Людмила Герасимова - Алмазы от нищенки

Зина послушно застегнула цепочку на двери и выглянула в образовавшуюся щель, надеясь рассмотреть предъявленный документ, но неожиданно была схвачена за нос, и подросток звонко рассмеялся голосом Татьяны:

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! Открывай! Свои!

— Что за дурацкие шутки у тебя? Больно ведь! И что за странный наряд? — возмущалась Зина, впуская в квартиру подругу и потирая покрасневший нос.

— Это не шутки, это учёба! Поняла теперь, что нельзя открывать дверь, даже на цепочке, незнакомым людям? В щель можно брызнуть из газового баллончика, можно выстрелить, можно метнуть нож, палкой достать — да что угодно! А потом, если надо, перекусить твою дохлую цепочку.

— Почему дохлую? Самая обычная цепочка, — обиделась снова Зина. — Так что за маскарад? — повторила она вопрос.

— Забыла о вчерашнем разговоре? Об угрозах? А я вот всё размышляла, как перехитрить преступников. Что нужно сделать, чтобы они нас не узнали? А? Не мешали нам работать?! Что, не знаешь? Оказалось, всё очень просто! Надо законспирироваться! — победно заявила она. — Надо так одеться, чтобы никто, даже мама родная не узнала. Мама далеко — проверила на тебе. Да, кстати, а где твои родители?

— Уехали на дачу. Надеюсь, мама выжмет всё возможное и невозможное из вернувшегося папеньки. Ты вот замаскировалась хорошо, но придётся переодеться. Нас вызвали к четырём часам на опознание преступника.

— Неужели поймали убийцу?! — разочарованно протянула Таня. — А мы не успели его найти… Ну и ладно! Зато бояться больше некого. А развлечения мы себе другие придумаем.

— Ага! На свою голову! — пробурчала Зина.

— Ладно! Пойду домой переодеваться. Неужели всё сегодня закончится?! Быстро сработала наша милиция, до неприличия быстро! В общем, я пошла. Встретимся в три на твоей остановке.

На остановку Татьяна приехала с опозданием, зато отдохнувшая и разодетая.

— Зачем так нарядилась? — удивилась Зина.

— А ты что выглядишь, как серый обиженный ослик? В милиции работают одни мужики. Работа у них тяжёлая, не очень весёлая. Надо людям доставлять нечаянные радости.

— Это какие радости мы можем доставить?

— Радость любования нашей красотой, нарядами, молодостью. Да, кстати, тебе пора уже подыскивать жениха! Что-то в девках засиделась. А Антон не объявлялся?

— Не объявлялся, — вздохнула Зина. — И зачем я ему? Да, сегодня утром была такая странная встреча! Представляешь, приходила вторая жена моего предателя папеньки. Оказывается, он ещё тот фрукт: сначала сбежал к ней от нас, через почти пятнадцать лет сбежал от неё к нам. Знаешь, его жена такая невзрачная, ничего особенного! Куда там ей до моей мамы! И что он в этой мышке нашёл? Только у меня такое чувство, что мы с ней уже где-то встречались, причем недавно, но никак не могу вспомнить.

— Пётр Иванович, мы пришли! — заглянула Зина в кабинет к следователю.

— Подождите немного, — попросил Кречетов. — К процедуре опознания не всё готово.

Свидетельницы присели на мягкие стулья за дверью: Зина, словно первоклассница, сложив руки на коленях, а Таня, закинув ногу на ногу, нервно покачивая красной туфлей на высокой шпильке. Мимо проходили люди — никто не обращал внимания на нарядную светловолосую красавицу. Она не могла с этим мириться и принялась прогуливаться по длинному коридору, словно по Бродвею, мурлыча под нос весёлую мелодию. Теперь движение здесь стало интенсивней: мужчины и в форме, и в штатском приостанавливались, откровенно разглядывая яркую блондинку, под разными предлогами возвращались тем же путём, чтобы увидеть её снова, входили в кабинеты, и оттуда появлялись новые лица с любопытным или похотливым огоньком в глазах.

Наконец вышел Кречетов. Перед дверью в конце коридора он объяснил, что заходить на опознание надо по одному, внимательно смотреть на представленных мужчин и, если есть среди них тот, кто выпрыгнул из окна квартиры Клепиковых, необходимо сказать об этом следователю. Первой в комнату пригласили Зину.

— Не дрейфь, подруга, — шепнула Таня, слегка подтолкнув её к двери.

Внутри помещения у противоположной стены спиной к входящим стояли мужчины, все в тёмной одежде. Сотрудники ещё раз объяснили процедуру опознания вошедшей свидетельнице и двум понятым — пожилой женщине и рослому парню. Прозвучала команда «приступайте». Зина всматривалась в похожие спины, автоматически считая тёмные фигуры: «Раз, два, три, четыре, пять». Все в шеренге были или средней комплекции, или довольно поджарые.

— Нет, не узнаю. Может, его здесь и нет, — неуверенно произнесла она.

Мужчинам было приказано повернуться лицом к двери. Второй справа оказался в наручниках. Это был брат погибшей Светланы.

— А теперь никого не узнаёте? — пристально смотрел на неё следователь.

— Узнаю! В наручниках брат сестёр Клепиковых.

— Его вы видели в тот вечер? Это он выпрыгнул из окна?

— Я уверена, что видела его в тот вечер, но раньше. Он входил в подъезд, когда было ещё светло, где-то около пяти, то есть семнадцати, — поправила себя Зина.

— Так вы уверены, что это был не тот человек, который выпрыгнул из окна? — настаивал следователь.

— Я не могу сказать уверенно, что это был не он, как и утверждать обратное.

Зине дали подписать акт после понятых и провели в соседний кабинет, где и оставили одну до окончания процедуры. Она опустилась на стул перед пустым письменным столом. Проходили минуты ожидания. От нечего делать свидетельница приблизилась к окну. Ясное небо вверху и кусок пустого двора внизу разделили серебристые прутья решётки. Из соседнего кабинета доносился звонкий голос подруги:

— Пусть наклонятся вперёд! Так-так, ещё ниже! Теперь прижмите локти к бокам и наклоните голову! Повернитесь немного боком! Так, теперь замрите! — продолжала командовать Таня. — Вот если бы они пробежались, да негде…

Зина услышала «бу, бу, бу» — видимо, задавал вопросы следователь.

— Так я и смотрю! Что торопите? Я боюсь ошибиться. А можно, они ещё присядут? — не унималась Татьяна.

— Бу-бу-бу… — продолжил мужской голос, вдруг что-то за стеной грохнуло, послышался смех.

— А теперь встаньте, мужчины!.. Нет, не всё! Пусть ещё раз наклонятся. Локти прижмите к туловищу. Сделайте вид, что бежите! Нет, никого не узнаю, вот если только вот этот!

И опять «бу-бу-бу-бу-бу-бу». И звонкий голос Тани: «Он самый худой из всех». По всей вероятности, дальше было приказано мужчинам повернуться, так как Татьяна воскликнула: «Ну, вот видите: я угадала. Он в наручниках!».

Зина облегчённо вздохнула: наконец-то всё закончилось, и она сейчас будет свободна. Но не тут-то было. Действие в соседнем помещении, по-видимому, продолжилось. Было слышно, как передвигались стулья, скрипела дверь — выходил кто-то, переговаривались мужчины. Зина обеспокоилась: несколько минут не звучал голос подруги. Она прислушалась. С той стороны воцарилась тишина. Зина дёрнула ручку — дверь оказалась запертой.