Людмила Герасимова - Алмазы от нищенки

Валя, к счастью, была дома; но на этот раз, открыв дверь, тут же её захлопнула. Подруги переглянулись и принялись трезвонить в квартиру. С той стороны прокричали:

— Что надо? Уходите отсюда, а то милицию вызову.

— Валя, вы разве нас не узнали? — громко удивилась Татьяна. — Мы же к вам приходили несколько дней назад по поводу погибшей подруги! Вспомните, вы ещё тогда стирали!

— Ко мне тогда приходили красивые девушки, а не цыганка с парнем! — парировала в щель Валентина.

— Это мы и есть те красивые девушки, только переодетые! Откройте дверь и посмотрите внимательно на нас! Вы нас узнаете! — Таня сдёрнула с Зины кепку и очки и стащила с себя косынку.

Створка скрипнула, и в проёме показалась растрёпанная голова. Два тёмных глаза с любопытством оглядели пришедших. Вздохнув, хозяйка шире открыла дверь и жестом пригласила войти:

— Вы зачем так оделись?

Гостьи промолчали, не зная, что ответить.

Их провели опять в кухню, где кипел, по всей видимости, борщ, благоухая соответствующим запахом.

— Так и с чего это вы так вырядились? — настаивала Валя.

— Мы потом объясним. Вначале просмотрите эти фотографии. Можете кого-нибудь узнать на них? — Таня разложила на потёртой клеёнке снимки.

— Это что, на кладбище? — спросила Валентина.

— Да. Это во время похорон Сергея Анатольевича, — подтвердила Татьяна.

— Вот это — Екатерина Васильевна, наша кухрабочая. Хорошая женщина! А что это она на похороны пошла?

— Так она первая жена покойного.

— Кого? Сергея Анатольевича? — поразилась хозяйка.

— А вы не знали?

— Первый раз слышу, — она слегка задумалась. — А я один раз пришла мыть коридор у кабинета директора, а тут скандал: женщина у него просила денег на учёбу дочери и чем-то грозилась — я не совсем расслышала под дверью, да и спешила тогда домой поскорее уйти. Когда тёрла полы на другом конце коридора, дверь открылась, и выскочила оттуда Екатерина Васильевна. Мне даже показалось, что её вытолкнули. Вслед ей ещё крикнули что-то, кажется, «на глаза больше не появляйся, иначе вышвырну с работы». Она ушла и, по-моему, плакала. Я так удивилась! Чего это она осмелела и пошла к директору прибавки просить? А оно вот оно что! Оказывается, это его бывшая жена! Да! Не знала я раньше!

— А когда это случилось? — заинтересовалась Татьяна.

— Что, этот скандал? Да неделю назад или дней десять.

— Посмотрите другие снимки, может, ещё кого-то узнаете, — с надеждой попросила Зина.

Валя снова склонилась над столом, всматриваясь в лица. Она узнала вдову и дочь погибшего, затем назвала Антона и его собеседника — родного брата покойника; сказала, что часто тот приходил в её дежурство к Сергею Анатольевичу, то есть почти ночью. Кривой палец Вали ткнул в третьего мужчину, выглядывающего из-за массивной надгробной стелы:

— О! Вот этот был со Светкой в машине! Точно! Он! Это когда я за неё работала. Ну, я вам рассказывала.

Подруги радостно переглянулись, одновременно почувствовав азарт ищеек, Таня даже потёрла ладони. Валя продолжала говорить, теперь об Антоне. Оказывается, приход в кафе нового администратора внёс разлад в отношения между представительницами прекрасной половины человечества. Они чуть не передрались между собой, завоёвывая внимание молодого человека. (Зина напряглась). Но он будто не обращает ни на кого внимания. Девушки сплетничают, что он, может, голубой и поэтому никем не интересуется. При этих словах Зина облегчённо вздохнула.

— Валя, вы ещё что-нибудь вспомнили о Светлане?

— Да нет, я и не думала о ней вовсе.

— А о погибшем директоре что можете сказать? — пытала Татьяна.

