорила. Ну, я думаю, она позвонит...

Положив трубку, Александра некоторое время посидела на диване, выжидая, когда Филипп выйдет из ванной.

- Ужин готов, - сообщила она. - Ты... будешь?

- Да, спасибо, - рассеянно сказал он, явно думая о чем-то другом.

Александра быстро постелила салфетку, как всегда делала бабушка, поставила тарелку и высокий стакан, плетенку с хлебом, вилку и нож.

- А ты? - спросил Филипп.

- Я не хочу, - соврала она. Сидеть с ним за одним столом было чертовски неловко. Во-первых, он совсем с ней не разговаривал, а во-вторых, это было слишком похоже на семейную жизнь с Андреем.

- Очень вкусно, - сказал он равнодушно. - Ты прекрасно готовишь.

- Спасибо, - поблагодарила Александра. Деликатно щелкнул вскипевший чайник. Она насыпала себе растворимого кофе в кружку и залила кипятком.

- Я положил на твое пианино деньги, - вдруг сказал Филипп. - Мне не хотелось бы, чтобы ты покупала еду на свои. Да, я давно хотел спросить, ты водишь машину?

- Нет, - с удивлением ответила Александра. - У нас никогда не было машины. Нечего было водить.

- Тогда мы будем по субботам ездить на... базар вдвоем. - Он слегка запнулся перед словом "базар". - Это проще, чем таскаться каждый день по магазинам. А обедать вне дома, как я понимаю, у вас не принято.

- Может, где и принято, - сказала Александра несколько растерянно, только денег очень много надо. А так - ходи хоть три раза в день.

- Понятно, - отозвался Филипп.

- А у тебя что, есть машина? - поинтересовалась Александра вежливо. Он махнул рукой.

- Какая-то есть, - сказал он со странной усмешкой. - Для поездок на базар вполне подойдет.

Денег на пианино было довольно много, по крайней мере, так показалось Александре на первый взгляд. Взять их в руки она не решилась: вдруг он еще передумает или захочет оставить только часть - ей тогда будет стыдно.

- Пресвятая Дева, какой холод! - донеслось до нее из кухни. Александра заглянула туда. Филипп стоял, уставившись в темный омут московского сталинского двора. В стекле мутно отражалось его лицо.

- Не очень и холодно, - сказала Александра рассудительно. - Уже затопили. Было холодно, пока не топили...

Он повернулся к ней и внезапно захохотал, запрокинув голову и сверкая очень белыми, неестественно белыми зубами. Может, искусственные, как у Андрея?

- Что случилось? - спросила она осторожно.

- Ничего, - сказал он весело. - Ничего не случилось. Значит, сейчас не холодно, а пока не топили, было холодно? Замечательно!

Вот и пойми тут, о чем он говорит.

Как же они проживут целый год в одной квартире? Да она через три недели такой жизни взбесится...

Зазвонил телефон, и Александра кинулась к нему, как белогвардеец к последнему пароходу в Стамбул, отходящему от одесской пристани.

Звонила очень отдаленно знакомая Александре Света Морозова, работавшая у Вани Вешнепольского редактором.

--Ничего не известно?--первым делом спросила Александра, как только Света представилась.

- Что может быть известно, Саша? - с усталой досадой сказала Света. Ничего не известно. Ждем, надеемся, только и всего. Надеемся, что жив. Может, и хорошо, что так долго нет никаких сведений. Труп... - она запнулась, - уже давно нашли бы, это же очевидно.

Совсем не очевидно, подумала Александра, но спорить не стала.

- Саша, мы готовим специальный выпуск программы. Он выйдет в эфир сразу после Нового года, по Ваниным материалам, - заговорила Света совсем другим, деловым тоном. - У нас лежит полным-полно видео, которое он приготовил к эфиру, и даже кое-какие письменные материалы. Из этого нужно собрать пятнадцатиминутный фильм. Сможете?

Александра быстро села на диван.

- Почему я, Света? - в полной растерянности спросила она. - Я уже не работаю почти два месяца, вы, наверное, не знаете...

- Про то, что вы не работаете, я знаю, - сказала Света деликатно. - Но сейчас дело не в том, работаете вы или нет. У нас просто физически некому этим заняться. Творческую группу расформировали сразу же, как только Быстров и Вешнепольский пропали. Я осталась фактически одна. Но я совсем не умею "делать политику". А вы пишете, насколько мне известно, очень похоже на Вешнепольского.

- Еще бы не похоже! - пробормотала Александра. - Конечно, похоже. Он же меня когда-то учил...

- Ну тем более! - с энтузиазмом воскликнула Света. - Конечно, это будет оплачено, и режиссер с вами будет работать.

- Я не знаю, - пробормотала Александра, опасаясь, что Ваниному редактору известны не все душераздирающие подробности ее биографии, а подводить человека под монастырь ей не хотелось.

- Это не имеет никакого отношения к Вике Терехиной, - жестко сказала вдруг Света. - И не будет иметь. Мы решили, что лучше всего сделаете эту работу вы. Вы дружили с Ваней, вы знаете его стиль, вы очень профессиональный корреспондент, и этого вполне достаточно.

- Я боюсь, что у вас будут неприятности, - призналась Александра.

- Не будут, - заверила ее Света. - Давайте встретимся послезавтра часов в двенадцать в пресс-баре. Я вас в лицо помню, а вы меня?

- Нет, - улыбнулась Александра.

- Ну, вот и славно, - заключила Света. - Пропуск-то вы хоть не сдали?

Филипп пребывал в ванной. Эта ежевечерняя и очень простая процедура почему-то занимала у него чудовищное количество времени, и свет за собой он никогда не гасил, так что, живи он в коммуналке, его в скором времени постигла бы участь Васисуалия Лоханкина, думала Александра. Пока он, как енот-полоскун, лил воду в ванной, у Александры было "личное время", единственное время за вечер, тогда она чувствовала себя относительно спокойно, - как смертник, которому в очередной раз отложили исполнение приговора.