Марина Серова - В духе времени

Когда речь зашла про деньги, у меня был большой соблазн предъявить тетушке чемоданчик, набитый долларами. Но, во-первых, я достаточно благоразумна, поэтому и не сделала бы этого, а во-вторых, деньги я оставила в камере хранения железнодорожного вокзала. На всякий случай. Незаметно от Голокопытенко.

Кстати, новый поворот тетушкиной речи вывел именно на него. Она сказала:

— Что это был за тип, которого я видела в окно? Он шел с тобой — откуда? А потом вдруг исчез. Очередной уголовник, с которым ты, по твоему собственному выражению, проводишь профилактику?

— Он не уголовник, — сказала я. — Он совсем даже наоборот — в милиции работает.

— Ну, то, что он в милиции работает, совсем не гарантирует его от участия в уголовных делах, — замысловато отозвалась моя милая родственница. — Сейчас такая милиция пошла, что ее толком от бандитов и не отличишь.

— Ясно, — вздохнула я, — опять сериалов насмотрелась. А этот лейтенант Голокопытенко — довольно дельный парень. По крайней мере, если он действует в одиночку.

— Голо… копытенко, — подозрительно проворчала тетушка. — Нельзя сказать, что его фамилия вызывает доверие.

— Ну, фамилия еще ничего не значит, — решительно возразила я. — Мы же не индейцы, чтобы носить имена, которые соответствуют нашему характеру и наклонностям.

— Ладно, — прервала меня тетушка. — Кстати, Женя, тебе тут был один очень странный звонок. Звонил Коля Докукин.

— Кто-о? — переспросила я. — Докукин? Когда он звонил… как?!

— А вот так. Правда, странный он какой-то и взбаламученный. Недоговорил, скомкал фразу, назвал меня каким-то ученым именем, к тому же мужским, и… все, конец связи. Короткие гудки.

— Тетушка! Милая моя! — воскликнула я. — Это очень важно… Когда он звонил?

— Да господи, что с тобой, Женя?

— Ничего. Когда… он звонил?

Тетушка хитро улыбнулась:

— Я тебя такой не видела, даже когда он тебе руку и сердце предлагал. Замуж звал. Ты, помнится, его инициативу довольно холодно восприняла, а потом, после того кошмарного дела с галлюциногенной отравой, которую Коля по нечаянности на свет произвел, а его научный руководитель оказался мерзавцем и продажной шкурой…

— Что он сказал? — перебила я.

Но тетя Мила пела свое:

— А что ж, Коля Докукин — друг твоего детства, вы с ним с малых лет знакомы. Он человек с головой, а что собой невзрачный, так это же ничего страшного. Ему всего тридцать три, а он, подумать только, уже доктор наук. Его в Америку и в Германию работать приглашали, так что человек он перспективный, даром что недотепа, прости господи…

— Что сказал тебе по телефону Докукин?! — теряя терпение, заорала я. — Ну?

— Что «ну»? — обиженно сказала тетушка. — Ничего он толком не успел сказать, понимаешь? И ты не кричи на меня, Женя. Он что-то только промямлил про то, что ты ему срочно нужна, а потом полилось какое-то невнятное бульканье, и он назвал меня древним ученым именем… из школьной программы, что ли…

— Каким именем?

— Вот я и вспоминаю. Цицерон? Нет. Этот… Демосфен? Тоже нет. Стой… ну, как его… Гарпагон?

— Гарпагон, тетушка, — это не древнее ученое имя, а персонаж комедии Мольера «Скупой», — с досадой сказала я и тут же поняла, как именно назвал тетушку Докукин. — Подожди… не Пифагор ли?

— Точно! — обрадовалась она. — Пифагор! «Пифагоровы штаны во все стороны равны». Правильно. А как ты догадалась?

— Повезло, — уныло сказала я. — Да.

Значит, мне звонил Докукин. Если считать, что человек, похищение которого видел наш горе-следопыт Голокопытенко, и Николай Докукин — одно и то же лицо, а в этом практически нет сомнений… гм… то получается, что он каким-то манером исхитрился позвонить. По всей видимости, он не успел сказать то, что хотел, и… Почему же он назвал тетушку Пифагором? Ответ может быть только один: Николай сымитировал, что говорил с тигром. Чтобы не поняли, что он говорит по телефону. Не исключено, что это тот самый телефон, с которого хотел звонить Голокопытенко. Валялась бесхозная трубка, сначала ее подобрал один, потом второй. Впрочем, нюансы не суть важны. Ясно только одно: где Докукин, там и похищенный тигр, где тигр Пифагор — там и Докукин. Ну что же, по всей видимости, скоро у Голокопытенко появится наконец раскрытое дело. Ведь на нем висит как раз пропажа животного.

— Да! — громко сказала я. — Теперь все понятно!

— Что тебе понятно? — спросила тетя Мила.

— Да практически все. В особенности то, что хотел передать мне Докукин, да так и не успел. В общем, тетушка, ты можешь злиться и недоумевать, но я настоятельно прошу тебя переехать на время на другую квартиру. Ключи я тебе дам. Я как раз недавно сняла квартиру — именно на такой случай.

— На какой такой случай? — воскликнула она.

— На тот, когда некоторое время следует пожить вне дома, — расплывчато ответила я.

Тетушка наконец-то вняла моим просьбам и, собрав кое-какие вещи, отправилась на «конспиративную» квартиру, о существовании которой она до сих пор ничего не знала. Через четверть часа тетя Мила позвонила и засвидетельствовала, что добралась удачно. Правда, не удержалась и ворчливо посетовала, какой, мол, смысл снимать двухкомнатную квартиру в центре города и наверняка платить за нее бешеные деньги, если все равно мы в ней не живем.

Я ответила что-то неопределенное и положила трубку.

«Пора действовать, — подумала я. — Но если Голокопытенко считает возможным прибегнуть к помощи ОМОНа, то я предпочитаю совсем другое. Да и кто даст ему собровцев? Да никто! Тот же капитан Овечкин первым ему откажет, особенно если Голокопытенко начнет в своей мобильной невнятной и подробной манере формулировать, куда и зачем ехать. К тому же дача, на которой держат Докукина, может принадлежать человеку, к которому так просто и не сунешься».

Я встала и энергично прошлась по комнате.

Под окнами прокатился автомобильный гудок, раз и другой. Принадлежал он явно не легковому автомобилю. Я выглянула на улицу и увидела, что ко мне во двор вкатывает «КамАЗ» с очень знакомыми номерами. Он остановился у моего подъезда, и из кабины выпрыгнул… Чернов. Но это было еще не все. Грузовиком управляла, разумеется, Ирма, а вот третьим человеком, который вылез из кабины и, боязливо оглядываясь, засеменил в мой подъезд, оказался не кто иной, как Федор Николаевич Нуньес-Гарсиа, в девичестве Лаптев. Вид директор цирка имел откровенно панический, и по тому, как он то и дело оглядывался и шарил вокруг себя потерянным взглядом, я поняла, что он напуган до последней кондиции.

Я открыла дверь, не дожидаясь, пока позвонят. Чернов возник на пороге, и я жестами показала, чтобы они входили как можно быстрее.

— Зря «КамАЗ» во дворе поставили, — отрывисто сказала я, запирая дверь самым тщательным образом. — Вы бы еще бумажку с моим адресом оставили, чтобы, случаем, никто не ошибся, где вас искать.