— Нормальный директор, неплохо платил, никогда не кричал без дела. В общем, почти и не замечал, привык к нам, как к мебели.

Однажды я убирала мужской туалет — он заглянул, извинился, дескать, работайте, я подожду, и вроде ушёл. Я закончила уборку и собралась выйти, а он говорит в коридоре кому-то: «И не тяни, сделай быстро и в лучшем виде, иначе эта маленькая стерва может выполнить угрозу».

— А кого назвали стервой? И когда это было? — загорелись глаза у Тани.

— Да вот не помню, вроде с неделю назад. А о ком речь шла, не знаю.

— Вы видели того человека, с кем разговаривал директор?

— Нет, не видела, я испугалась и застыла у двери — уж очень нехороший голос был у Сергея Анатольевича. А тут и он входит, прошёл мимо меня, как будто меня здесь и нет. Я тут же вышла, но в коридоре никого уже не было.

— Вы слышали ещё чей-нибудь голос, что-нибудь этот человек ответил директору?

— Нет, я больше голосов не слышала.

— Может, никого и не было вовсе? — продолжала выяснять Таня.

— Так с кем же он тогда разговаривал? — удивилась Валя.

— Может, он по сотовому телефону отдал распоряжение?

— А, да! Может быть! Я не догадалась.

— Валя, пожалуйста, вспомните точно день, когда вы слышали этот разговор! — взмолилась Татьяна.

Хозяйка задумалась, зашевелила губами:

— Кажется, это было после того случая, когда я работала за Свету. Да, по-моему, на следующий день, то есть на следующий вечер. Так вы мне расскажете, зачем вы так смешно оделись и всё ходите, расспрашиваете?

Девушки переглянулись, не зная, как объяснить простоватой Вале, зачем это всё им нужно. Как всегда, ответственность взяла на себя Татьяна. Она что-то плела о дружеских узах, о долге перед памятью любимой подруги, о том, что хотят восстановить последние дни её земного пребывания, что нужно всё подробно описать её родственникам, что переоделись, чтобы сменить имидж… Чем дальше несло Татьяну, тем сильнее у Вали вытягивалось лицо и соловели глаза от потока путаной информации.

Зина слегка пнула под столом самозабвенно сочиняющую подругу и показала глазами на дверь. Таня оборвала рассказ на полуслове, обе гостьи поблагодарили хозяйку и, смахнув со стола в кулёк фотографии, выскользнули на площадку.

Натянув в подъезде на голову тёмную косынку, Татьяна приказала замаскироваться и Зине. Девушки, напоминающие костюмами парочку известных разбойников — кота Базилио и лису Алису, направили свои стопы к родному дому Зины, где Таня собиралась показать снимки соседкам убитых сестёр. Как и в первый раз, подружки, соблюдая конспирацию, расстались за углом. Зина напоследок напомнила:

— Сними платок, а то испугаешь старушек, — и пошла вокруг дома, чтобы запутать тех, кто мог сейчас следить за ней.

У родного подъезда три соседки-старушки, с подозрением оглядев хрупкого парнишку в кепке и тёмных очках, зашушукались вслед:

— Что-то сегодня всё незнакомые шастают туда-сюда! Туда-сюда!

Зина порадовалась тому, что её не узнали, и, топая большими кроссовками по ступеням лестницы, взбежала на свой этаж. Ключ, вставленный в замочную скважину, подтолкнул дверь, и она с лёгким скрипом приоткрылась. «Странно, — подумала Зина, — дверь я точно закрывала. Наверное, мама с дачи вернулась». Перешагнув порог, она остолбенела: по всему коридору валялись вещи. От страха под кепкой зашевелились волосы, а очки сползли на кончик вспотевшего носа. Цепляясь за створку, Зина на ватных ногах вывалилась на лестничную площадку. У квартиры тёти Таи, прислонившись к стене и стянув с себя головной убор, она долго давила на кнопку звонка. Соседка так и не открыла, зато на площадку с мусорным ведром в руках вышел Сергей Кузьмич.