Марина Серова - Рога изобилия

— Как голова болит, — лицо Андрея исказилось от боли.

— Все будет в порядке. Я позабочусь о тебе. Все будет хорошо.

Конюшня уже догорела. Дождь сделал свое дело и постепенно потушил пламя, хотя от строения остался только фундамент.

Мы вернулись в дом. Парни помогли отнести Григорьева на кровать. Все собрались возле него и шепотом обсуждали произошедшее.

Андрей снова открыл глаза.

— Ступайте вниз, дайте мне отдохнуть. Женя, ты останься, побудь со мной.

Все спустились, но вскоре снова вошла Любовь Ивановна и принесла Андрею и мне молока.

— Полезно пить при отравлении. Надышались, поди, дымом, — сказала она и вышла.

— Лошади на улице, — успокоила я Григорьева, подавая ему стакан. — С ними ничего не случится.

— Хорошо бы, конечно, их под крышу поставить, но куда, — задумался Андрей. — В дом же не заведешь.

По стеклам окон струями лилась вода, так что ничего не было видно.

— Может, хоть накрыть их чем-нибудь? — волновался Андрей. — Скажи Кириллу и Глебу, пусть что-нибудь придумают.

Я спустилась вниз и поговорила с ребятами.

— Можно вывести машины из гаража и поставить их там, — придумал Кирилл.

— Точно. Молодец. Я скажу Андрею, что ты все сделаешь.

— Ага. Мы их устроим, пусть не волнуется. Включим там отопление, вытрем досуха. А машинам и под дождем ничего не сделается.

Я с хорошей новостью поднялась наверх. Григорьев отчаянно боролся с кашлем. Узнав, что придумал Кирилл, он облегченно вздохнул.

— Умный паренек. Повезло мне с ним.

— Да, — согласилась я.

Мы помолчали.

— Я думаю, что тебе надо сказать, — медленно, как бы нехотя заговорил Андрей. — В конюшне кто-то шарахнул мне по голове.

— Там балки падали, — посмотрела я на его рассеченный лоб. — Видать, задели.

— Нет, Женя. Я тебе точно говорю: меня стукнул какой-то человек.

— Ты уверен? — Мне стало не по себе.

— Я понимаю, что в такое трудно поверить. Но… Да, там было плохо видно, и все же я заметил силуэт. К сожалению, из-за дыма не смог рассмотреть как следует и не разобрал, кто это был.

— В конюшню заходили только ты, я, Кирилл и Глеб.

— Значит, это был Глеб. На вас с Кириллом я ни за что не подумаю.

— А может, все-таки балка? — еще раз спросила я. — С какой стати Глебу, который тебя и в глаза не видел до сегодняшнего дня, бить тебя по голове?

— Он хотел меня убить, я уверен. И я отключился, так что если бы ты не подоспела, то сгорел бы заживо.

— Это очень серьезное обвинение, — задумалась я. — Мне даже не верится.

— Но я же не дурак! Если бы я сомневался, ни за что бы не стал возводить напраслину. Но в том-то все и дело, что я помню абсолютно точно. Я повернулся, и меня ударил тот, кто стоял рядом.

— Да, дела… Значит, надо что-то предпринять. Причем как можно быстрее.

— Надо.

— Пойду посмотрю, как внизу продвигаются дела.

Я спустилась вниз и прошла к гаражу. Все лошади были накрыты покрывалами, по гаражу ощутимо двигался теплый воздух, подаваемый обогревателями.

— Видишь, им теперь хорошо, — Кирилл любовно вытирал полотенцем гриву Ибрагима.

— Как вы сами себя чувствуете?

— Глебу не по себе.

Глеб действительно схватился за горло и пулей вылетел из гаража.

— Тошнит его, бедного, — пояснил Кирилл.

Я поняла, что сегодня что-либо выяснить у парня явно не получится. Ладно, оставим все до утра. Подумаем еще, как поступить.

Рано утром приехала Софья Степановна. Мы к этому времени уже спустились к завтраку.

— Не могла дома усидеть, — сказала она, поздоровавшись. — Думаю, поеду посмотрю на своего сыночка.

Тут Софья Степановна увидела рану на голове Андрея и заохала. Пришлось рассказать, что тут у нас вчера было.

— Ну надо же! Если бы я приехала вчера, то подобная ночь меня бы доконала. А ведь я ехала с предложением собраться, как в старые добрые времена, позвать Ивана Сергеевича, посидеть вместе…

Григорьев сморщил нос, но спорить с матерью не стал. Она говорила таким тоном, что нетрудно было догадаться: уговорить ее отказаться от этой идеи даже в свете вчерашних событий не удастся. Поэтому было решено позвать соседа к обеду. Софья Степановна сама позвонила ему и пригласила прибыть к часу дня.

С приездом Софьи Степановны в доме началась такая суета, что мы с Андреем не могли даже поговорить о Глебе. Мать почти не отходила от сына, и мне поневоле пришлось смириться с этим.

На смену вчерашнему дождю выглянуло яркое солнце. Мы решили снова устроить шашлыки, тем более что маринованного мяса оставалось в избытке. Но даже во время приготовлений к обеду я продолжала нервничать от того, что в доме находится недоброжелатель Григорьева, и потому старалась держать его в поле своего зрения.

К назначенному часу явился сосед и явно обрадовался, увидев Софью Степановну. Когда все расселись в той же беседке, застелив влажные еще доски покрывалами и чехлами, зашел разговор о пожаре.

Иван Сергеевич, услышав, что сгорела конюшня, переполошился, но, узнав, что все лошади живы, облегченно вздохнул.

— С Ибрагимом точно ничего не случилось? — несколько раз спрашивал он и, получив подтверждение, на разные лады восторгался: — Такой превосходный жеребец! Настоящий красавец!.. Но как же так получилось?

— Молния ударила, — пояснил Андрей. — Кирилл, к счастью, вовремя заметил это, и мы успели вывести лошадей. Ночь они провели в теплом гараже, так что простудиться не должны.

— Как замечательно, что все обошлось! Если вы не возражаете, я хотел бы взглянуть на лошадок. Пока не увижу собственными глазами, сердце мое будет ныть, — сказал сосед.

Обед подходил к концу, так что Софья Степановна тоже изъявила желание сходить к лошадям. С утра они были выведены из гаража и привязаны у бани, так что сейчас грелись на солнышке. Иван Сергеевич, Григорьев, Софья Степановна и Кирилл пошли туда, а я осталась в беседке, чтобы подумать в одиночестве.

Через несколько минут вернулся недовольный Григорьев.

— Что-нибудь случилось? — спросила я, увидев его напряженное лицо.

— Да нет, ничего особенного. Снова завели разговор про лошадей, и Иван Сергеевич снова начал уговаривать меня продать ему Ибрагима. Сколько времени он этим достает меня! Надоело до чертиков!

— Не переживай по пустякам. Пусть себе мечтает.

Процессия вернулась и снова расположилась в беседке. Кирилл разлил по фужерам великолепное красное вино.

— Мне хочется сказать тост, — поднялся Иван Сергеевич. — Я предлагаю выпить за то, чтобы исполнялись все наши желания. И, конечно, хочется пожелать всем присутствующим здоровья и процветания.

Мы выпили, и дальше пошел разговор ни о чем. Глеб, которого привела Любаша, тоже присоединился к нам. За столом он сидел, потупив глаза, и опрокидывал одну рюмку за другой.