Марина Серова - Чертовски весело

Черт-те чем.

Очень он странный человек. Серьезный и, как я поняла, опасный. Не стоит, наверное, сейчас туда входить. Надо подготовиться хорошенько.

Да и с другой стороны, Григорьева нельзя сейчас оставлять. С ним, правда, Юлия Львовна, но телохранитель-то я.

Нужно выяснить, как Задовскому удалось так быстро успокоить Александра Владимировича, и… исходить из этого.

Если, конечно, Александр Владимирович что-нибудь вспомнит. Что вряд ли. Если Задовский успел его загипнотизировать, то ничего мне выяснить не удастся, наверняка Задовский приказал ему забыть все.

Я побежала догонять Григорьева с его бывшей женой, они уже спускались по лестнице.

Сейчас, кстати, мне и Александру Владимировичу нужно быть как никогда осторожными, ведь если покушения на меня спланировал Задовский…

В этом я теперь уверена.

Григорьев пришел в себя спустя несколько минут, после того как мы покинули банк. Юлии Львовне хотелось как можно дальше уйти от этого проклятого, по ее словам, места, и она потащила Александра Владимировича в какое-то кафе за три или четыре квартала от «Булет-банка».

Я шла следом, метрах в пяти. Не приближаясь ни на шаг ближе – Юлия Львовна, оборачиваясь время от времени, кидала на меня такие взгляды, что казалось, будто она сейчас, как и ее бывший супруг минут пятнадцать назад, кинется в последний и решительный бой.

Не драться же мне с ней, в самом деле!

– Ой, – тихо произнес Григорьев, остановившись. Это он пришел в себя. До кафе еще пару шагов осталось.

– Пойдем, пойдем, Сашенька, сейчас водички попьешь… – заторопилась Юлия Львовна и, часто на меня оглядываясь, повлекла покорного Григорьева за столик под тентом.

Надо понимать так – я в кафе не приглашаюсь? Извините, конечно, Юлия Львовна Новичкова, но… я на работе как-никак.

И, несмотря на ее уничтожающие взгляды, я вошла за ними следом и уселась за тот же столик, что и они.

Юлия Львовна с минуту смотрела на меня.

– Вам, девушка, не понятно разве, что вы здесь… лишняя? – немного неуверенно осведомилась она, но в то же самое время грозно, она верила в свои права супруги, хоть и бывшей.

– Александр Владимирович, – попросила я, – объясните, пожалуйста, своей… Юлии Львовне, почему я здесь нахожусь.

Александр Владимирович поднял на меня глаза – они только-только прояснялись – и ничего не сказал. Ну хорошо, хоть слышит и, по-моему, понимает. И на этом пока спасибо.

Юлия Львовна вопросительно посмотрела на Григорьева, он и на нее поднял глаза.

– Саша, Саша! – затормошила она его. – Это правда? Ты ее больше, чем меня, любишь? Вы поженились уже, да?

Вот дура, прости, господи, ей бы все одно. Мне твой Саша не нужен. Мужик он симпатичный и все такое, но… не в моем вкусе.

Григорьев, наконец, полностью пришел в себя. Он тряхнул головой и пошевелил пальцами. Внимательно посмотрел на нас с Юлией Львовной и изрек:

– Чего?

– Вы с… этой, – Новичкова скривилась, – вы с ней поженились, да, Саша?

– С кем, с Женей, что ли? – обалдело переспросил Григорьев.

– Да… с Евгенией.

– Она мой телохранитель, – коротко ответил Александр Владимирович и погладил себя по макушке, – голова болит… Телохранитель она мой, – объяснил он еще раз, видя, что Юлия Львовна его явно не понимает, – за деньги на меня работает.

Тут уже в объяснения пустилась я, и нам с Александром Владимировичем на пару удалось-таки убедить бедную женщину. Через полчаса. Зато поверила.

– Ну, – произнесла я, когда все организационные вопросы были утрясены, – теперь, Александр Владимирович, рассказывайте, что там у вас с Задовским в его кабинете было. Чего это вы оттуда вышли так быстро и такой… растерянный?..

Воспоминания Григорьева о посещении им кабинета Валерия Петровича Задовского были немного мутноваты. А точнее – вообще никаких воспоминаний у Григорьева не сохранилось.

– Помню только, – рассказывал он, – я в приемную вбежал, секретарша Зинаида Михайловна завизжала. Я ее то ли оттолкнул, то ли наорал на нее, не помню уже… Неудобно теперь перед ней…

– Не отвлекайтесь, Александр Владимирович, – посоветовала я.

– Да, Саша, ты главное рассказывай, – подхватила Юлия Львовна. Отношение, кстати, ее ко мне сменилось после наших с Григорьевым уверений. Сейчас она ко мне с уважением относилась. Даже, как мне показалось, с некоторым подобострастием. Это Александр Владимирович поведал ей о моих ратных подвигах – как я бритоголовых барбосов Генриха Юсина раскидала.

– Да в том-то и дело, что главного я не помню, – посетовал Григорьев и налил себе еще минералки, он уже вторую бутылку пил.

– Ну хоть что-то помнишь? – ласково настаивала Новичкова.

– Я это… – мучительно наморщился Александр Владимирович, вспоминая, – как… В общем, Зинаида Михайловна от меня отлетела. Она, по-моему, хотела в коридор выбежать… А тут дверь кабинета открылась и вышел сам Валерий Петрович, – Григорьев говорил о любовнике своей жены ровно, как о постороннем, не отошел еще, наверное, от случившегося, не было времени у него как следует попереживать.

– Ну, так вот, – продолжал он, – вышел Валерий Петрович и, как будто я просто так к нему зашел по делу, руку мне подал… Спокойный такой, улыбался еще…

– Ну-ну! – заторопила его Юлия Львовна.

– Надо было мне сразу по морде его бить, – вздохнув, пожалел Григорьев, – да растерялся что-то… Он руку протянул, как обычно всегда протягивает, и я пожал ее. По привычке просто, механически… – тут Александр Владимирович замолчал.

– А дальше? – спросила я.

– А вот дальше ничего не помню, – тоскливо произнес Григорьев, – как отрезало… – и снова замолчал.

Все замолчали.

– Видимо, прав был твой клоун Вася, – вздохнул в который раз уже Григорьев. – Валерий Петрович силу свою использует… Гипнотизерскую…

Да как? Как он ее использует? Разве можно ввести человека в транс за доли секунды или там за одну секунду, да еще так, чтобы он ничего не заметил?

Юлия Львовна категорически не хотела отпускать от себя Григорьева. Да и сам Григорьев, по всей видимости, не был против ее общества.

Отношение его к своей бывшей жене изменилось, я так думаю. Раньше, когда Александр Владимирович не знал, кто все эти годы был ее любовником, он не приближался к ней, неизвестное всегда, если не пугает, то настораживает. А теперь вся ненависть и неприязнь его переключились на Задовского, когда он узнал. Он выбрал Задовского объектом, я так думаю. А бывшую супругу простил, что ли?..

А Юлия Львовна, нашедшая, наконец, в себе силы оторваться от своего демона, не могла сейчас допустить, чтобы Александр Владимирович ночевал у другой женщины. Пусть даже эта женщина и является его телохранителем.