Михаил Левандовский - 13 Сектор. Следствие против знатоков

С медного подсвечника советской люстры свисал чулок. Тоже известный мне приемчик. Перед тем как перейти к делу, Даша хорошо рассчитанным движением подбрасывала один чулок в воздух. Попробуйте кинуть его так, чтобы он воздушным змеем взмыл над головой и приземлился точно там, где нужно, — без долгих тренировок ничего не получится, слишком легкий.

Меня снова грубо толкнули в спину. Я оказался в спальне с огромной кроватью посередине.

Если мебель в гостиной Даша еще поменять не успела, то спальня была обустроена с любовью. Удобная, без лишних завитушек кровать с ортопедическим матрасом (кстати, больше обычного, метра два с половиной в ширину) и полностью зеркальный шкаф-купе для одежды. Во время любовных утех в его многочисленных створках много чего отражалось.

Сейчас в спальне стояли люди, по большей части в погонах, но взгляд мой был прикован к кровати. На ней лежала Даша в одном чулке, и, к сожалению, этот чулок был туго затянут на шее. Смотреть на ее лицо было неприятно — черное, под цвет чулка. Я почувствовал, что завтрак может меня вот-вот покинуть.

— Ну что, доставили субчика? — Из толпы мужчин вышла слегка прихрамывающая женщина лет тридцати с волосами цвета перепрелой соломы. Фигурой она немножко походила на медведя, чуть-чуть косолапила. — Пусть рассказывает, как было дело.

— Что именно я вам должен рассказывать? И кто вы такая? — удивился я.

— Ты мне тут не хами. Чистосердечное признание…

— Предъявите, пожалуйста, все ваши документы и объясните, на каком основании я задержан.

— Задержан ты за убийство своей старой любовницы. Будь любезен давать показания. Дальше можно оформить явку с повинной. Все-таки лет двенадцать, а не двадцать.

— Я понятия не имею, что тут произошло.

— Еще скажи, что ты с ней не знаком.

— Знаком, и что? Она была моей сотрудницей. И любовницей. Я с ней роман крутил, который кончился несколько недель назад.

— Вот ты ее и убил.

— Это из чего следует?

— Как из чего? Ты с ней знаком, вы были любовниками, она убита. Вчера вас видели, вы приезжали, есть свидетели, ты с ней грубо разговаривал.

— Да не разговаривал я с ней грубо. И не был я здесь вчера. А кто свидетель?

— Тебя не касается.

— Впрочем, я догадываюсь.

— И молодец. Кстати, он бывший милиционер, так что мы ему верим на сто процентов. Итак, признавайся.

— Не в чем.

— Бить я тебя не буду, но ты у меня признаешься. Поехали в райотдел.

Из квартиры меня вывели в тех же наручниках и отвезли в районное управление внутренних дел. Следователь — наконец я выяснил ее имя и фамилию: Кира Павловна Королева пыталась добиться от меня каких-то внятных показаний, заставляя подписать протокол с признанием.

Я говорил ей:

— Без адвоката не дождетесь.

Ее лицо покрывалось красными пятнами, и она кричала:

— В конце концов, я работаю, и никаких тебе адвокатов!

Допрос шел по кругу. К следователю Королевой периодически подключались ее коллеги. Пили чай и кофе. Я попросил, мне не дали, сказали: «В камере попьешь». Я понимал, что не только полагающиеся по закону три часа, но и ближайшие сорок восемь, до вынесения постановления, мне будет нерадостно.

— Я требую адвоката, — твердил я каждые пять минут.

— Фильмов насмотрелся американских? Право на звонок? Вызывайте ему!

Бесплатный адвокат походил на хорька. От него явственно пахло вчерашним борщом.

— Я хочу своего.

— Мало ли что ты хочешь! Пользуйся.

— Спасибо, не буду.

— Окей, обвиняемый от адвоката отказался.

— Что, уже обвиняемый?

— Еще нет, но будешь.

— Предъявите мне хоть какие-нибудь основания для задержания.

— Ты был с ней знаком.

— Я не отрицаю. У нее было много знакомых — и мужчин, и женщин.

— Ты с ней виделся вчера, — выходила из себя Королева.

— Не я один.

— Вы ссорились.

— Мы не ссорились, мы просто разошлись, — спокойно отвечал я.

— У нас есть показания о том, что ты ей вчера угрожал.

— Эти показания — полная чушь, дайте мне их посмотреть.

— Не дадим. Признавайся, и все тут.

— В чем?

— В убийстве. И все подробно рассказывай.

— Не буду, хочу видеть своего адвоката.

— Окей, порка продолжается.

Часов через семь этого кошмара в кабинет заглянул усатый майор.

— Кира Павловна, выйдите на секунду. Там вас ждут.

— Не хочу. Видишь, я клиента дожимаю? Еще пара часов — и, может, будет признание.

— Не уверен. Адвокат приехал, — ухмыльнулся усатый.

— Гоните в шею.

— Не получится.

Я догадался. Кто-то из моих приятелей связался с хорошо известным адвокатом Лажечниковым, с которым мы были знакомы. Он тоже играл в «Что? Где? Когда?», и преудачно. Периодически я подсовывал ему клиентов, но всякий раз, когда речь заходила о чем-то серьезном, я понимал, что связываться с ним бессмысленно — дорого и не факт, что полезно. Тем не менее капитан остался меня сторожить, а Кира вышла хромающей походкой и минут через двадцать вернулась красная и злая как черт. За ней шел румяный красавец Илья Лажечников.

— Привет, Сашка! Вляпался?

— Ну уж не знаю, вляпался ли я.

— Показания будешь давать только при мне. Вперед, только с моего разрешения.

Прошло еще часа два. Сказанное мной не изменилось ни на йоту. Но показания, данные с адвокатом, и показания, данные без адвоката, — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

— Александр, где вы провели вчерашнюю ночь?

— Я же уже рассказывал. В стрип-клубе «Распутье».

— И кто вас там видел?

— Человек восемнадцать как минимум. Управляющий клубом, мой друг, официантки, танцовщицы.

— И сколько вы там пробыли?

— До четырех где-то.

— А дальше?

— На машине клуба меня привезли домой. Есть у них такая привилегия — предоставляют транспорт постоянным посетителям.

— Кто может подтвердить, что вы приехали домой?

— Консьержка.

— Во сколько это было?

— Около половины пятого утра.

— Так, согласно данным медицинской экспертизы, смерть наступила вчера около десяти часов вечера, — констатировал адвокат. — Какие-то вопросы к Александру еще есть?

— Вопросов много. Кроме того, я полагаю, что со свидетелями была достигнута предварительная договоренность.

— С таким количеством? Вот здесь у меня показания четверых. — Илья протянул следователю бумагу. — Я их за два часа собрал. А всего там вчера вечером человек сорок было.

— Все мужчины, которые позволяют себе ходить в стрип-клубы, могут уговорить кого угодно. Знаю я их. Изначальная порочность данного субъекта говорит нам о его виновности.

— Вы хотите доказать это в суде? Прокурор вам за такие сентенции спасибо не скажет, — улыбнулся Лажечников.

— Да, я понимаю, в суде я этого не докажу, но я мечтаю о том дне, когда мы будем свободны от таких людей, как он.